Между тем Моррис вышел за пределы больницы и направился к стоящему у тротуара «Ниссану». Адоратского поблизости не было.
Машина Матвея стояла неподалеку, и он не особо боялся потерять Морриса из виду. Он уселся за руль и опустил стекла. Горячий ветерок с улицы в раскаленном салоне показался морским бризом. Правда, это ненадолго, и скоро организм раскусит обман. Снова станет жарко. Однако кондиционер Матвей не включил. Он вообще пользовался им, лишь когда они ездили вдвоем с Мартой. Не потому, что экономил бензин, потребление которого при работающем компрессоре заметно увеличивалось, просто не хотел баловать себя, справедливо считая, что все эти облегчающие жизнь ноу-хау лишь вредят. Стоит лишить этих благ цивилизации привыкшего к ним человека, и он оказывается беспомощным перед непогодой и неспособным противостоять стихиям.
Матвей тронул машину с места и уже на светофоре пристроился позади внедорожника Морриса.
Проехав пару перекрестков, «Ниссан» прижался к обочине и остановился. Матвей проехал вперед и тоже встал. Некоторое время из джипа американца никто не выходил.
«Может, заметили?» – подумал Матвей, размышляя, что может связывать работающего на российскую оборонку конструктора и американца? Конечно, пару десятков лет назад думать над этим наверняка не пришлось бы. Раз встречался такой человек с иностранцем, пожалуй на Лубянку. Однако сейчас времена кардинально переменились. Развелось превеликое множество совместных проектов, предприятий. Прочно вошло в обиход определение «инвестиции»… Впрочем, это нетрудно проверить. Тот же Ивкин наверняка сумеет просветить по этому вопросу.
Наконец задняя дверца открылась, и на тротуар вышел тот самый молодой мужчина, который разговаривал с Адоратским у выхода из больницы.
Джип тут же замигал левым поворотом. Матвей пришел к выводу, что следить за иностранцем больше не имеет смысла, в конце концов, номер машины он уже знает. Дождавшись, когда джип Морриса проедет мимо, он толкнул дверцу, вышел из машины и направился по тротуару в том направлении, куда ушел собеседник Адоратского, но того и след простыл. Удивленный таким оборотом дел, Матвей огляделся.
«Может, заскочил в магазин?» – мелькнула мысль.
Однако внутри небольшого бутика вообще, кроме продавца, никого не было.
«Неужели меня вычислили? – думал он, возвращаясь обратно. – Если так, значит, эти люди опасались слежки, а я, не зная об этом, почти не скрывал, что преследую их».
Этот день не заладился с утра. Сначала Андрей Денисович сжег утюгом рубашку, потом поскользнулся в ванной, рухнул на бок и ушиб локоть. Кончилось все тем, что, выйдя на площадку, он захлопнул дверь и лишь тогда вспомнил, что оставил ключи на полке в прихожей.
Сущие мелочи по сравнению с тем, что свалилось на голову за последние несколько дней. Но в совокупности с очередной бессонной ночью и остальными проблемами они окончательно добили Андрея Денисовича. Отчего-то долго не ехал лифт, и он, вне себя от ярости, стал пешком спускаться по лестнице. На первом этаже не горел свет, и под ноги попалась оставленная кем-то на ступеньке бутылка из-под пива. Андрей Денисович не успел ничего понять, как с размаху уселся на пятую точку, отбив себе внутренности. Поэтому в залитый солнцем двор советник генерального директора вышел с мрачными мыслями. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как едва не налетел на мягко скрипнувший прямо перед его носом темно-синий «БМВ».
– Да что это такое?! – взревел он и двинул его по крыше ладошкой. – …Пройти не дают!
– Адоратский Андрей Денисович?! – то ли спросил, то ли констатировал, а может, окликнул вышедший из машины молодой парень.
– Он это, – толкнув Андрея Денисовича дверцей, показался из салона еще один рыжеволосый крепыш. – Проедемте с нами.
– Зачем? – догадавшись, что это оперативные сотрудники полиции, ужаснулся Андрей Денисович. Одно дело, когда едешь сам, другое, когда вот так, официально, да еще двое, будто он преступник какой. К тому же через час надо было навестить Любу, а после обеда его ждал заместитель министра.
– Там объяснят. – Рыжий шире открыл дверцу и выжидательно уставился на Адоратского.
– Вы меня арестовываете? – вспомнив состоявшийся накануне разговор с Русланом, спросил Андрей Денисович.
– Ну что вы! – повеселел парень. – Просто нам было приказано доставить вас к следователю.
На этот раз Фомин был в форме.
Некоторое время он, по своему обыкновению, рылся в каких-то бумагах, потом что-то читал и наконец поднял взгляд:
– Знаете, по какому поводу я вас вызвал?
– Догадываюсь, – кивнул Андрей Денисович. – Готов понести заслуженное наказание.
– Нам поступило заявление от гражданки Михайловой, проходящей по делу о наезде на вашу жену в качестве свидетеля. С ее слов, вы оказываете давление и прибегаете к грубому физическому насилию. Все это тянет на вполне серьезную статью. Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Я далек от того, что все, что она здесь написала, правда, – ткнул в лежащий перед ним листок Фомин. – Но поверьте, у меня есть все основания, невзирая на все ваши заслуги и возраст, взять вас сейчас под стражу…
– Она написала, что мы избили ее? – тихо спросил Адоратский.
– И изнасиловали.
– Что?! – вскочил со стула Андрей Денисович. – Вы в своем уме?
– Я понимаю, выглядит абсурдно, но факты…
– Вы! – вскочил со стула Андрей Денисович. – Вы что себе позволяете?! Нет, это выше моих сил! Где ваш начальник? Я буду жаловаться!
– Это ваше право, – устало ответил следователь. – Но именно он на утреннем совещании проинформировал меня, что из-за широкого общественного резонанса лично берет дело на контроль. – С этими словами Фомин достал из выдвижного ящика уже знакомую Адоратскому газету и бросил на стол: – Читали?
– Я даже в суд на этого графомана подавать не стану, – обреченно вздохнул Андрей Денисович, опускаясь на стул.
– По существу случившегося я должен задать вам несколько вопросов. – Фомин взял ручку.
– Задавайте, – безразлично кивнул Андрей Денисович.
Следователь подробно расспросил о событиях злополучного дня. Следуя инструкциям Руслана, Андрей Денисович ни в чем не признавался. Он отрицал, что в тот день был у гражданки Михайловой, и стоял на том, что вообще никогда не общался с ней.
– Значит, вы утверждаете, что не оказывали давление на свидетеля? – запротоколировав последний ответ, проговорил Фомин и внимательно посмотрел на Андрея Денисовича: – Странно. А вот свидетели утверждают, что видели, как вы в компании с молодым мужчиной в указанный день приходили к потерпевшей.
– Какие свидетели? – ужаснулся Андрей Денисович, пытаясь понять, кто их мог видеть.
Ну, конечно же, перед подъездом сидели бабушки, в тени деревьев прогуливался мужчина с собакой, а когда они звонили в дверь Софии, из квартиры напротив вышел какой-то пенсионер.
«Что же делать? Сам себе яму выкопал! – Он достал платок, намереваясь утереть выступившую на лбу испарину, но тут же передумал, испугавшись, что следователь заметит, как трясутся руки. – Надо было рассказать все, как есть. А теперь, мало того что следователь вообще верить перестанет, так еще и дачей ложных показаний стращать будет. Ну и пусть! – Неожиданно страх прошел, уступив место странному, сродни ступору, спокойствию. – Шарашки сейчас отменили, а заменить меня в институте некем. Наверняка, если дело зайдет слишком далеко, вмешаются на самом высоком уровне. А пока надо просто увидеть Руслана и решить, как действовать дальше. Дернул же меня черт связаться с этим отморозком».
Андрей Денисович посмотрел на часы и перевел взгляд на следователя:
– Мне через час надо быть в больнице. Сегодня должен состояться консилиум по поводу дальнейшего лечения моей жены. На вторую половину дня назначил встречу заместитель министра…
– Будете, – заверил его следователь, разворачивая к нему протокол допроса, – только распишитесь…
Рабочий день подходил к концу, когда измотавшийся вконец Адоратский вошел в кабинет заместителя министра. Сидя за огромным письменным столом в окружении неотъемлемых атрибутов властной бюрократии, Набокин с умным видом читал лежащий перед ним документ. Несмотря на то что сидевшая в приемной длинноногая секретарша доложила о визите советника генерального конструктора, он некоторое время смотрел на Андрея Денисовича взглядом удивленного его появлением человека. Наконец, словно что-то вспомнив, кивнул и указал на один из стульев у стола для совещаний.
– Вчера мне принесли на согласование ваши планы и заявки. – Набокин, не глядя, взял лежавшую рядом папку и протянул через стол Андрею Денисовичу: – Я отметил там пункты, по которым финансирования не будет. Отдельно выделил статьи расходов, требующие корректировки. Надеюсь, понятно, что их необходимо уменьшить…
