— Мадам Нгала сказала, что вы имеете на него влияние?
— Ну… скажу так: мы с Анри неплохо понимаем друг друга.
Мухаммед снова занялся разглядыванием своей сигареты. Вздохнул:
— В общем, месье Ткела, суть дела проста. Вы разбираетесь в скаковом спорте?
— Разбираюсь, как любой человек.
— Понятно. Я же в некотором роде профессионал. И имею некоторое влияние на эту область жизни, правда, не здесь, а в Англии. Короче, я хочу перетащить Анри Дюбуа к себе, в Англию. За это мои посредники предложили ему пять миллионов долларов, но… Усмехнувшись, Мухаммед покачал головой. — Но пока согласия Анри у меня нет. И я до сих пор не уверен, что получу это согласие вообще.
— У Анри сейчас тяжелый период.
— Знаю, месье Ткела. Смерть отца, незаслуженное им второе место в Дерби. Все это я знаю. Но… Как бы вам это объяснить. — Мухаммед помолчал. — Понимаете, месье Ткела, я уверен, что и меня, и Анри Дюбуа навстречу друг другу послала сама судьба. Анри Дюбуа не просто великолепный жокей, это жокей, который рождается раз в столетие, жокей божьей милостью. Здесь же ему не дадут никакого хода, я это отлично знаю. Его просто забьют, вы понимаете? Забьют и в переносном, и в прямом смысле, вы понимаете?
— Я очень хорошо это понимаю. — Жильбер не удивился, услышав в своих собственных словах непреклонную убежденность. Взглянув на него, Мухаммед положил сигарету в пепельницу.
— Простите, месье Ткела, у вас есть счет в банке?
Две с чем-то тысячи франков, подумал Жильбер, вряд ли это можно назвать счетом. Но формально, конечно, это счет.
— Да, у меня есть счет в банке.
— В каком?
— «Креди сюисс».
— То, что я сейчас скажу, может показаться вам экстравагантностью. Но клянусь, это никакая не экстравагантность. Это точный расчет. Итак, месье Ткела, если вы уговорите Анри переехать в Англию до осени и он это сделает — моя фирма гут же переведет на ваш счет триста тысяч долларов. Оформлено это будет как посредническая услуга.
Довольно долго оба смотрели друг на друга. Наконец Жильбер сказал:
— Месье Мухаммед, я попробую уговорить Анри. Но никаких переводов на мой счет прошу не делать.
— Не понял. Мухаммед быстро взглянул на свой перстень. — Вы хотите получить деньги наличными?
— Я вообще не хочу получать денег. Эта услуга слишком мелка, чтобы вы переводили на мой счет какую-либо сумму.
— Понимаю, понимаю. — Мухаммед уставился на Жильбера в упор так, будто хотел проникнуть в его душу. — Кристальная честность, так, кажется, это называется, месье Ткела?
— Не знаю, месье Мухаммед. Называйте это как хотите, но свое слово я сказал.
— А я сказал свое. Учтите, у меня тоже есть тяга вести свои дела честно. Правда, честность я понимаю несколько по-другому. — Встав, Мухаммед положил на стол белый прямоугольник. — Вот моя визитная карточка, месье Ткела. Если будете в Англии и вам вдруг что-то понадобится буду рад помочь. А сейчас простите. Спешу. Я пропустил уже несколько деловых визитов. Всего доброго.
— Всего доброго. — Проследив за исчезнувшим Мухаммедом, Жильбер все еще не понимал, к какому выводу он должен прийти.
Через минуту в холле появилась Нгала. Поставив на пол набитую битком сумку, сказала:
— Жиль, вот фотоотпечатки, а я бегу. У меня срочное задание.
Приподняв сумку, Жильбер покачал головой:
— Ого. Здесь килограммов двадцать.
— Ребята дали мне все, что было. Поговорил с миллиардером?
— Поговорил.
— Ладно, Жиль, расскажешь потом. Созвонимся. Пока.
* * *
Раздался звонок; подняв трубку и узнав голос матери, Анри облегченно вздохнул. Первые несколько фраз, которыми они обменялись, были обычными. Затем, когда, по мнению Анри, наступил удобный момент, он сказал как можно более безразличным голосом:
— Ма, скажи, с Бангу, твоей деревней, можно поговорить по вызову?
— По вызову? — Мать помолчала. — Да. Там есть переговорный пункт, в соседней деревне.
— И за сколько времени они принимают вызов?
— Не менее чем за двое суток.
— В какой деревне там ближайший переговорный пункт? Куда посылать вызов?
— В поселок Теком.
Именно это и нужно было Анри. Он уже пытался связаться с Ксатой. но ни о каком поселке Теком междугородная не знала. По сведениям междугородной, с самой деревней Бангу связи не было.
— Ты хочешь поговорить с Ксатой? — сказала мать.
— Если даже и с Ксатой? Что, нельзя?
— Почему, можно. Но учти, добраться от Бангу до Текома довольно сложно. Хотя это всего лишь около двадцати километров, ты должен помнить, что там не Франция. Могут быть сложности с машинами, с дорогой, с бензином, да мало ли еще с чем. Это пограничная зона.
— Ма, я все понимаю. — Анри прислушался к ее дыханию. — Слушай, только ты никому не говори об этом? Хорошо?
— О, Анри… — Помолчав, мать тяжело вздохнула. — Хорошо, я никому об этом не скажу.
* * *
Разглядывая фотоотпечатки, которые сюда, на специально оговоренное место свидания в городе, принес ему. Жильбер, Пикар изредка издавал удовлетворенные замечания:
— Отлично… Ага, эго как раз то, что надо… Черт, это тоже… И это…
Наконец, сунув снимки, которые он держал в руках, в сумку, Пикар поинтересовался:
— Я правильно — понял я забираю у тебя всю сумку?
— Конечно, патрон.
— Отлично. — Закрыв «молнию», Пикар поставил сумку у ног. Достал сигару, закурил. — Итак, малыш, кто-то незаметно вытащил у старшего Дюбуа стандартную жестяную коробочку с мятными карамельками, подложив вместо нее точно такую же, но уже с карамельками отравленными. — Ожидая реакции Жильбера, Пикар довольно долго изучал тлеющий огонек сигары. Они стояли на набережной Сены, и по виду их вполне можно было принять за праздно гуляющих горожан. — Прекрасно тебя понимаю, дело тяжелое. И все же не безнадежное. Круг людей, которые могли бы подменить эту коробочку хотя бы теоретически, довольно ограничен. В него входит окружение Дюбуа в конюшне, а также люди, которые могли так или иначе контактировать с ним в день Дерби. А в этот день старший Дюбуа, как установлено, мог быть только в двух помещениях: возле лошадей, в жокейской, а также на дорожке около скакового поля, когда переходил из помещения, где расположены денники, в жокейскую и обратно. Во время этих переходов его сопровождали два телохранителя. Как, по-твоему, мы можем подозревать кого-то из телохранителей?
— Не исключено. Но вообще, патрон, в разделении подозреваемых на две четко разграниченные группы, окружение Дюбуа в депо, состоящее из штата и телохранителей, и людей посторонних, тех, кто мог контактировать с ним случайно в день Дерби, есть рациональное зерно.
— Ну естественно. — Пикар покрутил сигару. — Надо основательно прошерстить как тех, так и других.
— Я имею в виду другое. Это может стать нашим ходом.
— Ходом?
— Конечно. Патрон, как вообще Ланглуа, он проявляет интерес к этому делу?
С минуту Пикар был занят серьезными усилиями, пытаясь раскурить почти потухшую сигару. Наконец сказал:
— Проявляет. Он уже много раз специально заходил ко мне с разными рекомендациями.
— Вот и отлично. Как только он еще раз зайдет, поручите расследование ему.
Пикар не спеша стряхнул пепел в слабо плещущую внизу воду.
— Ты предлагаешь поручить расследование Ланглуа?
— Предлагаю.
— Но он же… Малыш, ты же сам меня уверял: Ланглуа вглухую повязан с Сен-Клу. А?
— Я не говорю, что расследование нужно поручить Ланглуа всерьез. Просто сделайте вид, что решили целиком отдать это дело в его руки. И посмотрите, куда он потянет версию.
— Д-да? — Пикар сунул сигару в рот. Сказал, прикусив ее: — А что. Очень даже может быть. Молодец, малыш, ход неплохой.
— Во всяком случае, стоит попробовать. Поскольку здесь действительно есть две четко разграниченные группы подозреваемых. Одна — окружение Дюбуа. Вторая — люди, с которыми он мог вступить в случайный контакт на ипподроме. Вот и посмотрите, в какую сторону Ланглуа вас потянет, когда вы поручите дело ему.
— Ну-ну. — Пикар пожевал губами. — Думаешь, он клюнет?
— Если он все еще уверен, что вы его сторонник, обязательно клюнет. Во всяком случае, тенденция, с которой он будет вести расследование, сможет вам многое прояснить.
Прикрыв глаза, Пикар некоторое время размышлял. Наконец, выйдя из транса, осмотрел сигару; убедившись, что она погасла, бережно спрятал окурок в портсигар.
— Ладно, малыш. По-моему, идея в самом деле неплохая. Значит, по-прежнему поддерживаем тесную связь?
— Поддерживаем. И спасибо, патрон, что вы пошли мне навстречу, проявив заинтересованность к этому делу.
— Перестань. Во-первых, это мой долг, во-вторых, я до сих пор живу воспоминанием о финише Гугенотки. — Помедлив, Пикар тронул Жильбера за плечо: Понимаешь?
