— Понятно. Послушай, Георгий Иванович, к этому Варягу в последнее время «детский мир» присматривается. Они его тоже приметили. Все это неспроста. Что, и впрямь башковитый паренек?
— Пока не знаю. Не встречался. Но люди говорят, хороший пацан. Башковитый, сильный, упрямый, с гонором и с головой. Его же короновали в зоне. Авторитетные люди его рекомендовали — им можно верить…
— Ну вот и до меня тут дошли слухи. Я почитал его досье.
— Ну и как?
— Роман в трех томах! И явно этими тремя томами дело не ограничится. Надо бы тебе приглядеть за этим пареньком.
— Так сам-то ты что можешь сказать об этом Варяге? Каков он в нашем деле?
— Ну что, энергичен, смышлен, смел. Инициативен… иногда чересчур.
— Это плохо.
— А материал хороший, надо бы присмотреться. В последний раз сел за такой лихой гешефт — даже мне интересно стало, как это он обкрутил!
— А что там?
— Валюта. Причем не столичных барыг разводил, как Я пончик, а с дипкурьеров стриг «зелень». Вот ведь учудил парнишка!
— Молодость, что ты хочешь. Ведь самый молодой вор в законе! И не апельсин, не за деньги купил титул, заслужил.
— Вот-вот. Молодой еще, может глупости наделать. И уже я ему не помогу! А ты, Георгий Иванович, сам знаешь, твое время не вечно, на кого-то придется хозяйство оставлять, уже сейчас подумать следует.
— Ну мы еще поживем, хлеб пожуем.
— Ладно, ладно, Георгий Иванович! Вы бы со своим профессором посоветовались.
— Еще что-нибудь?
— Еще одно… Из его досье видно, он себе подругу нашел.
— Ну что же, дело молодое…
— Да нет, там у него слишком серьезно. Это не просто так, поматросил и бросил…
— Вот это плохо. Вот это как раз очень и очень плохо. А может, и обойдется. Посидит Варяг, да и забудет ее. Он — ее или она — его. Одно из двух. Обтешется, все будет как надо.
— Да не скажи. Подруга-то к нему в зону уже дважды наезжала. Причем зимой под Новый год и вот весной недавно… Так что там плотно у них завязалось. И еще, я тут вот что хотел сказать… Сам-то, слышал, совсем занемог, и в затылок ему уже дышит этот… сутулый… Ну ты знаешь, о ком я. Вот тогда начнут закручивать гайки — так что ни вам, ни нам не поздоровится! Я знаю, у вас сейчас трения наметились…
— Это наша забота, Кирилл! И к чему ты мне рассказываешь эту политинформацию?
— А к тому, что надо бы таких, как этот Варяг, привлекать. Варяг паренек в авторитете. Да и сам малый не промах — крепкий орешек. Такой сможет людей в узде держать.
— Разве я против? А что касается состояния здоровья нашего дорогого… Да, если дуба даст — перемены не задержатся, а это не есть хорошо. А насчет Варяга… Спасибо за совет. Пусть отсидит сейчас свое, а там поглядим. Я к нему своего человека пошлю — он его копнет…
В бараке было тихо, сумрачно. Мужиков погнали на лесоповал и в цеха, оставшиеся разбрелись кто куда. Дневной свет с трудом проникал сквозь небольшие окошки, прорубленные в бревенчатых стенах. Застоявшийся запах портянок, кислого пота и табачного дыма пропитал здесь все, но Варяг, уже привыкший к такому смраду, просто этого не замечал.
Он был смотрящим этой зоны. Ему было о чем подумать, тем более что в лагере последние дни было неспокойно. Сейчас он лежал в своей комнатенке — маленькой, убогой по меркам, существующим там, за колючей проволокой, но здесь просто королевской: урки перегородили панелями самый дальний угол барака и соорудили смотрящему номер-люкс. Собственно, по значимости и здешнему, относительному комфорту он не уступал президентскому люксу в любом пятизвездочном отеле.
Варяг улыбнулся, вспомнив, как его встретила зона, когда, получив очередной срок, он по этапу прибыл сюда. Все были заранее предупреждены о его прибытии, даже караул старательно не замечал, как вся столовая в едином порыве вскочила с мест, все стучали ложками о миски и мисками о столы — оказывали почет и уважение новому смотрящему.
Послышался дробный перестук бегущих шагов, и к нему в закуток влетел «шестерка» — принес кружку чифиря и сахар. Варяг принял кружку, сделал глоток, закусил кусочком сахара. В голове сразу прояснилось, сердце зачастило — стало хорошо, легко.
Эта его ходка была уже четвертой по счету. И самой обидной — потому что попал он на деле, которое не обещало ничего, кроме крутых барышей. После того круиза, когда Варяг наладил контрабанду кожаных изделий из Турции, ему в голову пришла идея самому заняться «внешнеэкономическими связями», минуя Дядю Васю, который отпиливал от каждой выгодной сделки изрядный кус в казанский общак. Но для своего бизнеса нужны были бабки — и не деревянные рубли, а твердая валюта. Владислав знал, что в Москве орудует группа лихих ребят под водительством одного умного мужика, которые «разводили на грины» московских фарцовщиков, барыг и теневиков. Но это были колоски, которые вырастали в стога только по причине того, что «разводка на грины» была поставлена в Москве на широкую ногу. В Казани это было невозможно. Но, наведя кое-какие справки через корешей на юге России, Варяг скумекал, как можно достать валюту…
Он решил зацепить замдиректора Ставропольского филиала Госбанка Алима Измаиловича Усумбалиева. У товарища Усумбалиева была единственная дочка Лерочка, шалава из шалав, любительница ресторанов и красивой жизни. Ей подсунули красивого парня, она втюрилась, стала бегать за ним как хвост за собачкой, и очень скоро красавчик предложил ей попробовать новомодный «кайф». Убедить Лерочку ширнуться оказалось не трудно. Когда же соска прочно села на иглу, с папой провели приватную беседу серьезные люди — Варяг был в их числе, — и они привели достаточно серьезные доводы, чтобы товарищ Усумбалиев согласился поспособствовать в новом бизнесе. От него требовалось только завизировать открытие валютного счета нового предприятия в Ставрополе и аккуратно перечислять туда энные суммы в долларах США. Но товарищ Усумбалиев тоже был не лыком шит — он доказал Варягу, что дело это тухлое, потому что контроль за расходами валютных бюджетных средств идет из Москвы и «увод налево» сразу же вскроется. Но, не желая портить отношений с новыми опасными знакомыми, он намекнул, что есть вариант более интересный и совершенно безопасный. Усумбалиев дал наводку на одного своего знакомого в Москве, который возглавлял хитрую службу тайной доставки наличной валюты. Дипкурьеры регулярно перевозили в опечатанных чемоданчиках сотни тысяч долларов на нужды «братских партий» в Западной Европе. По словам Алима Измаиловича, цековские чиновники, ведавшие этими тайными валютными «вливаниями», за определенный процент готовы были снабжать зарубежных товарищей вне очереди. На самом верху все равно не следили за очередностью, а проверкам подвергались лишь общие суммы «финансовой помощи» — с этой точки зрения все было в порядке.
Варягу идея понравилась. И он взялся за дело. Сначала навели справки о самих дипкурьерах. Вышли на список «доверенных лиц», проанализировали каждого и остановились на некоем Леониде Петровском, который регулярно посещал Западную Германию и после выполнения задания любил отдохнуть в стриптиз-клубе. На этой страстишке его и поймали. Не желая потерять тепленькое местечко, Петровский стал осведомителем и навел воров на своего напарника. А когда того по пути в «Шереметьево» грабанули в рощице возле аэропорта и утянули дипломат, где лежали триста тысяч «гринов», дипкурьер Петровский окончательно оказался у Варяга на крючке. Завяз коготок — и птичка пропала.
Самого Петровского берегли, следили, чтобы на службе он не прокалывался. Да и его начальству было видно, что работник он хороший, с его клиентами никогда ничего не происходило, деньги передавались в полной сохранности. Зато с товарищами его постоянно происходили неприятности.
К несчастью, все лопнуло по нелепой случайности: дочка товарища Усумбалиева Лерочка как-то после бурной ночи вколола себе двойную дозу, заснула и не проснулась… Папа от горя чуть не спятил и заложил всех, кого мог.
Но Варягу, которому уже по всем воровским законам давно полагалось уже в очередной раз идти на зону, такая перспектива впервые не показалась ни желанной, ни разумной. Куда разумнее было оставаться на свободе и продолжать успешно начатое дело. Тем более что в маляве, полученной им уже после суда, ему доложили, что все встало и надежный источник валюты иссяк… Но что поделаешь: дал клятву воровскую — изволь жить по воровским законам! Тем более сейчас Варяга занимало совсем другое. В зоне последние дни было неспокойно. Мужики отказывались работать на лесоповале, требовали снижения норм или хотя бы несколько бензопил. Снегу эти недели выпало очень много. Мужикам приходилось пробираться между деревьев по грудь в снегу. Шли как пьяные, валил пар от разгоряченных тел, но стоило хоть ненадолго остановиться, сразу пробирал до костей мороз.
