— А вы уверены, Григорий Филиппович, что переведенное вами письмо не фальшивка? — осторожно спросил Марков, что-то помечая на первом попавшемся листе бумаги.
— Вне всяких сомнений — подлинник! Уж поверьте моему многолетнему опыту, милейший! Но основное дело даже не в самом документе. Перевод письма — это лишь полдела. Проблема в другом. В настоящий момент на месте монастыря находится тюрьма, где отбывают пожизненный срок помилованные убийцы, до этого приговоренные судом к расстрелу! Об этом мне сообщил тот парень, что принес копию письма. Как его фамилия?.. Нет, не помню! Вот что значит старость! — удрученно покачал головой Рогов. — Хотя, может быть, это и не столь важно. С тех пор прошло не так много времени, не думаю, что он успел проникнуть в тайник, — профессор гордо вскинул голову. — Ну как, Кирюша, интересную историю я вам рассказал?
— Не то слово! — отозвался Марков, задумчиво уставившись в окно. — Даже не знаю, что и сказать... А вы, Григорий Филиппович, ничего не напутали? Ведь сами говорите — склероз?
Наткнувшись на обиженный взгляд старика, Марков окончательно убедился: все сказанное только что профессором — чистейшая правда! Страшно даже подумать, на сколько может потянуть даже одна старинная икона в драгоценном окладе из тех, что спрятал в тайнике монах! Ради таких денег стоит начать игру. В конце концов, в случае неудачи он потеряет лишь несколько тысяч баксов. Сущая мелочь по сравнению с возможной прибылью. Вот только тюрьма... Придется как-то выходить на ее руководство. Надо серьезно все обдумать... Но для начала необходимо добыть из немецкого архива копию письма, а еще лучше — оригинал!
Марков знал, кто может ему в этом помочь. В Западном Берлине еще лет десять назад осел один из его знакомых, некто Валентин Шульц, этнический немец, и, по слухам, весьма неплохо там устроился. Когда-то Шульц начинал с контрабандной торговли сигаретами; некоторое время занимался нелегальной переправкой в Западную Германию вьетнамских рабочих с территории ГДР. И помогали ему в этом высшие чины Западной группы войск. Германия объединилась, Советская Армия ушла, но накопленные Шульцем наложенные в несколько прибыльных предприятий пять миллионов немецких марок сделали из недавнего переселенца довольно крупного бизнесмена, сохраняющего, однако, связи с влиятельными криминальными группами его бывшей родины.
В ближайшее время Маркову подворачивалась командировка в Берлин на международный финансовый форум. Все складывалось как нельзя кстати. Сама судьба вдруг предоставила ему возможность неслыханно преумножить свои и без того немалые капиталы. Соглашаясь вызволить из небытия мизерный вклад старого профессора, он словно чувствовал, что рано или поздно этот не слишком типичный для авторитета по кличке Дипломат благородный поступок даст свои результаты.
И вот...
— Вся эта история больше похожа на красивую сказку об острове сокровищ, вы не находите? — сведя разговор к шутке, поинтересовался у Рогова Кирилл Валерьевич. — Впрочем... скоро я еду в Берлин, по работе, и так уж и быть, попробую пробиться в исторический архив. Если там действительно находится то самое письмо настоятеля, я постараюсь снять с него копию, а после позвоню вам.
Договорились, Григорий Филиппович?
— Рад буду хоть чем-то оказаться вам полезным, дорогой мой! — воскликнул профессор. — Вы даже не представляете, что вы для меня, старика, сделали! Вы вернули мне веру в завтрашний день!
Берлин встретил Маркова, Анжелику и членов делегации мэрии Санкт-Петербурга чудесной солнечной погодой. Оставив любовницу в гостиничном номере и выдав ей пятнадцать штук «зеленых» на «тряпки», Кирилл Валерьевич спустился в холл нижнего этажа и позвонил Шульцу. После пятого гудка трубку сняла какая-то пожилая женщина, по всей видимости домработница, и на ломаном русском предложила «старинному приятелю из России» перезвонить господину Шульцу на мобильный телефон, назвав номер. Марков набрал нужную комбинацию цифр и после долгого ожидания услышал хрипловатый голос Валентина Оттовича Шульца.
— Привет, перебежчик, это Кирилл из Питера. Не забыл такого?
— Привет, земляк! — весело отозвался Шульц. — Ты откуда звонишь?
— Я здесь, в Берлине. Не мешало бы встретиться. Желательно — прямо сейчас. Есть дело. Если, конечно, тебя все еще интересуют баксы.
— Ты меня заинтриговал, Дипломат! — усмехнулся Шупьц. — Ладно, выкрою полчасика для старого друга. Подъезжай через час к автостоянке возле зоопарка.
Не забыл еще, где он находится?
— Помню-помню, не волнуйся, — усмехнулся Марков и, как обычно, первым бросил трубку.
Дав некоторые указания своим коллегам из мэрии на случай его опоздания к открытию форума, Кирилл Валерьевич поймал такси и уже за десять минут до назначенного времени стоял возле входа в Берлинский зоопарк, несомненно, один из самых лучших во всей Европе. Вскоре рядом с тротуаром притормозил серебристый «БМВ», и из-за приоткрытой задней двери показалась улыбающаяся физиономия светловолосого арийца, бывшего обитателя района Гражданки.
— Герр Маркофф! Привет, геноссе! — Валентин, как всегда, был весел, и глаза его светились особым хитроватым блеском. — Садись, поболтаем... — отодвинувшись в сторону, Шульц освободил место для Маркова. — Рассказывай!
Какими судьбами в Германии? Как Ленинград, то есть, извините, Санкт-Петербург?
— Бизнесмен по-дружески похлопал Кирилла Валерьевича по плечу.
— Эй, ребята, сходите прогуляйтесь, — обратился Марков на русском к сидящим спереди телохранителям, но те даже не шелохнулись. И только после нетерпеливого жеста самого Шульца двое накачанных парней с абсолютно непроницаемыми лицами покинули автомобиль и отошли в сторону, закурив по сигарете.
— Ты знаешь, где находится Государственный исторический архив? — с места в карьер начал Марков, едва телохранители захлопнули за собой двери.
— Знаю, — безо всякого удивления ответил Шульц. — Тебе нужна какая-то бумажка? Нет проблем! Говори, и завтра к вечеру она будет у тебя. Хочешь — копия, ну а хочешь — оригинал. Только это будет дороже.
— Даже так?! — удивился Кирилл Валерьевич. Масштабам возможностей бывшего соотечественника. — И сколько ты просишь за оригинал?
— Трудно сказать, — пожал плечами немец. — Все зависит от того, что за бумажка тебе нужна и сколько придется заплатить, чтобы ее изъяли из списка хранящихся в архиве. Некоторые документы не выкупить ни за какие деньги.
Например, материалы, связанные с бывшей разведкой ГДР «Штази», и тому подобные.
А если обычная мишура — пожалуйста. Надо просто знать, с кем договариваться, — деловито произнес Шульц, протягивая Кириллу Валерьевичу открытую пачку «Мальборо», в которой оставалось ровно две сигареты.
— Меня не интересуют государственные тайны, — усмехнулся Марков, закуривая. — У меня есть один знакомый профессор, друг покойного отца, который собирает материалы по истории православных монастырей. Он пишет книгу и намеревается издать ее где-то в Америке. Ему нужны любые документы, касающиеся этой темы. Кто-то сказал старику, что в берлинском архиве хранится письмо последнего настоятеля Спасского монастыря, что в Вологодской области...
— Ценная вещь? — прищурился Шульц, изучая реакцию финансиста. Однако тот был совершенно спокоен.
— Ничего особенного. Для тебя и для меня это письмо представляет не больше интереса, чем пустая пачка из-под сигарет. — Кирилл Валерьевич кивнул на коробочку, небрежно вращаемую Шульцем между длинных холеных пальцев. — Не веришь, поинтересуйся у любого архивариуса. Но без нее старику не закончить книгу. Архивы этого монастыря были уничтожены в советские годы. Поэтому для профессора это письмо — единственная зацепка. Он попросил меня помочь, и я не смог отказаться... В память об отце.
— Ну, если так, — надул губы Шульц. — В каком веке оно написано?
— Да в нашем, в нашем!.. В восемнадцатом или девятнадцатом году. Сразу после революции. Ну что, дружище, сможешь достать мне это письмо?
— Почему нет? — пожал плечами бывший соотечественник Маркова. — Но для начала я все-таки воспользуюсь твоим советом и поинтересуюсь о ценности сего документа у профессионала. А может, эта пустячная, как ты говоришь, бумажка является достоянием немецкого народа, что тогда, а?! — пошутил Шульц. — Давай сделаем так — позвони мне на мобильный завтра во второй половине дня. Ты когда уезжаешь?
— Улетаю, — уточнил Марков. — Послезавтра.
— Вот и отлично! Думаю, к тому времени мы внесем хоть какую-то ясность в это дело. А теперь, когда вопрос закрыт... В общем, как там наша Северная Пальмира? — с искренним ностальгическим оттенком в голосе спросил Шульц.
— Ничего, разваливается потихоньку, — усмехнулся Кирилл Валерьевич. — Но жить можно. — И добавил:
