Полковник прослушал текст переговоров.
Снял наушники. Приказал:
– Сделайте мне копию на кассету диктофона.
Лейтенант козырнул:
– Слушаюсь!
– Много это займет времени?
– Вы не успеете выкурить сигарету!
– Хорошо! Жду на улице!
Спустя две минуты начальник мобильной станции вручил Довлатову кассету.
С ней и зашел в палатку Балани Довлатов.
Начальник лагеря сразу же обратился к предателю:
– Так вы утверждаете, что русские вертолеты всего лишь проводили разведку?
Довлатов кивнул:
– Да, саиб!
– А не для того они проводили разведку, чтобы оценить обстановку при подготовке повторного штурма, убедившись, что мы начали восстановление лагеря?
– Нет, саиб. Русские проводили разведку, дабы зафиксировать уничтожение объекта – выполнение своей первичной задачи.
– Вы так уверенно говорите об этом?
– Основываясь на богатом опыте и знании тактики действий советских войск в Афганистане. Не забывайте, что я командовал полком на той стороне.
Балани заметно успокоился.
Довлатов же добавил:
– Скажу больше. Через какое-то время они повторят разведку.
– С какой целью? – удивился начальник лагеря.
– С целью определения, какие мы предприняли меры, зафиксировав переговоры старшего группы беглецов, укрывшихся в лабиринтах Бабера, и пилота одной из вертушек.
– Что? Пленники Салакзая выходили на связь с пилотами?
– Да! Им удалось это сделать!
– Так почему вы медлите и не пошлете подчиненных капитана Урдана схватить беглецов?
– Потому что данные мероприятия запрещены господином Хикматом. И я прошу вас обеспечить мне связь с ним по закрытому каналу.
– Но я могу знать, о чем говорили между собой неверные?
– Конечно!
Довлатов включил диктофон.
Послушав пленку, Балани выругался и приказал своему штатному оператору пункта связи связаться со штабом Мехмеда Хикмата. Вскоре молодой пуштун доложил:
– Связь установлена, господин!
Полковник взял трубку и должил:
– Около 13.00 советская авиация в составе звена вертолетов огневой поддержки «Ми-24» провела разведку района расположения лагеря и кишлака, не заходя в воздушное пространство Пакистана. Во время пролета над перевалом старшему пленных, бежавших из кишлака и укрывшихся в подземелье крепости Бабер, удалось с помощью радиостанции связаться с пилотом одной из вертушек!
Командующий бандформированиями, дислоцирующимися на территории Пакистана, ответил:
– Интересно! И о чем же они говорили?
– У меня при себе запись переговоров. Если не возражаете, я прокручу пленку, и вы все услышите сами!
– Давайте!
Прослушав запись, главарь моджахедов спросил у Довлатова:
– Ты отправил бойцов капитана Урдана на захват беглецов?
– Нет, мой господин!
– Почему?
– Потому что пленные ушли бы в лабиринты подземелья и мы потеряли бы их. Они забились бы в пещеры, откуда выкурить их мы не смогли бы. А нам надо использовать пленных. Я понимаю, что русские вскоре проведут повторную разведку и отметят наше бездействие, но иначе я поступить не мог. А бездействие? Его можно объяснить тем, что станция либо получила повреждение при транспортировке и не могла работать, либо была отключена.
Хикмат сказал:
– Я понял тебя, полковник. Ты поступил правильно. Если отдал бы приказ на зачистку местности, то был бы тут же разжалован. Но ты опытный боец, и я получил этому еще одно подтверждение. Значит, пленным удалось обозначить себя пилотам?
– Так точно!
– Это значительно облегчит нам работу. Вечером я буду в лагере, обсудим, как в дальнейшем использовать этих беглецов. До моего прибытия отработай собственные варианты общего плана. У тебя все?
– Так точно!
– Хорошо! Продолжай работу! До встречи!
– До встречи, саиб!
Отключив трубку и передав ее связисту, Довлатов повернулся к Балани:
– Господин Хикмат сегодня вечером прибудет к нам.
Начальник лагеря спросил:
– Он не назвал точное время прибытия?
– Нет!
– Осторожничает. Что насчет узников?
– По ним и будем работать!
– Понятно! Я распоряжусь поставить для господина командующего отдельную палатку и привести для него одну из овдовевших молодых красавиц кишлака Чиштан!
Довлатов улыбнулся:
– Не переусердствуйте в желании заслужить благосклонность саиба! А если женщина вызовет у него раздражение? Думаю, с этим делом торопиться не стоит. Захочет саиб ласк, вы всегда успеете доставить к нему местных красавиц!
Начальник лагеря согласился:
– Да, ты прав, Эркин!
Полковник поклонился:
– С вашего дозволения я покину штабную палатку?
– Конечно! И знайте, полковник, вам, как моему заместителю, здесь всегда открыты двери. И днем и ночью!
– Благодарю!
Довлатов вышел на улицу. Часть прибывших афганцев начала восстанавливать периметр проволочного заграждения. Часть отправилась ремонтировать бараки. С десяток моджахедов принялись рыть траншею параллельно перевалу.
Полковник достал радиостанцию малого радиуса действия, включил ее и вызвал Зари.
– Ну что наши беглецы? – спросил Довлатов.
Командир группы слежения за развалинами древней крепости Бабер ответил:
– Ушли в подземелье. Мои наблюдатели не стали им мешать, хотя могли уничтожить всех!
– Забудь об этом. За русскими только наблюдение и никаких действий, что бы они ни предприняли. Запомни это хорошо, Мохаммед!
– Запомнил, полковник!
– Проведи аккуратно смену и можешь отдохнуть. Но ночью вновь отправляйся на позиции. Хотя, возможно, вечером тебе предстоит встреча с Хикматом!
– С самим саибом?
– Да, но я сказал – возможно, что не означает обязательно. Однако будь готов доложить генералу о результатах работы своих подчиненных!
– Я все понял, полковник!
– Занимайся! Вместо себя назначь толкового бойца, чтобы не наделал глупостей. Они очень дорого обойдутся и ему, и тебе, если беглецы каким-то образом засекут, что за ними ведется наблюдение!
– Да, конечно, господин полковник. Я понимаю!
Довлатов удалился в свой отсек.
В это время в подземелье древней крепости Бабер бывшие узники казненного Рамазана Салакзая устроили собрание. Вопрос на повестке дня стоял один: что делать дальше. Факт контакта с пилотом одной из вертушек вселил в пленников надежду на спасение. А надежда придала силы, подняла настроение. Сейчас и стены пещеры не казались такими мрачными, да и будущее уже не виделось таким беспросветным, как раньше.
Рябов спросил Савельева:
– Лейтенант, как думаешь, как отреагирует на наш сигнал армейское командование?
Савельев ответил:
– Армейское начальство скорее всего сбросит информацию спецслужбам КГБ. А уж те будут решать, что делать дальше.
Величко с тревогой в голосе предположил:
– А если начальство решит не связываться с нами? Что для них какие-то четверо пленных, наверняка уже списанные на потери? Может, решит, да черт с ними, с этими мудаками. Пусть сами выпутываются. Ведь чтобы нас освободить, это же сколько сил надо приложить? Тем более сейчас духи стянули сюда приличный отряд, да еще на БМП, и знают, что их могут атаковать с Хайдара и перевала. Они готовы к новому нападению. А значит, при повторном штурме нашим спецам потерь не избежать. Возможно, больших потерь. Так стоим мы, пленные, того, чтобы ради нас класть здесь спецназовцев?
Лейтенант оборвал рядового:
– Ты эти упаднические настроения брось. Вытащат нас отсюда. Обязательно вытащат. И безо всякой войсковой операции. Посольство в Исламабаде шум поднимет, духи и сдадут нас. А куда им деваться? Моджахедам нельзя ссориться с Пакистаном, иначе его правительство может отправить духов на их историческую родину, там ковать кадры для своей войны. Пакистану не в жилу портить отношения с Союзом. Даже при влиянии на него США. Кто знает, не решится ли Москва в отместку за поддержку духов и в Пакистан войска ввести? У нас армия большая. Хватит весь Восток захватить. Если, конечно, действовать жестко, как во время Великой Отечественной. Нет, ребята, вытащат нас отсюда обязательно.
Лейтенант замолчал. Молчали и узники, каждый думал о близком освобождении. Они даже не догадывались, что стали главными фигурами в большой кровавой игре, начатой и моджахедами, и спецназом КГБ. Не могли представить, в какой круговорот событий попадут, прежде чем обретут истинную свободу.
Особый лагерь подготовки моджахедов неподалеку
от Чевара, Пакистан. 22 июня, суббота.
Сразу после ухода Довлатова в штабную палатку Балани вошел командир группы американских инструкторов Слейтер. Поздоровался с полевым командиром на восточный манер:
– Ассолом аллейкум, господин Балани, как ваши дела, здоровье, семья, дети?
Начальник лагеря заметил иронию в глазах американца, но ответил как подобает:
