Рубин махнул ножом. — Что же мы сидим? Им же помощь нужна!
— Уймись, торопыга! Ты видел их сколь? — замахал руками Степан. — Самим бы теперь ноги унести.
— Он, прав, — кивнул я на бородача. — У нас на четверых два ППШ и ножи. Уходим пока возможность есть под шумок.
— А с этим что делать? — Степан кивнул на предателя.
— С собой возьмем. Чую, что-то он не договаривает.
Тем временем возле дома началась настоящая битва. Фрицы залегли в соседних развалинах и стреляли куда-то по окнам. Оттуда палил пулемет, и строчили автоматы.
Ба-бах! — немцы пустили в ход гранаты. Швыряли в строение, но каменному «склепу», что в носорога из рогатки.
— Есть оружие кроме ППШ? — спросил я Степана в надежде на захудалый пистолет.
В сотый раз я пожалел, что пришли пустые, но у нас планировалась конспиративная вылазка и в случае неудачи, могли от патруля отбрехаться, пропуска с собой были, а вот с оружием на кармане — уже не отмажешься. А тут, блин, такое.
— Держи! — Степан протянул мне гранату. — Больше нету…
— И на том спасибо. Так, хлопцы, слушай мою команду! — я таращился в окошко. — Выходим разом и бежим за мной. В сторону тех бараков, видите? Где крыша обгорелая. Там есть укрытие.
— Точно, — воскликнул Яшка, — это же барак, где мы с доктором укрывались, там где вы банду Шныря накрыли.
— Он самый, — кивнул я. — Там есть подземный ход, который ведет за город.
— Ерпыль-горбыль! — Степан нервно теребил бороду. — Как же мы до него доберемся? Местность открытая, видно нас будет, как вошь на плешине.
— Отставить разговорчики! — прикрикнул я. — Выходим разом, и по тени держимся. Им сейчас совсем не до нас.
— Авось пронесет, — выдохнул Михаил. — Как же умирать-то не хочется, братцы…
Партизаны явно уступали моим бойцам в смелости, не привыкли они сражаться и прятаться в городских условиях. Лишившись покрова родного леса, немного утратили уверенность. Но на войне уверенность бойцов заменяет приказ. Вот и я взял на себя функции «старшего по званию».
— Ну, что, соколики, готовы? — я оглядел всех. — Пшли!!!
Распахнул дверь и первым выскочил из дома, за мной Степан, а за ним Яшка и Рубин на пинках волокли Вяза. Но тот, почуяв, что дело пахнет керосином, бежал резво и без тумаков. Жить сильно хотел.
Наша вереница уже почти пересекла улицу незамеченной, когда навстречу неизвестно откуда выскочило трое фрицев.
Степан первым резанул по ним длинной очередью. Тра-та-та! На бегу стрелять несподручно. Но фрицы никак не ожидали на нас напороться, их бошки были повернуты в сторону «склепа». Это нас и спасло. Первых двоих скосил ППШ, а третий успел укрыться и залечь за поваленным деревом. Палил невпопад из автомата, попасть не попал, но отрезал нам путь.
Я разжал усики гранаты. Выдернул чеку и швырнул за лежащее дерево.
— Ложись! — рявкнул я и рухнул на землю.
Бах! Сверху посыпались ошметки веточек.
Бзинь! — к нам выкинуло окровавленную каску фрица. Готов.
— Бежим! — снова скомандовал я, вскакивая на ноги.
Мы рванули в сторону каких-то развалин, чтобы уже оттуда короткими перебежками добраться до барака.
— Нога, моя нога! — вдруг заорал Вяз, катаясь по земле.
— Ах ты, захухря нечесаная! — Степан навел на него автомат, явно собираясь прикончить.
Я подскочил к нему и успел отодвинуть ствол рукой.
Бам! — вырубил предателя ударом в челюсть, прописав анестезии.
Тот обмяк и затих. Я спешно взвалил его на плечо и прохрипел:
— Пусть живет пока. Вопросы к нему есть… Слишком много совпадений — сдал он евреев, а там засада. Не верю я в такие совпадения. Все! Уходим.
Между тем, за нашими спинами битва вошла в самый апогей. К дому уже подкатила подмога и, кажется, даже, волокли пушку. Грохот стоял такой, что никто даже на взрыв нашей гранаты не обратил внимания.
Вот и спасительные бараки. Знакомый кособокий дом приветливо улыбался щербинами прогнившего крыльца.
Дверь заперта изнутри. Бляха-цекатуха!
— Давай в окно! — скомандовал я.
Степан уже отдирал фанеру от оконного проема. Рубин юркнул в образовавшуюся щель и через несколько секунд лязгнул крючок изнутри. Дверь со скрежетом распахнулась, пропуская нас внутрь.
Заскочили.
— Фух… — Степан утер лоб рукавом и привалился к стене, чуть отдышался и вместе с Мишей ушли куда-то в темноту соседнего помещения, откуда обзор поле боя лучше был.
Яшка и Рубин, словно совсем не устали от форсированного маршброска. Выглядывали в окна, нет ли хвоста. Но за нами никто не пошел. Вырвались-таки…
Ватная тишина барака моментально приглушила звуки боя снаружи. Я скинул с плеча Вяза, тот плюхнулся на пол подземелья как мешок с говном. Даже звук издал какой-то чавкающий. Тяжелый он, паскуда, все-таки. И запах еще этот… Кажется, даже если прямо сейчас забуриться в баню, и всю одежду в чан с карболкой закинуть, все равно будет помойкой вонять.
Вяз заскулил и отполз к стене, волоча раненую ногу. А может он и не был ни фига ранен, только прикинулся. Я зло сплюнул и отвернулся. Гадостно на душе было, вот что. Кончить бы его надо. Ведь получается, что этот гад меня теперь в лицо знает, оставить в живых — подложить себе бомбу-говнямбу замедленного действия. Но рука не поднималась. Одно дело — фрицев мочить, все понятно, это война, и мы враги. Но этот вот… Ну не поднимается у меня рука бить своих! Даже бросить его под пулями не смог, когда тот ногу повредил.
— Ты зачем графу евреев сдал, сучий потрох? — процедил я сквозь зубы. — Только не ной мне тут, что не знал, что с ними фрицы сделают…
— Да не сдавал я! — со слезами в голосе завыл Вязовскин. — Не сдавал, христом-богом клянусь!
— Ага, а я австрийский художник, на ухо туговатый, — хмыкнул я. И мне тут же захотелось его пнуть под ребра. — Ты охренел, крыса помойная? Или правда забыл, что я там рядом стоял и переводчиком при вашем разговоре работал?
— Да не так все было! — Вяз дернулся, порываясь встать, но неудачно навалился на раненую ногу и снова заскулил. Скрючился, дрожащими руками взялся за голенище сапога. — Не так было…
Некоторое время он молча всхлипывал и шумно дышал, не решаясь снять сапог. Похоже, не симулировал, а правда вывихнул или даже сломал лодыжку. Правда жалость в душе у меня даже не ворохнулась.
— Эй, Алешка Степанович, ты чего затих? — спросил я, когда пауза как-то слишком затянулась. — Валяй, просвещай меня, как там все было. Я прямо-таки жажду подробностей.
— Так это меня сами же фрицы и попросили с доносом прийти, — Вяз шмыгнул носом и бросил на меня злобный взгляд. — Они там среди
