Из «УАЗа» горохом посыпались оживленные боевики, обнимаясь по очереди с ожидающим их следопытом, похлопывая друг друга по плечам.
– Как там наши? – спросил на вайнахском моджахед, командир минометчиков.
– Гяуров держат за глотку, – нахмурился Азарбек. – Но надо торопиться, чтобы другие неверные не пришли на помощь.
– Надо торопиться, – глухо вторил моджахед.
Из кузова грузовиков быстро стали вытаскивать минометные трубы, опорные плиты, ящики с минами. Из салона «УАЗа» извлекли безоткатное орудие.
Нагрузившись оружием и боеприпасами, боевики двинулись в глубь леса…
Чеченский снайпер, облаченный в маскировочный комбинезон, напоминавший кучу прошлогодней листвы, держа перед собой снайперскую винтовку Драгунова, профессионально двигался, сливаясь с лесом.
Тимко уже поймал его в перекрестье прицела, но стрелять не спешил, лишь двигал стволом винтовки по ходу движения чеченца.
Внезапно из чащи леса появилась группа боевиков. Четверо тащили на руках безоткатное орудие на треножном станке, еще двое гнулись под тяжестью ящиков со снарядами. Чеченский снайпер, приткнувшись к толстому стволу дерева, вскинул винтовку, готовясь прикрыть своим огнем выдвигавшихся на равнину артиллеристов.
Тимко зафиксировал перекрестье прицела на голове снайпера, потом плавно потянул за спусковой крючок. После первого выстрела перенес огонь на расчет безоткатного орудия…
– Снайпер! – закричал один из чеченцев-артиллеристов, видя, как падают скошенные меткими пулями его товарищи. Он швырнул ящик и попытался бежать. Успев сделать всего несколько шагов, рухнул с простреленной головой.
– Снайпер, снайпер, – раздались тревожные крики на опушке леса. И тут же: – Где он? Где?
– Вон, вон. На дереве, – неслось по лесу, и через секунду вся опушка ожила шквальным огнем.
Пули сбивали листья на деревьях, ломали ветки. К автоматно-пулеметной стрельбе вскоре присоединились гранатометчики. К дереву устремились несколько комет реактивных гранат, и уже через секунду оно вспыхнуло поминальной свечой…
К этому времени минометы были собраны, подносчики боеприпасов вскрыли ящики и замерли с каплеобразными минами в руках. Тем временем наводчики выверяли прицельные приспособления.
– Готово, – наконец доложили они.
– Дайте пару пристрелочных мин, – скомандовал Сабир.
Хлопки выстрелов слились с взрывами перед бастионом заставы…
– Вот гады, притащили-таки минометы, – стряхивая с головы падающую каменную крошку, беззлобно выругался прапорщик Латышев.
– На психику давят, – спокойно произнес ротный. – Но только калибр не тот, чтобы нас выкурить. Придется снова самим переть сюда.
Минометный огонь прекратился неожиданно, как и начался. В звенящей тишине раздался уже знакомый десантникам голос:
– Эй, русские, отдайте мальчишку, и мы вас не тронем!
– Сейчас! – не выдержав, закричал в ответ Латышев. – Только штаны подтяну.
– Не отдадите мальчишку, будем головы резать, как баранам.
– Да пошел ты… придумай что-нибудь новое, – устало отмахнулся прапорщик.
Ответом была угрожающая тишина.
– Ну, сейчас начнется, – негромко произнес кто-то из разведчиков.
– Ничего, схлестнемся, – уверенно произнес Кутягин и, ободряюще подмигнув бойцам, добавил: – Не в первый раз.
Воздух рассек вой летящих мин.
Штурмовая бригада морской пехоты в очередной раз откатывалась от высот, занятых чеченскими боевиками.
– Где «Смерчи»? – наблюдая в стереотрубу, как его бойцы отползают в безопасные укрытия, выругался комбриг Серебряков.
– На марше, – коротко ответил начальник штаба.
– Долго возятся. Из-за них и мы топчемся на месте, а давно пора прорвать оборону и идти на выручку разведке. Кстати, как они там?
– Ведут бои с превосходящими силами противника, – за начштаба ответил полковник Долгов.
– Товарищ полковник, может, еще прочешем сопки гаубичной артиллерией? Не железные же они, должны дрогнуть? – предложил комбригу начштаба.
– Ладно, давай еще раз, – согласился Серебряков.
Самоходные установки «Мста», задрав длинные стволы орудий, методично выплевывали снаряд за снарядом. Позиции чеченцев перепахивали огненные кусты разрывов.
Бой возле старой заставы был в самом разгаре. Едва минометы замолчали, моджахеды бросились в атаку.
– Патроны экономь! – стараясь перекричать грохот боя, орали по очереди то Латышев, то Кутягин.
Несмотря на шквальный огонь, боевики приблизились к заставе почти вплотную. Еще несколько мгновений, и они окажутся у стен.
– Гранаты к бою, огонь! – срывая голос, закричал Кутягин.
Из бойниц в сторону наступающих полетели гранаты, взрывы сметали наиболее рьяных, остальные вынуждены были в очередной раз отступить.
Поляна перед заставой опустела, лишь на пожухлой траве темнели трупы убитых моджахедов. Где-то недалеко раздался вой раненого боевика.
– Потери? – негромко спросил капитан-лейтенант. Среди бойцов началась перекличка. Через минуту к Егору подошел сержант Артемов.
– Товарищ капитан-лейтенант, убитых нет, один раненый. Никифорова зацепило в плечо.
– Вот пускай Никифоров и сидит с малым, – раздался из подвала обиженный голос сержанта Погожего.
Наблюдая, как бортач Мухин бинтует простреленную руку бойца, Кутягин вынужден был согласиться:
– Никифоров, сменяете Погожего, – потом, повернувшись к прапорщику, с раздражением произнес: – Алексей, ты видишь этого завывалу?
– Как на ладони.
– Заткни его громкоговоритель.
– Всегда пожалуйста, – прапорщик с готовностью вскинул автомат. Прозвучала короткая очередь, и крик раненого оборвался на полуноте…
Отошедшие в лес боевики поспешно «зализывали» раны. Одни перевязывали раненых, другие перезаряжали оружие, третьи, поудобнее устроившись, курили гашиш.
Сабир сам бы приложился к «косяку», но нужно было связаться с Ахмедом Касимовым. Все шло совсем не так, как они рассчитывали. Тимура не доставили в подземную крепость, Хаджибей, которому «по-дружески» доложили о смерти сына, не бросился резать пограничников, тем самым отрезая себе путь к амнистии. Теперь тщательно разработанный иезуитский план удержания в горах незамаранных полевых командиров висел на волоске.
– Мне нужен мальчишка, живой или мертвый! – пытался перекричать грохот разрывов артиллерийских снарядов Ахмед.
– Я делаю все возможное, но русские прочно засели в старой заставе и упорно сопротивляются, – пытался оправдаться Сабир.
– Меня не интересуют твои слова. Мне нужен мальчик. Нет, ты умрешь смертью, которой даже русские не умирали.
Сабир отключил рацию и упавшим голосом приказал минометчикам:
– Огонь.
На этот раз чеченцам удалось добраться до стены заставы. После интенсивного минометного обстрела несколько групп боевиков бросились с разных сторон на приступ.
Разведчики встретили их сосредоточенным огнем. Бойницы заставы ожили вспышками выстрелов, время от времени кто-то из боевиков падал, но остальные упорно двигались вперед. За бегущими боевиками несколько чеченцев тащили безоткатное орудие.
Первые из моджахедов, оказавшись поблизости крепостной стены, укрылись за ближайшими кочками и открыли ответный огонь. То там, то тут зазвучали хлопки взрывов.
Прапорщик Латышев заменил в автомате магазин, передернув затвор, вскинул оружие, готовясь стрелять, но тут увидел черное жерло безоткатной пушки.
– Атас-с! – только успел крикнуть Алексей, отпрянув от бойницы.
Мощный взрыв всколыхнул стену заставы, вовнутрь бастиона веером ударили осколки камней, образовав огромный пролом.
– Аллах акбар! – наперебой зазвучали радостные возгласы боевиков, и стрельба сразу усилилась.
Егор Кутягин, оглушенный взрывом, тем не менее успел вовремя среагировать. Метнувшись в угол, схватил подрывную машинку «МОН-100» и вдавил кнопку активизации взрывателя. Новый взрыв хлестанул по наступающим стальными шариками шрапнели, разрывая все на своем пути. Атака моджахедов захлебнулась.
Прапорщик средним пальцем прочистил заложенные взрывной волной уши. Вешая на плечо автомат, сокрушенно произнес:
– Ну, вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Бойцы не успели ему ответить, как из-за стены донесся знакомый голос Сабира:
– Эй, русские, как, вам еще головы не надоели? А я предупреждал. Хотите остаться в живых и честь свою сохранить, убейте мальчишку и бросьте нам его труп. Пять минут на раздумье, потом будем резать ваши бошки. Время пошло.
