— За деньги, — усмехнулся я.
— А, русский легионер, — хмыкнул пленник. — Вы со своим дружком Акуловым думаете, что «развели» периферийных «лохов» и это вам так сойдет, нет, мой дорогой, это не конец. Мы встретимся в Москве.
— Владимир Леонидович, следуя вашей спортивной терминологии, отвечу. Если мы выиграли на чужом поле, то на своем тем более выиграем. А вам дельный совет: не лелейте мести, лучше поищите на свою жопу фиговый листок. Потому что, мне кажется, вас ждут большие неприятности, как только Вадим Григорьевич доберется до высоких кабинетов.
— Картунов вообще не жилец, — презрительно скривился Хрохмин.
— Ах ты, сука, — взвизгнул Картунов, ткнув в затылок пленника тупорылым стволом «Макарова», и, зажмурив глаза, закричал: — Умри, паскуда!
Я подсознательно ожидал чего-то подобного. Пистолет, поставленный на предохранитель, не выстрелил, а времени сообразить, почему произошла задержка, беглый вице-мэр не имел, я забрал у него оружие.
— Вадим Григорьевич, вы не знаете, как упечь нас на каторгу? — возмутился Акулов. Ему, лицу должностному, служившему в департаменте правительственной связи, эти разборки провинциальных чиновников были не по душе.
На всякий случай «наган» я тоже отобрал. Съездить бы ему еще по харе. Но нельзя, клиент все-таки, дашь по роже — и плакали тогда кровно заработанные деньги. Вот она, мораль нынешнего времени: на «кормильца» руку нельзя поднимать.
Мы ехали молча, Андрюха время от времени поглядывай в зеркало заднего вида, не пустили ли за нами в погоню «зондеркоманду». Но трасса была деловито-мирной, ничто не мешало нам двигаться в Москву.
Хрохмин тоже молчал, понимая, что своими угрозами едва не напросился. Наверное, только сейчас осознал, насколько близко подошел к черте, откуда возврата нет.
Картунов сидел насупившись и поглядывал на меня исподлобья. С момента нашего прорыва через милицейский заслон вице-мэр круто изменился: из труса, дрожащего от дуновения ветра, превратился в кровожадного зверюгу, готового лишить жизни ненавистного ему человека. Наверное, это от пережитого. Размозжи он сейчас череп полковнику уже через полчаса раскаивался бы, что сделал это сам, а не поручил кому-нибудь. Знаю эту публику, привыкли загребать жар чужими руками.
А я, глядя в окно, думал о предстоящей дороге, пытаясь разгадать ход мыслей наших противников. Конечно, то, что «Шевроле» вырвался за пределы района, усложняет их действия. А с другой стороны — это даже развязывает им руки. Можно снять оцепление, вернуть военных в казармы, броневики в боксы, а милиционеров по месту службы, выделив для погони наиболее подготовленных и решительных бойцов. Таким образом перенеся точку уничтожения в другой район, в другую область, вешая это убийство на чужие плечи. И по сегодняшним меркам, делая его дохлым висяком. Значит, сейчас надо быть особенно начеку.
Впереди появились размытые силуэты построек какого-то поселка. Еще через пять минут дорожный указатель сообщил, что мы въезжаем в поселок Тихий. Хорошее название для места высадки нашего заложника. Мы ехали по трассе вдоль полуразвалившихся домов умирающего поселка. Покосившиеся заборы, пустые глазницы разбитых окон.
— Надеюсь, вы меня высадите здесь? — спокойным голом спросил полковник Хрохмин. — Или уже передумали?
— Да, Владимир Леонидович, здесь мы расстанемся, подтвердил Акулов, выезжая на поселковую площадь и останавливаясь рядом со стекляшкой придорожного кафе. Несколько местных старушек выкладывали на табуретки, служившие им прилавками, незамысловатый товар: яйца, творог, домашнее молоко.
— Купить парного молочка на дорожку? — спросил Андрюха, зевая и разминая плечи.
— Дома будешь пить молоко, — ответил я, выбираясь из салона, затем открыл переднюю дверцу и помог Хрохмину Вылезти из автомобиля. Оказавшись на твердой почве, полковник молча повернулся ко мне спиной, демонстрируя связанные кисти.
После того как я освободил его руки от пут, милиционер, разминая суставы, насмешливо спросил:
— «Наган» отдашь? Именное все-таки оружие.
Я тоже улыбнулся:
— Не думал, что вы, Владимир Леонидович, красный чеченский командир Исмаил Ваханов.
Улыбка сползла с губ Хрохмина, лицо стало грозным.
— Верни «наган», это боевой трофей.
— Ну, — я пожал плечами, — у трофеев такая судьба — переходить из рук в руки. От побежденного к победителю.
Ответ был ловушкой, я ожидал, что полковник что-то предпримет, но он не поддался на провокацию. Черты его лица смягчились. Хрохмин грустно улыбнулся и негромко Произнес:
— Отчаянный ты черт, капитан.
— Бывший капитан, — ответил я, будучи по-прежнему наготове.
Но полковник не собирался нападать. Сунув руку в карман, он небрежно бросил:
— Не забывай о моем предупреждении, — и, круто повернувшись, зашагал к деревенскому кафе.
Я сел рядом с Андрюхой и, указав ладонью в направлении Екатеринбурга, сказал:
— Поехали.
«Блейзер» сорвался с места и, увеличивая скорость, понесся прочь из поселка Тихий. Вскоре мы проскочили указатель с красной полосой.
— Надо было убить гада, — раздалось за нашими спинами.
Мы одновременно оглянулись назад. Забившись в угол, там сидел насупившийся Картунов. Он сейчас был похож на загнанную крысу. По-видимому, в отличие от нас с Андрюхой, он прекрасно представлял, что угрозы начальника хребтовской милиции не пустые слова.
— Надо было его прямо здесь кончить, — снова проговорил вице-мэр.
Мы с Андрюхой переглянулись, а затем Акулов произнес:
— У вас, Вадим Григорьевич, еще будет уйма возможностей. Приедете в Москву, через свои каналы найдете исполнителей, и они выполнят эту вашу прихоть.
— А вы? — не унимался наш клиент (совсем оборзел козел).
— А мы, Вадим Григорьевич, не по этому делу. Мы даже как будто наоборот, защищаем людей. Вроде как телохранители по контракту. — Голос Андрюхи звучал спокойно, даже насмешливо.
— Наоборот, — передразнил Картунов. — Гестапо приговорил вас, как и меня. И если бы сейчас его труп зарыли где-то на обочине, потом до конца дней спали бы спокойно, а так…
— Вадим Григорьевич, — на этот раз не удержался я, — даже при нынешнем бардаке полковники милиции не пропадают без вести. Его бы искали и нашли нас. И что бы мы объяснили прокуратуре: что он нам угрожал и поэтому мы первыми его порешили. Нет, это не ответ следователю. Уж лучше вы пускайте в ход свои козыри, пускай они с прокуратурой и инспекцией по кадрам общаются и дают им ответы на все каверзные вопросы.
— Да-да, — неожиданно легко согласился с моими доводами Картунов, его лицо просветлело, и он даже улыбнулся. — Они сядут, и надолго. А там…
— Все это лирика, — снова взглянув на карту, проговорил я, — но нельзя забывать о прозе жизни. Оставшись без заложника, мы раскрылись для удара, и теперь наша единственная защита — это преимущество в опережении. Но эта как говорится, величина относительная.
— Что ты предлагаешь? — спросил Акулов, многозначительно покосившись на лежащий между нами «Калашников».
— То, что замышляли в Тюмени, теперь придется сделать и Екатеринбурге. Вы с Вадимом Григорьевичем отправитесь самолетом в Москву, а я перегоню машину. К тому моменту, как наши преследователи опомнятся, за них возьмутся соответствующие органы. Ты успеваешь на службу, а я, в случае серьезных неприятностей, где-нибудь укроюсь и пережду пару дней. Ферштейн?
— Нихт ферштейн, — отрицательно покачал головой мой напарник, держа одной рукой колесо руля, а другой поглаживая цевье автомата. — Ты думаешь, так просто перегнать «Блейзер» через полстраны без документов и еще напичканный оружием, как боевая машина пехоты. Нет, дружище, тебе вряд ли удастся выехать из города. Поэтому с Вадимом Григорьевичем на самолете полетишь ты, а я поеду по грешной земле. В случае опасности всегда смогу обратиться к братьям из местной ФСБ, как-никак еще совсем недавно были одной конторой.
— Стар я, Андрюша, — попытался я отказаться, — таскать подпольно «стволы» через металлоискатели. Это ведь целая наука, как незаметно пронести оружие на борт самолета.
— Ничего не надо проносить, — отрезал Акулов. — Полетишь без оружия.
— Как же я буду защищать нашего клиента?
— В воздухе он будет в безопасности, а в аэропорту тебя встретит твой друг Донцов со своей милицейской шоблой, и будет это понадежней «Макарова» со «стечкиным» вместе.
— А… — Я было открыл рот, чтобы спросить, откуда Донцов узнает о нашем прилете, но Андрюха опередил:
— Из екатеринбургского аэропорта позвонишь.
— Тады ой. — Мне оставалось только согласиться.
— Вадим Григорьевич, — обратился к нашему клиенту Акулов. — Вы, я надеюсь, не против сменить транспорт?
— О чем вы говорите, — по-старушечьи всплеснул руками Картунов, в его глазах появился блеск.
