Или хуже?
Он вконец заплутал в своих извилинах, не замечая, как они исподволь начинают вытягиваться. Размеренность укачивала. К концу недели ему пришла на ум занятная мысль: а зачем тебе через не хочу любить эту женщину? Ты ее не люби, она тебя и таким примет. Лишь бы любимым. Любовь твоя уплыла, вернее, улетела – самолетом компании «Аэрофлот», – ты стоял и сквозь слезы матерился вслед убегающим огням – четыре года назад, помнишь? А другой любви не будет, извини, будут просто бабы, так почему бы тебе не выбрать из них достойную? Кроме любви, не так уж мало родственных ей понятий: уют, комфорт, надежность (что твой «Аэрофлот»), колоссальные ночи, наконец…
– Я останусь, – начал он ее убеждать. – Брошу все и останусь. Не бойся. Кто меня увезет, такого крутого?
Мысль была настолько занимательна, что захватила. Легкая неуверенность, конечно, оставалась, но он гнал ее пинками. «Бежан, не приезжай… – затвердил он. – Ну тебя к черту, подпольщик хренов. Застрянь где-нибудь. Застрелись. Забудь. Выброси из головы этот приключенческий роман, он добром не кончится…»
Бежан, собственно, и не приехал.
Состояние внушало опасение. Казалось, мигрень, астма, геморрой и аристократическая подагра дружно встали в ряд и пошли «в психическую». От обилия конкретики голова шла кругом. В глазах носились черти, взрывались взрывы. Мне было не до меня – я сидела немытой, неодетой, нечесаной. Русалка, блин. Кроме того, перекурила: сухостой во рту – просто жуть. Немудрено. Двенадцать часов проторчать за компьютером, перебирая информацию, которой несть числа, и практически не вставать. Хотя вру, вставала. Дважды в туалет, а один раз спускалась вниз, чтобы набрать в термос кофе, а потом враз и выхлебать. Уму непостижимо.
Информация текла непрерывным потоком. Предстояло отсечь девяносто девять процентов бесполезного хлама и найти достойное применение оставшемуся одному. Задачка ставилась, по сути, несложная, хотя и трудоемкая. Предлагалось изучить весь (!) бывший советский партийно-хозяйственный бомонд – начиная как минимум годов с шестидесятых – и отобрать людей непотопляемых, занимающих ключевые посты, но широкой общественности не известных. То есть незаметных.
«Не будем водить вас за нос, Дина Александровна, – сообщили мне. – Речь идет о глубоко законспирированной группе людей, сидящих во всех эшелонах власти и долгие годы определяющих политику. У них есть рычаги, есть педали. Это бескомпромиссные, безжалостные люди, какой бы облик они ни принимали. Порядок, дисциплина, четкое знание цели – вот что характерно для этих людей. А цель у них все та же – диктовать миру свою волю. Вот уже несколько столетий. Иногда у них получается, иногда – нет. Нo еще никогда они не стояли так близко к своей цели…» – «Они бессмертные?» – глупо хихикнула я. Опять мимо кассы… «Вовсе нет, – невозмутимо ответили мне. – Они такие же люди, как и мы с вами. Но у них, повторяем, рычаги. И отлаженная преемственность. То есть неофит в организации возникает не с кондачка, а проходит жесткий отбор и проверку, которые могут длиться годами. Спешка неуместна. По своей сути, Дина Александровна, это Орден. Не тамплиеров, не розенкрейцеров и не братьев-францисканцев. А много, много хуже. Лично мы называем эту шарашку кучкой негодяев, которую во имя безопасности планеты надлежит немедля обнаружить и уничтожить. А также ликвидировать все линии по производству вещества «бласт» и не допустить их реконструкции в дальнейшем. Вы сами понимаете – вещество не наркотик (как бы ни спорили по этому поводу сами наркоманы)». «Но вам не удастся свалить НПФ», – пискнула я. «Да что вы говорите, уважаемая? Удастся. НПФ – это колосс на глиняных ногах. Без поддержки свыше он и месяца не простоит, рухнет. Приведя к власти национал-патриотов, к тому же порядком прозомбированных, Орден совершил стратегическую ошибку, и мы не имеем права ею не воспользоваться. Так что делайте «шерше», Дина Александровна, делайте, награда найдет свою героиню…»
Выдавался массив. Разрозненные газетные обрывки, справки, биографические данные, резюме спецслужб, некрологи… Не знаю, кого и когда надоумило собрать воедино весь этот гадюшник, но я бы с удовольствием посмотрела ему в глаза (через оптический прицел). Все единообразие совковой номенклатуры проходило снизу вверх сплоченными колоннами. Работники ЦК, обкомов, крайкомов, хозактив регионов, профсоюзные боссы, генералы от Академии наук, госбезопасности, комсомольские лидеры, бесконечные начальники, чиновники всевозможных министерств, управлений, отделов, подведомственных и подотчетных структур, организаций. Одни сразу попадали в утиль, как варианты заведомо тупиковые: закончить карьеру в Комитете защиты мира, профсоюзе или пресловутом обществе «Знание» – это разве не забвение? Другие подавали надежды, но на поверку не выдерживали испытания тем или иным критерием. Некоторые вызывали любопытство… Некто Самойлов Федор Николаевич. Работник отдела ЦК по административным органам. Курировал КГБ, ГРУ. Карьера типичная. Образование – Ивановский текстильный институт (значит, бабник), комсорг курса, жена, двое киндеров-захребетников, морально устойчив, политически грамотен… Даже шибко грамотен (и устойчив): читает краткую речь на таком-то съезде комсомола с призывом крепить сознательность и трудолюбие… Основные тезисы: абзац, параграф… Как интересно. Бррр… Перебирается в Москву, уходит в тень, но числится в адмотделе ЦК. 89-й год – появляется из тени и на расширенном пленуме ЦК КПСС толкает еще одну речугу – о новых формах хозяйствования… Он теперь у нас (вернее, у них) не просто теоретик, но и практик. Гладкие речи воплощаются в дела: 90-й год – директор СП «Совэкс». Учредители: Ленинградский обком партии и фирма «Рубин», принадлежащая ЦК… Снова тень. Снова явление. 92-й год, Администрация Президента. Советник по общим вопросам (очевидно, по тем, как в огне не гореть и в дерьме не тонуть). 93-й – один из руководителей Фронта национального спасения (был такой) – явный зигзаг в карьере. Речи о патриотизме, обличение вчерашних соратников. После штурма Белого дома уходит в совет директоров популярного московского банка. После семнадцатого августа 98-го банк благополучно накрывается медным тазиком, фигурант перетекает в Центробанк, где и отсиживает дальнейшую смуту. Новый зигзаг: ЦК НПФ – работа с общественными организациями (это, интересно, с какими?).
«Послушайте, господа хорошие, – попыталась я давеча взбрыкнуть, – я вам что – диффенбахия бессловесная? Да нешто за всю историю противостояния в России ни разу не проводилась такая кропотливая работа? Не поверю. Все ваши функционеры и функционеришки проверены на сто рядов, не смешите. Если вам нечем меня занять, дайте лопату, я вскопаю огород…» – «Во-первых, Дина Александровна, – ответили мне господа хорошие, – в нашу задачу не входит убедить вас, что именно так пишется история. Во-вторых, работа работе рознь, и анализ одного грамотного человека от анализа другого разнится на целую милю. В-третьих, меняется информация о клиентуре. До сих пор многие дела укрыты покровом Изиды, и как только поступают свежие данные, они сразу заносятся в компьютер. В-четвертых, Дина Александровна, мы не черные мстители испанских морей, чтобы действовать без солидной информационой поддержки. А в-пятых, не один вам черт, за что получать свои деньги, нет? Так что работайте, душечка, работайте. Вот приедет барин – он рассудит. А огород будете копать в личное время…»
Некто Курилов Виталий Евгеньевич. Новый леденец для обсасывания. 60-е годы – металлургический институт в Днепропетровске. Рафинированный мальчик. Групорг, комсорг курса, вожак стаи. Инструктор райкома комсомола – это уже 70-е. Парторг завода сельскохозяйственных машин, глава департамента в Министерстве среднего машиностроения (от сохи – в ядерщики, бывает). 80-е – промышленный отдел ЦК, завсектором. Начало 90-х – сотрудник администрации первого (и последнего) президента СССР. Спец по экономике. Генеральный директор НПО «Сталь». За десятилетие поменял несколько производственных фирм. Ныне – генеральный директор НПО «Муромец» – крупнейшего работающего концерна на территории России. Жена – старшая дочь второго секретаря Днепропетровского обкома КПСС. Младшая дочь – любовница (ай да Евгеньич…). Впрочем, уже умерла. Детей нет. Бог не дал.
Некто Казанский Петр Максимович. Тот еще клиент. Свердловский юридический, комсорг курса (и мы туда же; может, что-то в консерватории поменять?). Этапы большого пути: ВПШ (не путать с ППШ), инструктор райкома, капитан УКГБ по Свердловской области. В конце 70-х – майор Пятого управления КГБ (диссиденты). 80-е – полковник. Там же. До 93-го канул в непонятный омут. 94-й (всплытие) – полковник службы безопасности президента… Четыре года долой – сотрудник аппарата президента РФ. Какие-то закулисные заигрывания с «нацболами» Лимонова, дружеские симпатии (опровергнутые в гневе) к объединению «Спас», лисья любовь к бывшему премьеру из Службы внешней разведки… 2001 год от Рождества Христова – генерал-майор пресловутого ФСБ. 2004-й – замруководителя службы безопасности президента. Нынешнего.
