– Что это за помощь?
– У Аркадия Михайловича к моменту моего приезда уже был план. Юру нельзя было оставлять там, в гостиничном номере. Подозрение сразу бы падало на Аркадия Михайловича. И он придумал перевезти тело в другое место. А что могло быть лучше, чем кабинет Юры в театре? По мнению Аркадия Михайловича, это должно было бы завести следствие в тупик... Так оно и произошло, верно?
Гуров не стал отвечать на этот вопрос, и Михайлов продолжил:
– Аркадию Михайловичу самому было не справиться с задуманным, и он обратился ко мне. Как к единомышленнику. К тому же, как я понял, ему нужно было обеспечить себя алиби. В общем, мы вынесли тело Юры через черный ход так, чтобы нас не заметил никто из служащих гостиницы, и погрузили ко мне в машину. Дальше я уже должен был действовать самостоятельно. Один, без Аркадия Михайловича, я отвез тело Юры в театр. Мне повезло. Сторож спал и не заметил меня. Я отнес Юру в его кабинет и положил там... А потом ушел. Но, как вскоре выяснилось, не все прошло так гладко, как планировалось. Меня видели. Уборщица... Лиза, кажется. Она пришла ко мне через два дня и сказала об этом. Но она утверждала, что ничего не сообщила вам или еще кому-либо... Я хотел предложить ей денег за молчание. Но эта дура вдруг испугалась, хотела бежать, и я... я... – По щекам Михайлова покатились слезы. – Я припечатал ее головой об стену... Я не хотел! Это вышло случайно!
– Опять случайно? – хмыкнул Крячко.
– Вы ее убили? – спросил Гуров.
– Да.
– А тело?
– Я спрятал его в подсобном помещении. Показать где?
Полковник сурово сдвинул брови к переносице.
– Да уж придется, Виктор Максимович. – Он поднялся. – Дела ваши еще хуже, чем я предполагал. Но...
Гуров так и не закончил начатой фразы. Крячко, оттолкнувшись руками от подлокотников, тоже покинул занимаемое им кресло. Михайлов закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий.
– Вам придется проехать с нами, – сказал Гуров, но он не был уверен, что Виктор Максимович его расслышал.
Вопреки заранее спланированному графику, министр велел водителю отвезти его на виллу. В будние дни Брызгунов редко появлялся в своей резиденции. Но сегодня был особый день.
Аркадий Михайлович велел водителю въехать на территорию загородного дома и вышел из салона только тогда, когда машина остановилась в двух метрах от парадного входа.
Брызгунов вошел в дом. Постоял минуту за дверью, наблюдая через прозрачное стекло, как за машиной закрылись автоматические раздвижные ворота, и, бросив на диван в гостиной свой «дипломат», в обуви прошел в кабинет. Рухнул в кресло рядом с рабочим столом и нажал на кнопку вызова охраны, вмонтированную в один из ящиков стола с внешней стороны. Почти сразу в прихожей зазвучали тяжелые шаги, и вскоре на пороге кабинета появился вооруженный охранник.
– Что-то случилось? – мужчина в камуфляжной форме вошел в кабинет.
– Мне надо поговорить с тобой. Ты один?
– Нет. Здесь еще двое.
– Отпусти их. Пока все нормально. Пусть идут... Скажи, чтобы проявляли бдительность. Моя жизнь в опасности. Я чувствую. Что-то не так... И возвращайся побыстрее сюда.
Охранник озабоченно посмотрел на хозяина и стремительным шагом вышел из кабинета.
Аркадий Михайлович редко появлялся в своей загородной резиденции. В одной из гостиниц города у него была постоянная бронь на апартаменты, которые стали его вторым домом. Пользоваться городской квартирой было гораздо удобнее во всех отношениях...
Брызгунов слышал, как начальник охраны отдает указания своим подчиненным, и, когда тот снова появился в дверном проеме, министр указал ему на стул, стоящий у стены при входе в кабинет.
– Сколько человек сейчас охраняют дом? – поинтересовался он.
– Мы втроем. Я и еще двое мальчиков.
– Мало. Надо еще двоих поставить. Имейте в виду, сюда могут приехать. Никого не пускайте. Ни при каких обстоятельствах. Меня нет дома.
– Я понял, Аркадий Михайлович.
– Пожалуйста, будьте повнимательнее. У меня есть опасения, что один человек хочет... избавиться от меня.
Министр встал и по привычке стал перемещаться по комнате из угла в угол, нервно теребя пальцами ручку, которую прихватил со стола.
– Может быть, нам еще усилить охрану? – охранник стоял недалеко от входа в комнату и внимательно следил за перемещениями хозяина. – Пять человек на такую территорию – маловато, Аркадий Михайлович.
– Усиливайте. Делайте то, что считаете нужным. Пусть кто– нибудь все время дежурит около парадного входа и со стороны террасы. А сейчас иди. Мне нужно побыть одному.
Охранник удалился. Брызгунов подошел к шкафу в углу кабинета, достал оттуда пепельницу и тут же вернулся за стол. Он снял обувь. Рухнул в кресло и, водрузив ноги на стол, откинулся на спинку сиденья.
– Вот черт! – произнес он вслух.
Ему вспомнился вчерашний день, когда он, находясь в апартаментах гостиницы, утешал Михайлова и убеждал его, что все будет хорошо. И вот теперь утешить его самого было некому. Брызгунов впервые осознал, что он является последним звеном в цепи. Несмотря на то что фактически он был всего лишь одним из винтиков в более громоздком бизнесе людей, которые стоят над ним в системе государственной власти, защитить его не сможет никто. Так же как он сам не смог бы защитить Равца, если бы события приняли иной оборот.
Мысли Аркадия Михайловича вернулись к событиям недавнего прошлого. Он тяжело вздохнул, убрал ноги со стола и пошел в гостиную. За ним в недвижимом воздухе помещения оставался прозрачный дым от сигареты. За весь период стремительного взлета своей карьеры Брызгунов не испытал ни одного серьезного потрясения. И теперь, когда, казалось бы, все шло так хорошо, сначала внезапно и нелепо рухнул бизнес, а сейчас и сама карьера министра находилась под угрозой.
Комната была погружена в полумрак. На стенах отражались тени деревьев за окнами дома. Брызгунов подошел к телевизору, машинально поднял шнур и воткнул вилку в розетку. На огромном, в треть стены, экране вспыхнул огонек, вспышка молниеносно распространилась по всей поверхности экрана, и в следующую секунду возникло изображение телеведущего одного из европейских музыкальных каналов. Взревели динамики, и комнату наполнили звуки забойного молодежного сингла. Аркадий Михайлович закрыл ладонями уши и стал искать глазами в полутемной комнате пульт управления. Яркие кадры мелькали, отражаясь на стенах гостиной. Звуковая волна колыхала фужеры на маленьком журнальном столике около дивана и явственно ощущалась даже на большом расстоянии от колонок. Брызгунов подошел к дивану, наклонился и вытащил из-под него пульт управления. Нажал на красную кнопку, однако ничего не последовало.
– Батарейки... – буркнул министр.
Он стал отчаянно колошматить по пульту, открыл крышку и поменял батарейки местами. Затем снова нажал на красную кнопку. Вспомнил, что последний раз включал телевизор около двух месяцев назад, когда в первый день отпуска перед отъездом на курорт заехал на свою виллу. Через час приехал Равец с крупной суммой денег, вырученных от очередного удачно завершенного заграничного тура. Обсуждение совершенной сделки затянулось на несколько часов, и поездку на курорт в результате было решено отменить...
Громкие звуки по-прежнему разрывали тишину огромного дома. Брызгунов размахнулся и со всей силы запустил пультом дистанционного управления в телевизор. Гладкая, как зеркало, поверхность экрана треснула, и мельтешение кадров сменила зернистая рябь. Музыка не прекращалась.
Министр отшвырнул сигарету на пол, затушил ее ступней, покрутившись на ней пяткой. Затем подскочил к розетке и выдернул шнур. Ударив сжатой в кулак свободной кистью по колонке, он опрокинул ее на ковер. Несколько секунд Аркадий Михайлович стоял неподвижно с проводом в руке, привыкая к давящей тишине загородного дома.
Через минуту он спокойно опустил шнур на пол, отошел от розетки и взглянул на телевизор. Поверхность потемнела, а крупные черные трещины выделялись на глади экрана.
– Идиот! – выкрикнул Брызгунов и не узнал своего голоса.
– Идиот! – повторил он более тихо и метнулся к дивану. Просторная тахта была наполовину накрыта сбившимся покрывалом. Министр бросил свое тело на нее и лег на спину, раскинув руки.
Он попытался сосредоточиться и проанализировать, с чего все началось, но мысли никак не складывались в стройный ряд. В сознании стали возникать воспоминания о его последней встрече с Равцом в гостиничном номере.
– Тебя видел кто-нибудь?
– Нет. Я один на машине.
– Проходи. Как смотр? Как новые девочки?
– Закончился. Все в порядке...
Невольно Брызгунову вспомнились подробности убийства. Тумбочка с глубокой царапиной, с которой он взял статуэтку, удар...
«А все могло бы быть иначе. Тогда. Тогда мы допустили эту ошибку. Зачем только нужны были эти излишества? Скупой мужской секс. Зачем было выдумывать что-то еще?»
