Дико, с подвывом заорав, пахан кинулся к нему, выставив перед собой заточку. Варяг махом ноги отвел нацеленное на него оружие и остановил почти падающего на него противника встречным ударом в нос. Он не услышал, а почувствовал хруст дробящейся кости, а главное, ощутил знакомое лишь опытным бойцам чувство: как энергия удара полностью перетекла с кулака в противника — незабываемое ощущение, после которого ожидаешь лишь полного нокаута в лучшем случае, а в худшем — летальный исход. Славного ученика воспитал Увар! На всякий случай Варяг коленом встретил рожу споткнувшегося в падении противника: страшной силы удар отбросил назад голову сучьего пахана, поставив последнюю точку в схватке.
Все было кончено. Поодаль слабо шевелилась куча тел. Оттуда слышались протяжные стоны. Варяг подошел ближе. Двое с неестественно откинутыми вбок головами лежали на Казаке. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: прежде чем Казак сломал им обоим шеи, оба успели несколько раз всадить заточки в кряжистое тело винницкого богатыря. Но он был жив, и, зная его могучее здоровье и живучесть, можно было надеяться, что Казак оправится.
Варяг пересчитал тела. Мертвый Моченый зиял открытым ртом и перерезанным горлом, сучий пахан и его бык, убитый Варягом, стонал Казак, все еще вцепившись слабеющими руками в одного из удушенных им. Не хватало еще одного. Варяг вспомнил, что первого он отбросил на недостроенный фундамент. Кинулся туда.
Мужик в одном хэбэ, без бушлата, лежал поперек выступающей из-под снега узкой бетонной полосы и был еще жив. Две арматурины торчали у него из живота, насквозь проткнув поясницу. Еще один прут высовывался из правой стороны груди, пробив легкое… все на нем было пропитано кровью, медленно выходившей из тела вместе с жизнью.
На Варяга взглянули еще осмысленные глаза. Качнув головой, тот прохрипел:
— Ты… ты…
И, откинувшись, затих.
Варяг отвернулся. Он медленно остывал после схватки. Ему не было жаль никого… только Моченого… И Казака надо было поторопиться перенести в лазарет.
Перед тем как бежать за помощью, Варяг оглянулся. Лампочка продолжала свой дребезжащий танец, железный козырек со звоном и скрежетом бился о проволоку, мятущийся свет то освещал, то вновь погружал во мрак сухую поземку, окропленный кровью снег, неподвижные тела мертвых и живых…
Отвернувшись и даже не дав себе труда задуматься над пришедшими в голову мыслями, Варяг побежал к своему бараку.
В кабинете было прохладно, мерно гудел кондиционер. Длинный диван у стены, несколько кресел для посетителей, журнальный столик, электрический камин, почти никогда не включаемый, большой письменный стол, за которым сейчас сидел менеджер банного салона и подводил итоги вчерашнего дня.
Собственно, новый рабочий день уже начался. Но хоть и было сейчас семь вечера, основной наплыв посетителей ожидался позже, уже ближе к полуночи, когда повалят клиенты поупакованнее вечерних, кто уже не ведет счет бабкам, кому главное, чтоб все гудело и вертелось вокруг.
Внезапно распахнулась настежь дверь и вбежали две девушки в длинных юбках, но босиком и без лифчиков. Одна в резиновой шапочке, а другая — с распущенными светлыми волосами — от нее убегала, но подруга уже настигла ее и вцепилась в волосы. Обе хохотали как безумные, и менеджер — высокий, подтянутый мужчина с едва заметным макияжем на лице — недовольно нахмурился:
— Ишь, девки, разбегались! Ирка! Маринка!.. Маринка, тебе говорю! Сегодня придет твой любезный Владик, заставь его побыстрее растратить все, что с собой принесет. Ты слышишь, что говорю, паршивка! Пусть шампанским тебя поит!
— Да слышу, слышу, Сашунчик. Сколько можно! — смеясь и пытаясь вырваться из цепких рук подружки, сказала черноволосая Маринка.
— Когда он швыряется деньгами, другие при нем стараются от него не отставать. Сколько можно повторять? Уже третью неделю их молитвами живем! Годовой план сделали на этих крутых! Ну и чего это вы разбегались? Клиентов, что ли, нет?
— Да какие сейчас клиенты! Детский сад. Трое каких-то пацанов пришли, с ними Наташка и Ленка занимаются. В бассейне плещутся. Клиенты попрут часа через три, сам знаешь.
Девчонки выбежали. Менеджер банного салона, недовольно хмурясь, продолжал что-то писать в толстой книге. Сам он всегда представлялся гостям Сашей. Для знакомых мальчиков он был Сашок. Для девок — Сашунчик. Косметикой он пользовался не слишком явно, только в кругу близких друзей. Имел Саша несчастье родиться тем, кем родился, — вот и приходилось скрывать от окружающих маленькие гормональные дефектики. Но от девок — что толку скрывать! И так все все знают. А сегодня он ожидал любезных гостей — Игорька и Дениску. Для них и подправил личико, чтобы морщинки не так бросались в глаза — все ж таки уже тридцатник ему, давно не мальчик…
К полуночи банный салон «Психея и Амур» был, как обычно, полон гостей. Переоборудованный огромный подвал старого клуба механизаторов всего за какой-то год превратился в успешное кооперативное предприятие. От клиентов отбоя не было. И несмотря на то что строгость отбора посетителей последнее время несколько снизилась (недавние перемены в общественной жизни государства несколько ослабили эту строгость), накладок по большому счету не было. Приходилось только исправно платить кому следовало, вот и все. Да еще предоставлять нужным клиентам бесплатные дополнительные услуги. Но девочки со всем справлялись: зарплату они получали тут что твой директор завода и они держались за свое место «массажисток» обеими руками.
Здесь был большой бассейн с трехметровой вышкой, бассейн поменьше и, конечно, банный зал, через который можно было пройти в парилку и две небольшие сауны. Отдельные кабинеты с индивидуальными саунами служили любителям уединения — чиновникам, которые боялись, что их могут узнать. Все эти страхи, однако, держались недолго: заразительная атмосфера разгульного веселья и полного раскрепощения в общих залах действовала безотказно, так что туда все и перебирались.
Со стороны большого зала с бассейнами раздались крики. Саша, уже недовольно хмуря холеное, пропитанное дорогими кремами и умащенное питательными масками лицо, поспешил навести порядок. Он еще при входе сделал знак штатному вышибале, знаменитому казанскому борцу-тяжеловесу Руслану Маленькому, но услуги вышибалы не понадобились: это пришел Владислав Смуров со свитой.
Менеджер, сделав приветливое лицо, следил за тем, как девочки встречают дорогого гостя. С тех пор — уже почти полгода — как Варяг освободился и приехал в Казань, доходы банного салона резко подскочили. Влиятельная фигура в уголовной среде, Варяг собирал вокруг себя чрезвычайно состоятельных людей, которые, казалось, жаждали одарить его любыми суммами денег. И хоть Варяг не особенно жаловал здешнего менеджера, обижаться не приходилось. Сам Сашка как-то отсидел три года, причем на зоне из-за своей смазливой, явно педерастической внешности был сразу же опущен и пущен по койкам, но, когда освободился, нашел свое, новое уже, место в этом мире. Сейчас на него работал Руслан Маленький. Еще десяток бывших спортсменов всегда были у него на подхвате. Саше теперь было достаточно лишь мигнуть — и любого обидчика завтра же можно было бы искать с лопатой на кладбище или с бреднем в реке. Конечно, на таких, как Варяг, его могущество не распространялось. Варяг мог сколько угодно не замечать его протянутой руки, сколько угодно презрительно подсмеиваться над голубоватой ориентацией менеджера банного салона, ему это прощалось, статус вора в законе ему это позволял…
Девицы повисли на Варяге, чуть ли не облизали всего с ног до головы. Со всех сторон спешили незанятые девушки, чтобы принять новых кавалеров, которые пришли с Варягом. Так было и вчера, и неделю, и три назад. Скоро тут поднимется дым коромыслом, пора поторопить поваров, а то заснули, наверное, в ожидании. А от таких клиентов, как Варяг, можно было ожидать любого заказа: хоть поросенка с хреном, хоть вареного осетра в яблоках.
Марина, уже успевшая снять юбку и оставшаяся в одних трусиках, но так и не надевшая лифчика, подпрыгнув, повисла на дорогом госте. Обвила ногами и руками и стала целовать всем ртом: прилипла влажными губами к его губам, лизала языком. Варяг обеими руками залез ей под трусики и уже бессознательно прилаживался, чтобы было удобнее войти в нее стоя…
Но она отстранилась.
— Пойдем в раздевалку, пойдем, мне же подготовиться надо и тебя раздеть — пиджак снять, брюки снять. И чтобы бумажничек твой не потерялся, отдай-ка его мне, твоей девочке, на хранение… — торопливо шептала Марина, помня наставления хозяина, но действуя уже почти автоматически — привыкла каждый вечер…
Варяг оторвался от нее — как похожа, курва, на Светлану… но не то, не то… Он осоловело огляделся… что-то лишнего выпил в том чертовом ресторане с пацанами. В голове шумело, все плыло перед глазами… черти голые… дым коромыслом… в глазах дымно! Вспомнил, что хотел с ходу прыгнуть в бассейн, охладиться, повернулся, сразу чуть не забыв о Маринке, но она напомнила о себе — гладкая, гибкая, уже стаскивала пиджак… В бассейн, потом раздеваться!..
