— Ничего, разваливается потихоньку, — усмехнулся Кирилл Валерьевич. — Но жить можно. — И добавил:
— Только осторожно...
На следующий день, вернувшись в гостиницу после очередного заседания форума и не застав в номере Анжелику — видимо, его подруга продолжала прочесывать берлинские магазины готового платья, — Марков вновь набрал номер Шульца.
— Значит, так, — деловито произнес немец. — Бумажка эта никакой реальной исторической ценности не представляет. Так что ничего страшного не случится, если она вернется обратно на родину, — резюмировал Шульц, — за... пять тысяч баксов.
— Где встречаемся? — со странным ощущением, отдаленно напоминающим страх перед неизвестностью, произнес Марков. Предчувствие, что письмо настоятеля монастыря роковым образом повлияет на его жизнь, вдруг снова напомнило о себе участившимся пульсом. Впрочем, отступать было поздно. Дело почти что сделано.
— Давай сходим в ресторан, Дипломат, посидим, отметим это дело! Да и вообще вспомним прошлое. Не возражаешь?
— Я здесь не один, — на секунду замялся Марков. — А вообще-то я «за».
Поездка, можно сказать, удалась. — Финансист вспомнил о подписанном сегодня крупном контракте по предоставлению городу на Неве долгосрочного валютного кредита «на дальнейшее развитие и расширение». Распределение этого кредита сулило приятное утяжеление кармана.
— Тогда я тоже прихвачу одну из своих немецких фрау и заеду за вами в отель часам к десяти! — прокричал, заглушая помехи, Шульц. — До встречи, дружище!..
По возвращении в Питер Марков самолично навестил профессора Рогова, и тот, как и обещал, за полтора часа расшифровал написанный настоятелем монастыря текст.
Из него следовало, что тайник, где спрятаны монастырские сокровища, находится в подземелье, о существовании которого знали только его настоятели, передававшие тайну исключительно своим преемникам. Подземелье соединяло отдельно стоящий домик настоятеля с остальными монастырскими постройками, входы в которые после того, как сокровища были спрятаны, настоятель приказал замуровать.
Подземелье имело также два ответвления-хода, один из которых вел к расположенному на уровне каменного пола колодцу. Нырнув в колодец и проплыв около пяти метров по подводному туннелю, можно было оказаться в озере, за пределами монастыря. Второй же ход заканчивался тупиком. Он-то и служил хранилищем для сокрытых от глаз «иродов» православных реликвий.
Из письма также следовало, что проникнуть в подземелье отныне возможно лишь двумя способами — по подводному туннелю и через лаз, находящийся в печи дома настоятеля. Для проникновения в него требовалось открыть обе верхние дымовые заслонки печи, одна из которых являлась запорным замком, и выдвинуть нижнюю металлическую пластину, выполняющую роль стопора. Каменная печь отъезжала в сторону, открывая вход в подземелье...
— Ну и монахи! — восхищенно воскликнул Марков, закончив чтение перевода и глядя на расплывшегося в довольной улыбке профессора. — Я, признаться, всегда думал, что подобные хитроумные изобретения существовали только в Западной Европе, в древних родовых замках, чтобы в случае осады можно было незаметно выбраться за пределы крепостных стен. Но чтобы подобные штучки существовали в России?!
— Ошибаетесь, милейший! Подземные ходы существовали во все времена и у всех народов. Россия — не исключение. Особенно много подземных ходов было вырыто во времена Ивана Грозного... Между прочим, тогда...
Марков жестом руки прервал профессора, подошел к нему и положил руку на плечо.
— Спасибо за информацию. Как только найду этот тайник, немедленно сообщу вам. А сейчас, по случаю завершения нулевого цикла наших поисков, предлагаю выпить по пятьдесят грамм хорошего греческого коньяка! — Из того же кейса Марков извлек плоскую бутылку «метаксы» и, без спроса достав из серванта два пузатых коньячных бокала, одним движением свинтил жестяную пробку и плеснул на их донышко янтарный напиток.
— За удачу нашего общего дела! — Марков поднял бокал, выжидающе глядя на профессора. Тот молча присоединился и, неопределенно кивнув седой головой, выпил коньяк, после чего поставил бокал обратно на стол и скрестил на груди руки.
— Мне хватит. Сердце, знаете ли, пошаливает, — уточнил он, словно извиняясь перед Марковым за то, что не поддерживает компанию. — Все-таки уже не двадцать и даже не пятьдесят... В молодости порой казалось, что жизнь — бесконечна, а вот прошла она, и даже оглянуться не успел...
— Раз так, — сделав вид, что отпивает глоток, согласился Кирилл Валерьевич и убрал фляжку в кейс, — то и я тоже не буду усердствовать. Все-таки за рулем... Да и пора мне... Работа не ждет! Тем более такая суетная, как у меня. Вот уйду из мэрии, тогда можно позволить себе маленький отдых, а пока расслабляться некогда.
— Что, собираетесь менять службу? Решили возвратиться обратно в МИД?! — с вежливой заинтересованностью спросил Рогов, но финансист категорически покачал головой.
— Нет, не угадали. Думаю всерьез заняться бизнесом. Большим бизнесом...
До свидания, Григорий Филиппович.
Стоя уже в коридоре профессорской квартиры, Марков так странно и сочувственно посмотрел на пожимающего ему руку старика, что тот ощутил страх.
Таким взглядом не прощаются с живыми — им провожают в последний путь покойников, прежде чем могильщики опустят на гроб крышку.
Когда за Марковым захлопнулась дверь, Рогов, тяжело вздохнув, вернулся в гостиную, взял со стола бокалы с остатками коньяка, и, зайдя на кухню, сполоснул их под теплой струей воды, а потом убрал назад в сервант.
Уже под утро, ложась спать после чтения бельгийского научного журнала «Терра инкогнита», профессора неожиданно бросило в жар и он почувствовал резкую боль в сердце. С трудом передвигая ноги и придерживаясь за стенку, он добрался до телефона, набрал «ноль три» и, уже корчась от острой боли, стал ждать, когда длинные, настойчивые гудки сменятся голосом оператора «скорой помощи». В глазах вдруг потемнело, и старик стремительно провалился в бездонную пустоту...
После пятого гудка на том конце все-таки ответили:
— «Скорая», слушаю вас!.. Алло!.. Алло!.. Говорите же!.. Ну что молчите!..
Профессора нашли лишь на седьмой день, когда по настоянию соседей, учуявших исходящий из квартиры ужасный запах, слесарь из домоуправления в присутствии участкового милиционера взломал входную дверь. В коридоре лежал скрюченный труп старика с зажатой в посиневшей руке телефонной трубкой.
Прибывшая бригада экспертов констатировала смерть от сердечной недостаточности, косвенным подтверждением чему была сделанная ранее терапевтом запись в истории болезни Григория Филипповича Рогова в районной поликлинике. Дело было закрыто...
Тем временем Кирилл Валерьевич Марков по прозвищу Дипломат отдал своему штатному «разведчику» Андрею Никольскому, в прошлом — майору ГРУ, указание собрать сведения о начальнике тюрьмы особого назначения Карпове Олеге Николаевиче при помощи старых связей, «полистав» его личное дело в милицейском компьютере, а также выяснить дополнительные подробности его личной жизни, не указанные в персональном файле.
Спустя несколько дней, получив начальные сведения из анналов МВД, бывший майор ГРУ Никольский по кличке Краб выехал на скромной «шестерке» из Петербурга в Вологду с целью получения конфиденциальной информации об объекте. Он имел при себе несколько видов оружия, с десяток самых разных служебных удостоверений, крупную сумму денег на расходы и пластиковый дорожный чемодан с набором шпионской аппаратуры, включая засекреченный разведкой прибор дистанционного звукового прослушивания «Капкан».
Ровно через сутки за полковником Карповым началась постоянная слежка с применением самых современных электронных средств, которую осуществлял настоящий профессионал своего дела, контрразведчик экстра-класса, в свое время «спаливший» не одного действующего на территории СССР под легальным «непробиваемым» прикрытием иностранного шпиона. Такая кропотливая работа рано или поздно обязательно должна была дать свои результаты.
Однако, прежде чем добыть компромат на полковника, бывшему майору пришлось основательно попотеть. Карпов почти круглосуточно находился под прикрытием «волков» из охраняющего тюрьму спецподразделения «Кедр», не оставляющих без внимания ни самого полковника, ни его вологодскую квартиру, на которой он практически не жил, ни автомобили, на которых он передвигался. Это были еще те ребят"! Особенно много хлопот доставлял Крабу их командир, майор Сименко. Чувствовалось, что он имел за плечами подготовку, мало чем уступающую подготовке самого «грушника» Никольского. Но, несмотря на серьезные сложности, контрразведчик все-таки сумел поставить на прослушку сотовый телефон Карпова, а также микроавтобус «додж», принадлежащий тюрьме, прилепив к нему две магнитные «таблетки» с миниатюрным радиопередатчиком.
