Во рту сразу стало сухо и горько. Несколько секунд он неотрывно смотрел на автокран, после чего сошел с дороги и нырнул в кусты. Если возле крана находятся террористы, к ним нужно подбираться осторожно и уж никак не со стороны дороги. Опустившись на корточки у раздваивающегося ствола узловатого клена, Сверкунов пробежал взглядом по окрестным кустам. Людей видно не было. Тем не менее он около минуты присматривался к виднеющейся впереди поляне и прислушивался к доносящимся оттуда звукам. Однако ничего, кроме шелеста листьев, натренированный слух лейтенанта не уловил. Тогда Сверкунов поднялся на ноги и, осторожно ступая, приблизился к поляне.
Он старался двигаться так, чтобы между ним и автокраном всегда находились кусты или деревья. На краю поляны рос раскидистый куст дикой черемухи, и Сверкунов облюбовал его для следующей наблюдательной позиции. Теперь он мог разглядеть стоящий на поляне автомобиль целиком. Это был «КамАЗ» с большегрузным краном, выкрашенным в ядовито-желтый цвет. Над шоферской кабиной «КамАЗа» вытянулась сложенная телескопическая стрела с надписью «Ивановец», заканчивающаяся массивным крюком. Но Сверкунова в первую очередь интересовало то, что должно было находиться по другую сторону грузовика и что он заслонял своим кузовом. Отступив на несколько шагов назад, Сверкунов двинулся в обход поляны.
Перемещаясь среди деревьев, он старался постоянно держать автокран в поле зрения, поэтому не заметил на земле среди травы сухую ветку, которая предательски хрустнула под ногой. Сверкунов замер на месте и рванул вниз «молнию» своей ветровки, готовясь в следующее мгновение выхватить из подмышечной кобуры оружие. Но со стороны поляны по-прежнему не доносилось ни звука. Теперь, уже глядя под ноги, лейтенант быстро переместился на десяток шагов вперед и, вновь не заметив ничего подозрительного, еще на десять метров. По мере передвижения поляна постепенно открывалась перед ним. И наконец, когда он обогнул автокран со стороны кабины, увидел всю поляну целиком. Но того, чего он так упорно искал, там не оказалось. Ни нацеленного в небо миномета, ни его огневого расчета на поляне не было. Кроме замеченного ранее автокрана, там вообще не было ничего, только трава, да следы колес все того же крана.
Теперь Сверкунов мог сказать, как автокран заехал на поляну. Водитель резко и, судя по всему, на большой скорости свернул с дороги. На поляне остались следы заноса. А в том месте, где колеса «КамАЗа» провернулись, трава оказалась содрана до самой земли. Все это, конечно, заслуживало внимания, но, увы, никак не могло помочь в розыске террористов и их миномета.
Уже не таясь, Сверкунов вышел на поляну. Пусть здесь нет террористов, но в машине могли остаться улики, которые подскажут направление дальнейших поисков. Надо осмотреть автокран. Обойдя вокруг грузовика и не заметив ничего заслуживающего внимания, Сверкунов запрыгнул на подножку кабины и потянул на себя правую дверь. Дверная ручка повернулась с трудом, зато сама дверь распахнулась резко, словно от толчка, и на лейтенанта из кабины вывалился человек. Сверкунов поспешно сунул правую руку под куртку к своему пистолету, а левой попытался защититься от навалившегося на него противника. Пальцы лейтенанта скользнули вверх по чужой брезентовой робе, коснулись шеи мужчины, необычайно твердой и пугающе холодной. И только тогда Сверкунов сообразил, что борется с трупом. Он в ужасе оттолкнул от себя окоченевшее тело, и оно завалилось в траву, под колеса «КамАЗа». Сверкунов попытался унять сбившееся дыхание и справиться с мелкой дрожью, но в следующую секунду вздрогнул еще сильнее, почувствовав на своем плече прикосновение чьей-то руки. Но усвоенные навыки бойца спецназа оказались сильнее страха. Сверкунов мгновенно развернулся и увидел перед собой удивленное лицо Ворона.
– Что здесь у тебя? – произнес Воронин, указав на лежащий на земле труп.
– Ты откуда? – невпопад спросил Сверкунов.
– Вышел к опушке, нашел дорогу, вижу, тебя нет, вот и пошел навстречу, – сказал Воронин и, снова указав на труп, поинтересовался: – Откуда он взялся?
– В кабине лежал, – ответил Сверкунов, опустив подробности своей борьбы с покойником.
Ворон встал на подножку, быстро осмотрел кабину грузовика и вновь спрыгнул на землю.
– Похоже, это водитель-крановщик, – предположил он, опускаясь возле трупа на колени. – Если судить по одежде. – Сноровисто проверил карманы мертвеца и констатировал: – Пусто. Ни денег, ни документов. – Затем распахнул пошире ворот штормовки, и наблюдающий за его действиями Сверкунов увидел на шее покойника поперечную лиловую полосу. – Задушен, – вздохнул Ворон. – Где-то сутки назад. Хорошо, лицо не пострадало. Легче будет установить личность. – Закончив на этом осмотр трупа, он поднялся с колен. – Овчинникову уже доложил?
Только сейчас, услышав вопрос Ворона, Свер-кунов вспомнил, что не сообщил командиру группы об обнаруженном в лесу автокране. От волнения он совсем об этом забыл, тем самым грубо нарушив неоднократно повторенные Овчинниковым инструкции.
– Нет, – признался Сверкунов, виновато взглянув в лицо своему другу.
Ворон тактично промолчал и лишь указал взглядом на карман, куда Сверчок спрятал свою рацию. Сверкунов поспешно достал рацию из кармана, но сколько не вызывал Овчинникова, в ответ из наушника доносилось лишь слабое потрескивание пустого эфира.
Санитарная зона Обнинской АЭС, 16 августа, 07.40
– Да погоди ты. Не пори горячку, – раздались за спиной Овчинникова слова младшего из косарей.
Он шагнул к капитану и, поравнявшись с ним, левой рукой обнял его за плечи. Овчинников был к этому внутренне готов и, почувствовав на своих плечах жесткую хватку, приготовился к отражению бокового удара ножом в горло или грудь. Но правая рука мужчины в ватнике оказалась пуста. Вместо ожидаемого Антоном удара косарь положил ладонь ему на грудь и одновременно придержал за плечи, заставив остановиться. В тот же момент сзади послышался шелест сухой травы. Мгновенно оглянувшись, Овчинников увидел, как остававшийся у стога косарь схватил лежащие рядом вилы и с вилами наперевес бросился на него. Чтобы отразить его внезапную атаку, нужно было немедленно освободиться от захвата. Воспользовавшись тем, что левая рука второго террориста уже лежит у него на плечах, Овчинников ухватил его одной рукой за левое запястье, а второй – за отворот телогрейки и, резко нагнувшись, швырнул своего противника через спину. Настроившийся на короткую и победную схватку боевик не ожидал ничего подобного. Он испуганно вскрикнул, когда его ноги внезапно оторвались от земли, и, безвольным кулем описав в воздухе головокружительное сальто, грохнулся на спину. Завершал прием болевой шокирующий удар, но на него у капитана уже не осталось времени.
Чувствуя, что еще мгновение, и кривые зубья вил вонзятся ему в спину, Овчинников отпрянул в сторону и развернулся лицом к своему второму противнику. Тот сделал длинный выпад, намереваясь пырнуть спецназовца в живот. Овчинников нырнул вправо, пропуская нацеленный в живот четырехзубый штык мимо себя, и в тот момент, когда террорист дернул вилы назад, попытался перехватить черенок. Однако это у него не получилось. Деревянная рукоятка больно ударила по пальцам, оставшись в руках террориста.
Схватка явно затягивалась, а ее следовало завершить как можно скорее. Оглушенный ударом о землю второй террорист мог в любой момент прийти в себя, резко изменив соотношение сил не в пользу капитана спецназа. В таких обстоятельствах продолжение рукопашной схватки было чистым пижонством и откровенной глупостью. И Овчинников рванул из-за пояса пистолет.
– Брось вилы. Застрелю, – наведя оружие в грудь террориста, потребовал он.
Но боевик только стиснул зубы и, издав злобный звериный рык, вновь бросился на «вымпеловца», на этот раз целясь вилами ему в горло. Овчинников скривился от досады и, чуть сместив точку прицеливания, нажал на спуск. Для допроса террористы нужны были живыми, и капитан выстрелил боевику в плечо. Но остроконечная пуля, предназначенная для поражения живой силы противника в легких бронежилетах, навылет прошила мягкие ткани, не остановив опьяненного злобой и ненавистью боевика.
– А-а!!! – истошно взревел он.
Овчинников увидел перед собой перекошенное болью и яростью лицо бандита и его разинутый рот с оскаленными зубами и, направив пистолет вниз, выстрелил террористу под коленную чашечку.
Второй выстрел оказался более результативным. На этот раз пуля перебила берцовую кость. Боевик рухнул на простреленное колено и, оступившись, вонзил в землю занесенные для удара вилы. Овчинников ринулся к террористу, чтобы окончательно обезоружить его. Но в этот момент слева раздался голос второго боевика.
– Юсуп, пригнись! – крикнул он по-чеченски.
