– Да иди ты! – Крячко уже был вооружен.
Гуров приблизился к напарнику.
– Последний окопался в доме, – сказал он. – Выкурить его оттуда будет непросто. Я отвлеку его внимание на себя, а ты попробуй найти другой способ проникнуть внутрь.
– Понял, – кивнул Станислав.
Гуров вновь переместился к домику охраны и выстрелил по одному из окон первого этажа. Крячко бегом двинулся вдоль забора, огибая особняк по периметру. Засевший внутри охранник ответил на выстрел Гурова выстрелом, но, как и полковник, в данном случае он не ставил перед собой цель стрелять на поражение.
Крячко зашел к дому с противоположной стороны. Осмотрелся. Все окна располагались высоко и были при этом наглухо закрыты. Проникать внутрь таким образом значило бы привлечь к своей персоне лишнее внимание. Станислав отказался от подобного плана. Зато через секунду его взгляд сфокусировался на балконе второго этажа, расположенном аккурат над небольшой террасой. Даже снизу было видно, что балконная дверь отворена.
Сунув пистолет в карман, Крячко быстро приблизился к террасе, взбежал на крыльцо и, обхватив одну из вертикальных подпорок руками и ногами, стал сноровисто взбираться вверх, как по канату.
– Черт, – пробурчал он себе под нос. – Я уже слишком стар для подобных трюков.
Однако через пару секунд он уже благополучно достиг нижнего перекрытия балкона и вцепился в него пальцами. Освободив ноги, Станислав повис и некоторое время пребывал в таком положении, собираясь с новыми силами и приводя в норму сбившееся дыхание. Затем подтянулся, провел «выход силой» и забросил на балкон правую ногу. Подтянул левую и распластался на кафельном полу.
– Слишком стар, – еще раз констатировал он и только после этого поднялся во весь рост.
Табельное оружие вновь оказалось в руках Крячко. Он осторожно приоткрыл балконную дверь, и та легко поддалась, не производя при этом лишнего шума. Стас зашел внутрь. Лестница, ведущая на первый этаж, была прямо перед ним. Мягко ступая, Крячко придвинулся к ней и свесился через перила. Затаившегося охранника нигде не было видно. Крячко осторожно спустился на несколько ступеней вниз. Четвертая по счету предательски скрипнула у него под ногой, и Станислав в нерешительности замер. Прислушался. Никаких подозрительных звуков снизу не доносилось.
Крячко уже было успокоился и двинулся дальше с намерением спуститься еще ниже по лестнице, как седовласый охранник выскочил из своего укрытия, словно черт из табакерки. Опрокинувшись на спину, он чуть больше метра проехался по гладкому кафельному полу и в процессе этого движения, выставив вверх руку с пистолетом, дважды выстрелил. Крячко отпрянул назад, оступился и, неудачно подвернув ногу, едва не потерял равновесия. От падения его удержала только стена, к которой он вынужденно привалился. Одна из пуль, выпущенных охранником, вонзилась в куполообразный потолок, а вторая сбила одну из многочисленных лампочек в отвесно свисавшей гигантской люстре.
Крячко осел на ступеньку. Острая боль в щиколотке не позволяла ему сделать ни малейшего движения. Стас тихо выругался.
Охранник вскочил на ноги. В это же самое мгновение распахнулась входная дверь, и в помещение ураганом ворвался Гуров. Он с ходу, не целясь выстрелил в седовласого, но промахнулся. Охранник стремительно переместился к узкому оконному проему в виде бойницы и произвел ответный выстрел. Пуля ужалила Гурова в правое запястье. Пальцы рефлекторно разжались, и полковник выронил «штайр». Противник сместил ствол своего пистолета, и теперь черное вороненое дуло смотрело точно в лицо Гурову...
Превозмогая боль, Крячко ухватился левой рукой за перила, рывком подбросил тело вверх и, повиснув на стальном перекрытии, не раздумывая, всадил пулю в макушку седовласого. Последний не успел нажать на спусковой крючок. Его голова треснула, как переспелый арбуз, он покачнулся и упал лицом вниз. Гуров нагнулся и подобрал «штайр» левой рукой. Поднял голову. Стас медленно съезжал по перилам на животе. Гуров шагнул вперед и подхватил напарника.
– Два – один, Лева. Надо быть осторожнее. Сам же говорил.
– Ты в порядке? – Гуров прищурился.
– Ну, гопака я с тобой сейчас вряд ли спляшу, а так вроде бы ничего. Где Брызгунов?
– Я еще его не видел. Ты идти можешь?
– Вряд ли.
– Давай помогу.
Крячко оперся о плечо напарника, и Гуров помог ему удержать равновесие здоровой рукой. В таком неспешном темпе сыщики и направились по длинному уходящему влево от основного холла коридору. Попутно Стас толкал плечом двери и заглядывал внутрь помещения. Только в предпоследнем им повезло. Хотя открывшуюся взорам сыщиков картину назвать везением можно было с большой натяжкой.
Облаченный в домашний шелковый халат, Брызгунов стоял в центре кабинета на фоне большого панорамного окна и целился в незваных гостей из пистолета.
– Назад! – скомандовал он сорвавшимся на крик голосом. – Не подходите!
– Вот тебе и здрасьте, – поморщился Крячко. – Как меня это достало, Лева. А тебя?
Гуров ничего не ответил. Слегка отстранившись от напарника, он навел левой рукой на Брызгунова свой «штайр». Правая рука полковника плетью свисала вдоль тела. С кончиков пальцев срывались капельки крови и падали на пол.
– Лучше опустите оружие, Аркадий Михайлович! – строго распорядился Гуров. – В вашем нынешнем положении это мало что изменит.
Крячко привалился к дверному косяку и тоже поднял пистолет. Поймал голову Брызгунова в прицел.
– Не приближайтесь! – министр отступил на шаг назад. – Иначе я буду стрелять.
– В обоих сразу? – Гуров недоверчиво прищелкнул языком. – Я очень сомневаюсь, что вы обладаете такой уж безукоризненной реакцией. Смиритесь с поражением, Аркадий Михайлович. Опустите пистолет, и мы поговорим. Нам уже все известно. Меньшинский и Михайлов дали показания. – Заметив, как лицо Брызгунова исказилось в гримасе отчаяния, полковник добавил: – Да-да, и Михайлов тоже. Мы знаем, что убийство Равца – это ваших рук дело...
– Вы не понимаете! – взвизгнул министр. Он все еще целился в сыщиков из пистолета, переводя ствол то на одного, то на другого, но несложно было заметить, что рука у Аркадия Михайловича дрожит. – Вы ничего не понимаете. И вряд ли когда-нибудь поймете...
– Да, уж куда нам, недалеким, – печально молвил Крячко.
Брызгунов бросил в его сторону испепеляющий взгляд.
– Я не собирался убивать Юрочку! – продолжал выкрикивать он. – Не собирался! Я любил его, а это... Это вышло случайно!.. Он сам хотел разнообразить наши интимные отношения. Я был против!.. Это была идея Юры, и он же за нее и поплатился!
– Успокойтесь, Аркадий Михайлович... И опустите пистолет. Я последний раз предупреждаю вас...
– Идите к черту! И со своими успокоениями, и со своими предупреждениями. Вы хоть понимаете, что значит потерять любимого человека? Нет, не просто потерять, а собственноручно убить его. Вам когда-нибудь приходилось делать в своей жизни что-нибудь подобное?
– Нет, не приходилось, – вынужден был признать Гуров. – Но мы прекрасно понимаем...
– Ничего вы не понимаете! – крик Брызгунова эхом заметался между стен кабинета.
Крячко слегка повернул голову к напарнику и негромко произнес:
– Он меня достал, Лева. Послушать его, так мы – полные ослы и вообще ничего не понимаем в этой жизни. У меня начинает развиваться комплекс неполноценности. – И, вновь взглянув на Брызгунова, Станислав гаркнул: – Бросай пушку, козел!
– Я все потерял... – Аркадий Михайлович словно и не слышал обращения в свой адрес. Он отступил еще на один шаг назад. – Все!.. И вы не вправе судить меня. Только не вы!..
– Считаю до трех!
– Последние дни я даже не жил, а просто существовал. По инерции... Это ужасно.
– Раз!.. Два!..
Брызгунов не стал ждать, когда Крячко произнесет цифру «три». Сделав еще один последний шаг назад и соприкоснувшись задом с краем стола, он грустно улыбнулся, развернул пистолет дулом к себе, вставил его в рот и быстро нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Крячко поморщился.
– Твою мать! – с чувством произнес он, опуская пистолет. – Подумать только! Жил, как хрен знает что, и вдруг такая красивая смерть. Эффектно. Как в кино.
Гуров предпочел промолчать. Он наблюдал за тем, как тело Брызгунова, сотрясаясь в предсмертных конвульсиях, сползло на пол вдоль стола и замерло в неестественной позе. Все было кончено.
– Ну, и что теперь? – вновь подал голос Крячко. – Дело, надеюсь, закрыто? Я домой хочу, Лева. У меня нога болит. Мне бы в кровать...
– Может, тебе к врачу обратиться?
– Сам обратись. У тебя вид, как у мясника.
В последний раз бросив взгляд на тело министра, Гуров убрал «штайр» в наплечную кобуру. Развернулся лицом к выходу.
– Ты идешь, инвалид?
Крячко снова оперся о плечо товарища. Так же неспешно они направились по коридору в обратном направлении. Вышли через центральную дверь, миновали участок и, оказавшись за воротами, приблизились к стоящему на спущенных колесах «Пежо». Гуров помог напарнику забраться в салон.
