Перед бойцами пятой роты находилась дверь. Горшков аккуратно потянул на себя тяжелую металлическую плиту. Она с трудом, но поддалась. Николай с Ветровым вошли в подземный ход. Пройдя метров двадцать, Горшков почувствовал вибрацию станции спецсвязи. Лейтенант отключил звуковой сигнал. Вибрация означала, что его требует на связь Расанов. Удивился:
— Ты смотри, и здесь, под землей, станция сигнал ловит. Мобильник наверняка потух бы! — Ответил: — Я — Высота! Слушаю, Первый!
Расанов спросил:
— Вы с Ветровым сейчас, на данный момент, где находитесь?
Колян удивился вопросу:
— Как где? Там, где и должны находиться! В подземном ходе. Потихоньку, аккуратно сближаемся с блиндажом Байзеда, а что?
— А то, что задача вам меняется!
— Почему, Шах?
— Потому, что твой предыдущий доклад изменил обстановку!
Николай произнес:
— Так что, нам возвращаться на исходную позицию?
— Нет. Это рискованно! По Байзеду работай, как решили, а вот гасить охрану блиндажа и освобождать Доронина не спеши! Байзед не может не знать, где скрывается Шамиль. Попробуй и ты узнать адресок кровавого бандита! Освобождение же Александра только после моей команды!
— Понял! Выполняю!
Горшков отключил станцию.
Ветров спросил:
— Что-то не так, Коля?
Горшков объяснил другу смысл переговоров с Расановым.
— Так что, Костик, до команды нашего мутного Шаха беседуем с Байзедом! Вот будет прикол, если этот комендант каким-нибудь образом сможет подать сигнал своей братве. Тогда мало нам не покажется!
Ветров спокойно заметил:
— Поэтому брать Байзеда надо быстро и сразу пеленать! Нападения он не ожидает, а посему какое-то время будет находиться в состоянии ступора. Этим и воспользуемся!
— Лады! Ты, как всегда, прав!
Ребята двинулись дальше по ходу.
Вот и бревенчатая стена, перегораживающая подземный тоннель, одновременно являющаяся входом в сектор отдыха коменданта лагеря и штаба Шамиля.
Колян отодвинул нужное бревно, отпирая запор. Путь свободен! Николай взглянул на Константина.
— Ну, Костик! С богом? Лишь бы этот Байзед находился в отсеке один!
— С богом, Колян!
Лейтенант ударил плечом по двери. Та, как ни странно, открылась легко, отчего Горшков, не ожидавший сопротивления, по инерции вылетел на центр комнаты. Окинув помещение, освещаемое тусклой керосиновой лампой, увидел топчан, на котором лежал пожилой с виду чеченец. И рванулся к нему. Байзед сквозь сон услышал какой-то посторонний звук. Лениво приоткрыл глаз и получил сильный удар в голову.
Николай действовал быстро. Одно движение, и рот коменданта лагеря залеплен клейкой лентой. Второе движение, и тело еще не врубившегося ни во что Байзеда было перевернуто на живот, руки сведены назад и связаны тонкой, режущей кожу бечевой. И тут же обыск.
Рация коменданта и пистолет легли на стол, стоявший в спальном отсеке.
Пока Николай обрабатывал Байзеда, Константин прошел далее по коридору, пока не вышел к толстой бревенчатой перегородке, за которой открывалось пространство, видимое сверху. Увидел Ветров и деревянную дверь. За ней находился Доронин. Ротный и не догадывался, что его бывшие подчиненные пришли сюда, в самое логово бандитов, чтобы спасти его. Но это даже хорошо. Меньше волнения, меньше суеты, а значит, отсутствие шума, способного вызвать у охраны интерес. Костя вернулся в отсек коменданта.
Колян уже сидел рядом с поверженным врагом. Тот удивленно моргал раскосыми, хитрыми, черными глазами, с нескрываемым страхом смотря на того, кто появился, как джинн из бутылки, и грубо обошелся с ним, самим заместителем Шамиля!
Колян, увидев Костю, спросил:
— К выходу ходил?
Ветров ответил:
— Да! Там все как описывал разведчик.
— Ладно! Побеседуем с господином комендантом бандитской лесной подпольной базы! — Горшков наклонился к Байзеду, уткнув тому в подбородок ствол автомата: — Слушай, казбек, меня внимательно! Я — лейтенант российской милиции и командир штурмовой группы отряда спецназа «Удар», Горшков Николай Иванович. Тебе наверняка известно мое имя. Это я дрался с вашими бородатыми козлами на высотах у Косых Ворот пять лет назад и завалил несколько десятков наемников. Это я, лично я отправил на тот свет Теймураза-Костолома. Что от него осталось после нашей встречи, думаю, ты знаешь! То же самое будет и с тобой, Байзед, если мы не найдем общий язык! Ты должен решить, будешь ли говорить спокойно или поднимешь шум, ибо для общения я просто вынужден освободить твой рот от ленты. Если выбираешь первое, а с ним и жизнь, то кивнешь, если второе и немедленную смерть, мучительную смерть, то качаешь головой. На размышление три секунды!
Байзеду не понадобилось время, отведенное Горшковым. Он сразу несколько раз кивнул своей седой головой.
Николай проговорил:
— Хорошо! Ты, видимо, разумный человек! Действительно ради чего подыхать, если игра проиграна. А то, что она проиграна, очевидно, раз мы, спецназ, здесь, в самом логове вашей секретной базы!
Он снял с физиономии Байзеда липкую ленту. Как бы между прочим извлек из ножен десантный нож, продемонстрировал его коменданту лагеря:
— Вот этим самым кинжалом я сначала отсек руку Теймуразу, потом выпустил ему кишки и напоследок отрубил башку! Хороший ножичек, не правда ли?
Байзед, не сводя взгляда с клинка, ответил:
— Да, да, конечно! Штука серьезная!
— Разбираешься!
Николай вложил нож обратно в ножны:
— Итак, Байзед, что нам от тебя надо? Первое, узнать точное место, где содержится захваченный Мурзой Доронин! Второе, где постоянно обитает твой прямой начальник, Шамиль. Тебе это не может быть неизвестно, так что не надо говорить, что ты не знаешь адреса или адресов хозяина. Я не поверю и тогда вновь достану нож. Для чего, считаю, объяснять не надо. И третье, ты должен помочь нам вместе с Дорониным покинуть лагерь без шума и пыли. Выполнишь вышеизложенные требования, какое-то время проживешь. Ну, а на нет и суда нет. Лишь исполнение приговора.
Байзед заговорил:
— Доронин находится в отсеке слева, рядом с выходом на территорию лагеря. Насчет Шамиля мне известно то, что он имеет несколько мест, где может скрываться. Одно здесь, другое в Ачхой-Мартане, третье в Грозном. И четвертое, резервное, в одном из горных аулов. Тут, на базе, его нет, в горном ауле тоже быть не может. Рядом с ним недавно произошел крупный обвал склона, перегородивший единственную дорогу на равнину. Селение, одним словом, заблокировано. А выходя на связь, Шамиль ни разу не говорил о том, что испытывает какие-либо трудности в перемещении по республике, да и сотовый телефон там не работает. Он же недавно звонил именно по мобильнику!
Николай перебил коменданта лагеря:
— Чем интересовался Шамиль, проводя последние сеансы связи?
— Он разговаривал с Мурзой, который вчера также покинул лагерь. Спрашивал, как дела. Башаев ответил, все по плану. Говорил еще что-то, Мурза слушал молча, иногда кидая то «да», то «нет». Со мной Шамиль говорил последний раз после того, как Мурза покинул базу. Спросил, спокойно ли вокруг? Я ответил, спокойно. Шамиль отключился. Вот в тот раз он говорил по сотовому телефону.
Горшков произнес:
— Значит, звонил либо из Ачхой-Мартана, либо из Грозного. В горах связь не работает. Шамиль в городе! Где конкретно он может быть?
Байзед назвал адреса, так как не раз сопровождал туда хозяина, отметив, что, скорее всего, босс в Грозном, так как Ачхой-Мартан после казни Шамсета с матерью был подвергнут тотальной зачистке федеральными войсками.
Николай присел на табурет, поставив автомат между ног. Приказал:
— Продолжай, Байзед!
Байзед взглянул на Николая:
— А вот третье ваше требование, к сожалению, невыполнимо. Незаметно вынести пленника из лагеря не удастся, даже с моей помощью. Охрана на входе проинструктирована лично Мурзой. Согласно инструкциям, никто, кроме Башаева, не может разрешить перемещение Доронина, даже я!
— А часовые постоянно наблюдают отсек!
— Да!
— Ясно! Следовательно, придется работать шумно!
Станция Горшкова издала вибрационный сигнал вызова. Он вышел в коридор, ответил:
— Высота слушает!
— Я — Первый. Ты где?
— Только что закончил беседу с Байзедом, который, связанный и безоружный, лежит на своем топчане в главном бункере. Запиши адреса в Грозном и Ачхой-Мартане, где может находиться Шамиль.
— Байзед назвал их?
— Ты думал, не расколю бандюка?
— Честно говоря, считал, что комендант просто скажет, что не имеет подобной информации, но, видимо, ты чем-то сильно испугал его!
— Да нет! Всего делов-то — показал нож, которым якобы разделал Теймураза, описал, как это было, и предупредил, что сделаю с Байзедом то же самое, если он не будет со мной предельно откровенен!
Шах рассмеялся:
— Теперь мне все понятно! Шакал Шамиль в Грозном!
— Это предполагает и Байзед!
