— Ты чего? — поинтересовался командир. — Заболел?
— Нет, ну это же очень опасно! — почти выкрикнул Петруха. — Как можно ее, такую хрупкую, туда, к этим бородатым.
— Профессия у нее такая, — строго напомнил майор.
— При чем здесь профессия? Она еще такая молодая!
— Ну, немногим моложе тебя, скажем так. И потом, это ее выбор. Она ведь вольнонаемная. Это мы присягу давали. И хочешь не хочешь — должны. А она сама так решила.
— Нет, так нельзя. Я решительно против! — взъерепенился Петруха.
— Не понял, товарищ старший лейтенант? — голос Иванисова затвердел. — Здесь тебе не великий монгольский хурал[9] и не новгородское вече. Здесь решения принимаю я. И вообще, заруби себе на носу: мухи отдельно, котлеты отдельно. Понимаю твои чувства и даже отчасти разделяю…
Иванисов замолчал, глядя на приборы винтомоторной группы на панели, а оператор подозрительно покосился на майора.
— Понимаю, — продолжил командир экипажа, — но согласиться никак не могу. Всякие нежности телячьи оставляй на потом. Сейчас только работа, без лишних и ненужных эмоций. Черт возьми, не все ладно — то — из-за повреждений лопаток, что ли, но вертолет стал жрать горючее, как свинья помои….
Прошла неделя с момента захвата паломников из России, совершавших хадж, на шоссе Дамаск — Амман. Все это время у них не было возможности дышать свежим воздухом. Сначала утомительная многочасовая поездка в тесном и душном фургоне рефрижератора, затем подземелье.
О смене дня и ночи здесь, в подвальных помещениях античных бань, можно было догадываться только по появлению и исчезновению нескольких слабых лучиков света, попадавших в подземелья через жерла двух топок у дальней стены. Там, видимо, была полностью разрушена надземная часть сооружения.
По этим лучикам и ориентировался Галиакбар-хаджи, когда призывал своих подопечных совершить намаз.
Ежедневная обязательная пятикратная молитва — один из столпов ислама. Она заповедана самим пророком Мухаммадом, которому была продиктована во время его мираджа[10] пророком Мусой — Моисеем. Намаз — из корня религии, одно из важнейших поклонений Аллаху.
В конце восьмого века по христианскому исчислению и в середине второго века по мусульманскому календарю (Хиджра) знаменитый имам Мухаммад аш-Шайбани свел воедино сведения о том, как осуществлял намаз сам Мухаммад. С тех пор ритуал был канонизирован, зафиксирован в хадисах Сунны.[11]
Исполнять намаз надлежит каждому правоверному мусульманину с момента достижения возраста полового созревания — девушкам с девяти лет, юношам — с пятнадцати. С этого возраста те, кто не выполняют эти обязательства в религии, считаются грешниками.
Конечно, в подземелье паломникам из России сложно было выполнять все требования, необходимые для того, чтобы молитва считалась действительной. А таких требований немало.
Например, должна быть соблюдена ритуальная чистота — если человек находится в состоянии осквернения (малого — после естественных отправлений, или большого — после полового акта), необходимо ритуальное омовение, частичное или полное.
Конечно, те, кто совершают хадж, никак не могут предаваться плотским утехам, ибо это делает хадж недействительным и бессмысленным. Но без удовлетворения физиологических потребностей человек жить не может.
Террористы отвели заложникам для туалета небольшой закуток в подземелье неподалеку от основного помещения. Воду приносили два раза в день, примерно по литру на человека, и она вся уходила на утоление жажды. Невозможность соблюдать элементарную гигиену доставляла заложникам дополнительные страдания, и ритуальное омовение пред намазом могло быть только символическим.
Для совершения намаза необходимо было чистое место — «мубах». Причем речь идет не только о том, насколько прибрано это место, намаз может совершаться и на земле, став на молитвенный коврик, циновку или расстеленную верхнюю одежду, сколько о выполнении условий чистоты, предъявляемых шариатом..[12]
В частности, намаз того, кто выполняет его в недозволенном месте или на недозволенных (присвоенных, ворованных) ковре и кровати, имеет недостаток. Нельзя выполнять намаз в местах, переданных на пользование другим, например в случаях аренды. Нельзя выполнять намаз без разрешения квартиросъемщика. В случаях, когда имеется завещание умершего человека о том, что треть имущества его должна быть потрачена, до того момента, пока не будет отделена эта треть, человек не может выполнять намаз в данном месте.
У российских паломников не было выбора, а просить дозволения у «квартиросъемщиков»-террористов не имело смысла. Поэтому, с точки зрения исламской законности, намаз паломников, оказавшихся в плену, был все же действительным.
Важным условием намаза было соблюдение киблы — молящийся человек должен стоять лицом по направлению к Каабе — символу единства всех мусульман. Все мусульмане мира молятся в направление киблы, то есть в сторону Запретной мечети в Мекке, на территории которой находится древний храм Кааба, воздвигнутый пророком Ибрахимом (Авраамом). «Обрати же свое лицо в сторону Заповедной мечети. Где бы вы ни были, обращайте ваши лица в ее сторону…» — сказано в Коране.
В мечетях для определения киблы делается особый знак — михраб. Мусульмане, оказавшиеся в чужой стране, где исповедуют ислам, киблу легко определяют по ближайшей мечети, потому что везде они сориентированы в направлении Мекки.
В подземелье определить это местоположение было крайне затруднительно, не ясно было, в какой момент нахождения на небосклоне светило заглядывало ненадолго к пленникам. Но и здесь по шариатским законам для них можно было найти послабление: если направление по каким-либо причинам неизвестно, то молиться разрешается в любом направлении, но только до момента точного определения киблы.
Человек, совершающий намаз, должен быть в чистой одежде, причем соответствующей шариату. Паломники, отправляясь в Мекку, обрядились согласно требованиям хаджа, но их белые одежды уже не были чистыми после пребывания в плену. Тем не менее 339-е положение допускало пять отступлений от строгого правила чистоты. И третье из них гласило: намаз будет верен, если человек будет вынужден выполнять его с оскверненным телом или в оскверненной одежде.
Последнее неукоснительное требование для совершающего намаз — абсолютная трезвость. Хадисы указывают, что молитва человека, употребившего харам (недозволенное), включая алкоголь, не принимается в течение сорока дней. Хотя это отнюдь не освобождает от необходимости совершения молитвы, ведь человек, который не молится, — великий грешник.
В этом смысле у паломников все было в порядке, не только недозволенной, но и обычной пищи было крайне мало. Их кормили два раза в день, причем меню было одно и то же. И утром, и вечером давали по одной круглой и уже зачерствевшей лепешке сирийского хлеба «хубз» и иногда немного оливок. Еды было явно недостаточно для многих паломников, в частности, для бывшего ученика Галиакбар-хаджи бизнесмена Рафаэля, но она явно не подпадала под категорию запретной.
Требование раздельной молитвы для мужчин и женщин строго соблюдается во всех мечетях, но только не во время хаджа. Поэтому все захваченные в плен паломники могли молиться вместе. Единственное условие — женщины во время намаза не должны стоять впереди мужчин, дабы не возбуждать греховные мысли у представителей сильной половины человечества. Поэтому паломницы становились на колени в нескольких метрах позади мужчин.
Однако самым трудным было, пожалуй, угадать время начала каждой из пяти молитв. Согласно предписаниям Корана, намаз нельзя совершать точно в полдень, в момент восхода и заката солнца. Первая утренняя молитва должна совершаться в период от утренней зари до восхода солнца. Полуденная молитва — в период от положения солнца в зените до того момента, когда длина теней предметов достигнет их высоты, предвечерняя молитва — от момента равенства длины теней предметов их высоте до заката солнца, молитва на закате — от заката солнца до момента, когда погаснет вечерняя заря. И, наконец, молитва с наступлением ночи — в период между вечерней и утренней зарей.
Часы и мобильные телефоны были отобраны у паломников, и бремя определения момента начала общей молитвы брал на себя Галиакбар-хаджи, полагаясь на лучики дневного света, попадавшие в подземелье, и собственное ощущение времени. Он считал, что даже если ошибается, то берет грех на себя, а коллективная молитва людей, не ведающих, что творят, будет принята Всемогущим и Милосердным Аллахом, который, по своему милосердию, простит невольные отступления от ритуала.
Паломники завершали второй ракат[13] полуденной молитвы, когда в подземелье вошла большая группа вооруженных автоматами Калашникова террористов.
