своих предателя искали, вот им и нужно было, чтобы кто-то… А я чего? Мне-то дело какое? Пусть они друг другу хоть глотки перегрызут, мое дело сторона! Только не сдавал я никого, вот те крест! Мосензнов еще в июле убили. А Шмули, кажись, успели уехать еще до войны…
— Кто к тебе приходил? — быстро спросил я. Все-таки ловушка, вот же, бл*ха… А тут эта заваруха. Отлично, твою мать. Получается, что я-таки попал ногами в жир, хотя сам вроде как и не ошибся. И не исключено, что завтра, когда я на рабочее место явлюсь, меня там уже будут ждать бравые ребята из СД. Или нет… Слишком уж в крутой замес попали там фрицы, явно не кто-то пошел евреев предупредить. Или… Так, стоп, дядя Саша, обдумаешь это потом, а пока надо вытряхнуть из Вяза инфы побольше.
— Так немец и приходил, — сварливо сказал Вяз. — Молодой такой, морда лошадиная. Серая форма, две молнии эсесовские, крест на шее. По-русски балакает шустро. Сигарет мне принес, тушенки, шнапса ихнего.
— В другой петлице что? — спросил я.
— Так это… Три квадратика наискосок… — растерянно пробормотал Вяз.
— Погоны пустые? — уточнил я.
— Да… Вроде как… — покивал он и втянул голову в плечи и снова заныл. — Я бы никогда не стал закладывать, я не такой, правда…
Бу-бух! Каменные стены задрожали, с потолка посыпалась труха, по ушам ударило знатно. Вяз взвизгнул, сжался в комок и попытался отползти, как будто хотел по стене размазаться.
По лестнице скатился Яшка. Не сказать, чтобы испуганный. Глаза азартно блестят.
— Что там? — спросил я.
— Дом взорвался! — Яшка широко взмахнул руками, изображая гигантский взрыв. — Эти, кто там засел, оставили фрицам подарочек, когда уходили. А их в дом штук тридцать набилось!
— Весело там у них… — протянул я и снова повернулся к Вязу. — Шрам у этого унтерштурмфюрера был?
— Чего? — вытаращился Вяз.
— У лейтенанта эсэсовского этого, что к тебе приходил, был шрам на щеке? — нетерпеливо уточнил я. — Такой, вроде паука на щеке? Правой.
— Да-да-да, был! — быстро закивал тот.
— Понятно, — процедил я и сплюнул.
— Да что ты с ним нянькаешься, дядя Саша? — удивленно спросил Яшка. — Чикни его уже ножичком, зачем ты слушаешь его вранье?
— Кровожадный ты больно, Яшка, — хмыкнул я. — Война все спишет?
— Так он же предатель! — выпалил Яшка и зло зыркнул на Вяза.
— Зуб даешь? — усмехнулся я. — Он говорит, что Мосензонов еще в июле убили. Как ты и думал.
— Все равно он… — Яшка смутился. — Тьфу на тебя, дядя Саша… На него, точнее, тьфу… Как с ним дело имею, так как измазался в чем. Может и не предатель, но человек все равно мерзкий… Врет все время.
— Вот я и говорю, Яшка, — я похлопал его по плечу. Очень хорошо понимал его эмоции, на самом деле. — Ежели за каждое вранье ножичком чикать, то на земле и людей-то не останется.
На лестнице затопали сапоги. Я привычно напрягся, на всякий случай ожидая всего, чего угодно, но это оказались Степан, Мишка и Рубин. Степан с Мишкой волокли деревянный ящик. Яшка бодро размахивал пистолетом. Люгер с удлиненным стволом. Кто-то из фрицев выронил.
— Ушли наши, — выдохнул Степан. — Кажись только один погиб, остальные убегли.
— Да кто это был-то? — спросил я. В этой суматохе так до конца и не понял, кто там такой борзый засел в доме Прутько. Устроили натуральный такой укрепрайон чуть ли не в сердце оккупированного Пскова.
— НКВД там, шибко секретный отдел, — проворчал Степан. — Так видел же ты их в тот раз еще. Когда мы по их приказу немецких археологов накрыли.
— Опа… — удивился я. — А что у них здесь за дела?
— Так они нам и доложились, ага, — Степан посмотрел на меня исподлобья. — Вестимо, секретные дела государственной важности.
— Подземный ход в тот дом шел, — сказал второй партизан, Мишка. — Отнорок вот этого подземелья. По нему и ушли.
— Но дом они взорвали, когда отходили, это хорошо… — облегченно выдохнул я.
— Да, бабахнуло знатно, — покивал Степан. Потом добавил чуть менее уверенно. — Не найдут фрицы тоннели наши.
— Так ты про них мне хотел сказать, когда вся эта пальба началась? — спросил я.
— Ну так да! — развел руками Степан. — А оно видишь как получилось… Ох, начнут они теперь лютовать после этакого-то… Погодите-ка! — Он повернулся в сторону скулящего у стены Вяза. — Так получается, что фрицев на этот дом ты навел?
— Я никого не наводил! — заблеял Вяз. — Я же говорю, это фрицы среди своих предателя искали, мне сказали, чтобы я… Чтобы, значит, вычислить, кто там у них крыса… Предатель, то есть. Никого я не…
— Ой, замолчи уже, сил нет слушать твое нытье, — поморщился Мишка. — Слушай, Степка, давай его в отряд заберем и этим сдадим. Пусть они допрашивают, они привычные с такими дело иметь.
— А и то… — Степан расплылся в щербатой улыбке. Сразу стал похож на кровожадного лесного разбойника или пирата.
Я мысленно перевел дух. Похоже, можно не заморачиваться больше судьбой Вяза. В городе его не будет, значит сдать он меня не сможет, даже случайно, а спасать его от НКВД-шников я точно не обязан.
— Тогда вот что, — деловито сказал Степан. — Мы забираем этого и пошли. А вы отсидитесь тут, пока шухер не стихнет. Спасибо вам, мужики.
Бородач протянул заскорузлую лапу.
— Бывайте, — улыбнулся я. — Наташе привет. Как она там?
— Немцев, как орешки щелкает, уже на прикладе места для насечек не осталось. Молодец девка. Немцы из-за нее глубоко в лес боятся заходить. Слободский говорит, что поэтому и нас не могут найти, — Степан повернулся к пленнику. — Вставай давай, хрен моржовый!
— Так нога же у меня… — пролепетал Вяз.
— Не развалишься, — безжалостно бросил Степан. — У меня, вон, вообще ревматизм, и ничего, не ною…
— Да погоди ты, Степка, — здоровенный Мишаня завис над Вязом. — Давай глянем, что там у него с ногой, а то вдруг правда проще пристрелить.
Вяз что-то пискнул протестующее, но Мишка одним движением сдернул с него сапог и принялся деловито разматывать портянку. Железный человек, даже не поморщился от запаха! Вяз завыл.
— Да не ори ты! — прикрикнул Мишка и взялся руками за свернутую набок ступню. — Вывихнул только, сейчас поправим. Степка, придержи его!
Степан ухватил Вяза за плечи и бесцеремонно сунул ему в рот рукав своего ватника:
— Закуси удила, негораздок!
— Готов? На счет три! — весело сказал Мишка. — Раз…
Он дернул Вяза за ступню, ватник в зубах заглушил его вопль. Вяз задергался, но Степан держал его крепко.
— Все, пациент готов, — Мишка поднялся на ноги. — Да не смотрите вы так, санитаром я работал до войны. В психушке правда, но такую ерунду как вывихи, вправлять умею.
