– Это я не вам, господин губернатор, – но в ответ услышал только короткие гудки.
Максим швырнул телефон на стол, снова плюхнулся на табурет и привалился спиной к стене. В ушах все еще звучал властный, не терпящий возражений голос, и Максим вынужден был признаться себе, что счет теперь три-один. Пока в его пользу, но если так пойдет и дальше, то от преимущества не останется и следа. И по поводу суток он погорячился, времени на подготовку не хватит, и завтрашняя прогулка отменяется. Вернее, носиться придется целый день, а часть ночи провести на кухне, но не у плиты. Ничего, пусть подождет господин губернатор, понервничает, помечет икру. Знать бы, сколько у него народу осталось. Впрочем, а толку-то? Ясное дело, что на финальный поединок соберутся и сам егерь, и выжлятники, и вся свора. Вот это будет славная охота.
В кафе у съезда с МКАДа Максим сел за свободный столик, устроился у огромного, во всю стену окна и принялся за еду. За целый день другого времени поесть у него не нашлось. С утра банк, потом хозмаги, аптеки, ларьки бытовой химии, два автомагазина и рынок «Садовод». Забросил пакеты и свертки в квартиру и бегом назад, на маршрутку. Собственно, место он выбрал еще ночью, зря, что ли, прошлой зимой тут круги вокруг города нарезал. Оставалось только посмотреть на все поближе, потрогать руками, попробовать на зуб. Пицца была отвратительной, зато горячей, растворимый кофе из пакетика не лучше, хорошо хоть, не успел остыть. Максим разделался с едой за несколько минут, посидел еще немного и вышел под дождь. Отмазка получилась идеальная, после вчерашней грозы похолодало, с неба полило с раннего утра, и перед Васькой даже не пришлось оправдываться. Она героически перенесла очередной облом и согласилась ждать сколько потребуется.
– Вась, я уеду на два дня, – осторожно сообщил ей Максим, и, предвидя взрыв негодования, а то и слез, предупредил:
– Мы вместе с мамой вернемся, я ее встретить должен.
Он выслушал Васькины напутствия и пожелания и повторил перечень того, что ей надо и не надо делать, получил в ответ массу заверений и обещаний. И вот носится теперь целый день, как сайгак, даже поесть толком не успел. А чем пицца лучше гамбургера? Да ничем, такая же дрянь.
За шиворот проникла холодная капля, Максим поежился и вбежал в магазин. О, здесь еще и аптека имеется, неплохо, совсем неплохо. Он купил пакетик марганцовки и вернулся на улицу, остановился под навесом. Да, это место идеальное, другое искать не надо. Две дороги рядом, болотина начинается сразу за зданием совмещенной с магазином и кафе АЗС. Проезд сквозной, машин полно, у касс и в харчевне постоянная толчея. Прекрасно, просто прекрасно, лучше не бывает. А времени у нас – Максим приподнял рукав ветровки и глянул на наручные часы – шестой час вечера. Пожалуй, пора, дел еще по горло. Он обошел серое здание с синей крышей, стоянку по обеим его сторонам, топливораздаточные колонки, посмотрел издалека на крышки люков вкопанных в землю цистерн с горючим. Прошелся еще раз от съезда на кольцо до прилегающей дороги, прогулялся вдоль нее, перепрыгнул через канаву и скользнул в лес. Подходящее сухое местечко нашлось быстро, Максим запомнил его и немного побродил по пахнущему сырой свежестью лесу. Болотина здесь заканчивалась, земля под ногами не пружинила, а рядом с мокрым пеньком расположился немаленький муравейник. Максим смотрел то себе под ноги на суету мелких насекомых, то вперед, сквозь ветви деревьев. Видел, как на стоянку подъезжают машины, а у колонок даже образовалась небольшая очередь. Хочется верить, что до завтрашнего дня здесь ничего не изменится. Максим еще немного понаблюдал за движухой на площадке АЗС и по лесу вдоль дороги зашагал к ближайшей остановке.
«Дома» он первым делом распаковал и разложил на накрытом старыми газетами столе покупки, натянул перчатки и покосился на брошенные на подоконнике медицинскую маску и «Лепесток».
– Обойдусь. – Выволок из-за плиты старую, покрытую изнутри и снаружи пылью и толстым слоем жира чугунную посудину и вылил в нее растворитель. Потом притащил с балкона охапку пенопласта самых причудливых форм и размеров, собранную по всем ближайшим помойкам, покрошил его в ацетон и перемешал старой вилкой. Пенопласт растворился на глазах, следом полетела вторая порция легких обломков, затем третья, четвертая. Ацетон пожирал пенопласт как голодный удав белых мышек. Максим разломал последнюю пластиковую «доску» и перемешал смесь еще раз. Жидковато получилось, придется использовать резерв. Пяти смятых теннисных шариков вполне хватило, получился устой, однородный сироп. Следом в посудину отправился бензин, а за ним горсть металлизированной смеси. Максим осторожно поставил чугунную лоханку на плиту, прикрыл емкость крышкой и вернулся к столу. Подошла очередь дымовых шашек из «Садовода». Он распотрошил их ножом, смешал содержимое с купленной на том же рынке серой. Аккуратно рассыпал месиво по чистым металлическим банкам, закрыл крышками и приладил фитили. Банки отправились на полку под шкафом. Затем он принес с балкона пачку старых газет. Спасибо хозяйке, что развела здесь такую помойку, полезного добра в ее закромах нашлось немало. Рядом с газетами он поставил на стол лоханку, приподнял крышку и заглянул внутрь. Отлично, селитра уже успела раствориться, можно приступать, только сначала надо слить выступившую сверху пену. Из пульверизатора газеты пропитались быстро, теперь им надо дать просохнуть, а на это уйдет часа три. Максим вышел на балкон, отдышался, перепрыгнул через разложенные на полу газеты и вышел в коридор, захлопнул за собой дверь. Вонища жуткая, как бы соседи чего не заподозрили. Да ладно, балкон открыт, сейчас эта дрянь выветрится, а пока можно и передохнуть.
Проспал он до половины первого ночи, вскочил в темноте, помотал головой и пошел в кухню. Первым делом проверил чугунную лоханку. На дне образовался основательный темный слой осадка, но это ничего, на боевые качества пирогеля он не повлияет. Газеты тоже успели высохнуть, осталось лишь свернуть их в плотные рулоны. Максим обмотал их скотчем и не удержался – поджег один снаряд. С обоих концов трубки повалил отличный густой белый дым, Максим сунул обуглившийся край дымовухи под кран и вышвырнул газетный сверток на балкон сушиться. Нужный эффект достигнут, за эту часть арсенала можно не волноваться.
На фасовку и упаковку боеприпасов ушло еще часа полтора, и к трем часам ночи Максим вынес в коридор тяжеленный, плотно набитый рюкзак. Еще минут сорок ушло на заметание следов и уборку. Максим сгонял к мусорному контейнеру, бросил в него использованную посуду. Вернувшись, протер на кухне стол, полки и пол. Остался лишь запах, адская смесь растворителя, бензина и серы пропитала все небольшое помещение. Сюда теперь неделю только в респираторе заходить можно. Кстати, где он?.. Максим взял пакет с «Лепестком» с подоконника и бросил в рюкзак. Постоял в коридоре еще с минуту, перебрал мысленно все, что сделано и что предстояло сделать, достал из кармана ветровки старый мобильник. Звонка ждали, Максим услышал только два длинных гудка и сразу за ними спокойный мужской голос.
– Я буду говорить только с губернатором, – оборвал ответившего Максим.
– Мне поручено… – договорить собеседнику не удалось.
– Я тебя с твоим поручением в гробу видел. Иди в жопу. Или пусть твой хозяин звонит мне сам, или я сделаю то, что собирался.
«Адъютант» попытался вразумить несговорчивого шантажиста, но Максим нажал «отбой» и уселся на диван, мобильник бросил рядом. Время поползло, прошло десять минут, пятнадцать, полчаса – господин губернатор не торопился откликнуться на приглашение. Ничего, этого следовало ожидать, потерпим. Максим вытянулся на диване в полный рост, закинул руки за голову и закрыл глаза. Пробежался еще раз, как вверх по ступеням, по пунктам плана, извлек из памяти «фотографию» АЗС и словно посмотрел на нее сверху, как на трехмерную картинку. И так увлекся, что не сразу сообразил, что это скрипит под боком. Мобильник призывно моргал экраном. Максим посмотрел на надпись «Вызов» и запихнул мобильник в диванные подушки.
– Перезвонишь, я в туалете, – Максим повернулся на бок и снова закрыл глаза. «Пять-два в мою пользу» – эта мысль заставила его улыбнуться. Пусть товарищ генерал дойдет до кондиции, тогда и поговорим. Чем злее оппонент, тем легче с ним разговаривать. Нервишки у генерал-губернатора сдадут скоро, и в бешенстве он может наделать ошибок, о которых обязательно пожалеет, но будет уже поздно.
Следующий сеанс связи состоялся в восемь часов утра. Максим проснулся бодрый и свежий, готовил себе завтрак и старался дышать через раз – воняло в кухне немилосердно. Зато поздороваться с ним не выполз ни один таракан, что и радовало, и настораживало одновременно. Максим успел расправиться с ежедневной тарелкой овсянки и взялся за бутерброд, когда услышал из комнаты сдавленный дребезжащий звук.
