— Не был я там, — сказал Орлов, озадаченно наблюдая за тем, как из пыльной мглы на них надвигается поезд.
Да, то был настоящий поезд, правда, всего из двух вагонов: зеленого пассажирского и красного багажного. Их толкал задним ходом допотопный паровоз с высоченной трубой.
Орлов привык замечать железную дорогу по телеграфным столбам. Но здесь не было столбов. Казалось, что нет и рельсов, и вагоны катятся по голой земле.
Но нет, рельсы были. Они заканчивались, упираясь в небольшую горку земли. Если бы паровоз не остановился вовремя, он бы снес эту слабую преграду. Но паровоз остановился, и из вагонов выпрыгнули люди, размахивая шляпами.
— Быстрее, быстрее! — кричали они.
Погонщики засвистели, поторапливая мулов.
— Глазам не верю, — насмешливо протянул Гарри. — Я думал, мы будем их тут ждать до второго пришествия. А они явились даже раньше нас! Не похоже на мексов!
— Зато похоже на босса, — сказал Майк.
Орлов различил среди тех, кто прибыл с поездом, фигуру полковника Хелмса. Он стоял в тени вагона, поглядывая на часы.
А в открытом окне показалась Вера, махнув ему рукой.
Что ж они и должны были встретиться. Но не здесь.
Загремела, откатываясь, дверь стального красного вагона. Все дружно бросились разгружать мулов. Ящики по цепочке поплыли к вагону, исчезая в черном проеме.
Гарри и Майк сняли шляпы, подойдя к Хелмсу. Орлов остался в седле, с независимым видом раскуривая трубку.
— Пока всё идет гладко, — сказал полковник. — Мистер Орлов, можете расположиться в вагоне.
— Я считаю груз, — отозвался Орлов. — Привычка, знаете ли. Люблю, когда все цифры сходятся.
— Как вы нас опередили, босс? — с почтительным удивлением спросил Гарри.
— На дилижансе. Выехали вечером. Ночью были на месте. Парни, ваши места в середине вагона, располагайтесь.
— Эх, жалко, коня взять нельзя, — сказал Гарри, потрепав гриву своего жеребца. — Прощай, Скорпион.
— Вернемся, купишь себе нового. Идите в вагон, — добавил полковник уже чуть более строго.
Они забрались в первый вагон, пассажирский, с занавесками, белеющими сквозь запыленные стекла.
Орлов шевелил губами, словно и в самом деле считал уплывающие в вагон ящики. Ему требовалось время, чтобы очухаться после крепкого удара. У него на глазах рухнуло всё, что они с Джеком Джонсом так тщательно готовили.
По их плану, рейнджеры должны были незаметно прибыть на станцию Вилья под утро и занять позиции между пакгаузами. Как только Орлову станет известно, где находится вагон, он должен был подать сигнал. И рейнджеры, вместе с командой мексиканских гвардейцев, захватили бы и груз, и сопровождающих. Гвардейцами командует старый приятель Джека. Ему можно доверять. Точнее, только ему и можно доверять.
Им казалось, что они учли всё. Но кто же знал, что от станции в сторону реки ведет еще одна ветка, недостроенная, но вполне пригодная для движения небольшого состава? И кто мог предположить, что Хелмс сам явится в Мексику, чтобы отогнать свой вагон в пустыню, где его спокойно набьют динамитом под самую крышу?
Он оставался в седле, пока дверь не была задраена. Хелмс так же спокойно ждал в тени вагона, продолжая поглядывать на часы.
— Разгрузка займет часа два, не меньше, — сказал он, захлопнув крышку часов и пряча их в жилет. — Ну как, мистер Орлов? Сошлись цифры?
— Не хватает двух ящиков.
— Возможно, тех самых, которые были использованы?
— Ах да, я и забыл! — Орлов со смехом стукнул себя по лбу.
Он слез с лошади и подвел ее к одному из грузчиков, молодому мексиканцу в мокрой от пота рубахе.
— Береги кобылу. Она из хорошего табуна. Из табуна команчей.
— Спасибо, сеньор, — растерянно пробормотал мексиканец, глянув на полковника.
Хелмс кивнул, и грузчик схватился за повод.
— Спасибо, сеньор. Храни вас Бог!
Орлов еще раз огляделся, словно боялся что-нибудь забыть тут или потерять. Но ему нечего было забывать. И терять — нечего.
Переборки в вагоне были такими тонкими, что Орлов слышал, как в соседнем отделении Гарри и Майк шлепают картами по столу. Дверей не было, вместо них секции отделялись от прохода брезентовой занавеской. «Особо не посекретничаешь, — подумал Орлов. — Остается надеяться, что никто из них не понимает по-русски».
Словно угадав его мысли, Вера сказала на французском:
— Среди них есть наши соотечественники. Один из тех, с кем я приехала.
«Зак?» — Орлов чуть не выругался от досады. Зак, убивший Медвежонка, смог ускользнуть от рейнджеров!
— Почему ты не переодеваешься? — спросила она.
В углу раскачивался на плечиках светлый костюм. На лавке под ним Орлов увидел остроносые башмаки, серую шляпу и несколько сложенных сорочек.
— Надену чистое перед выходом. Ты сама подбирала?
— Нет. Написала список, отдала полковнику. Принесли. Переодевайся, хочу посмотреть, как на тебе это будет сидеть.
— Еще успею.
Он посмотрел в окно. Давно уже осталась позади станция Вилья, со всеми рейнджерами и гвардейцами. Рыжая пыль густым слоем оседала на стекле. Орлов задернул занавеску.
— Куда мы едем, тебе известно?
— В Торреон, — сказала Вера и раскрыла сумочку. — Вот наши паспорта, полюбуйся. Мы с тобой опять муж и жена. Мистер и миссис Брукс.
— До Торреона примерно ночь пути. А оттуда куда?
— Это не важно, — сказала Вера, продолжая копошиться в сумке. — Нам выдали наличность. Новенькие купюры. Интересно, настоящие?
Она достала книжечку, оказавшуюся Библией. Извлекла из-за переплета тонкий свинцовый карандаш и написала на чистом обороте обложки: «Отцепить и взорвать».
— Другого выхода я не вижу, — сказала она, когда Орлов кивнул.
— Я тоже.
— Так ты будешь переодеваться?
— Я бы сделал это гораздо быстрее, — он провел пальцем по ее записке, — если б тебя тут не было.
— Но я здесь. И вам, граф, придется к этому привыкнуть.
«Отцепить и взорвать? Всего-то? Осталось только придумать, как поступить с теми, кто попытается нам помешать», — подумал Орлов. Он вдруг увидел, что Вера улыбается.
— Я вспомнила, как мы встретились, — сказала она. — В том поезде. И вот, снова поезд. И снова все кончится точно так же, как в прошлый раз.
— Ничего не кончится, — сказал Орлов. — У нас с тобой все только начинается.
— А я знала, что всё будет так.
— Как?
— Что мы будем вместе. Знала с первой же минуты. Еще в суде. Только увидела тебя — и сразу все поняла.
— Ты же меня ненавидела. Шипела на меня, как кобра.
— Я и сейчас тебя иногда ненавижу, — с улыбкой сказала она. — И шипеть на тебя буду всю жизнь. Как кобра. Опять комплименты, граф. Кобры так красивы.
Орлов растер щеки, словно на морозе. У него начинала неметь кожа лица. Обычное состояние перед боем. Он не мог избавиться от желания просто перестрелять всех, кто с ними едет. Чтоб не мешали спокойно взорвать груз.
«Если останемся живы, надо будет поездить вместе по свету, — подумал он. — Просто чтобы спать в одной каюте, прогуливаться вместе по палубе. Или ехать по Франции и вместе прильнуть к окну, разглядывая виноградники. Или на рыбацком паруснике скользить между греческими островками. Вместе, мы еще целую жизнь проведем вместе. По крайней мере, остаток жизни».
Вагон раскачивало всё сильнее, поезд набирал ход. Орлов отцепил кобуру от пояса и переложил револьвер в карман куртки.
— Много народу в вагоне? — спросил он.
— Не знаю, не считала, — сказала Вера, показывая пальцами: в соседних отделениях двое и трое. — Полковник звал меня к себе, у него отдельная комнатка, с дверью. С мягкими диванами.
— Довольно неприличное предложение.
— Он там не один.
«С Заком», — понял Орлов.
С трубкой в руке он прошелся по вагону. Заглянул к охранникам, попросил спичек. Вышел на тормозную площадку. Там стоял один из ковбоев Мэнсфилда. Он неприязненно покосился на трубку и, кивнув в сторону багажного вагона, сказал:
— Не курил бы ты здесь. Сам знаешь, не гвозди везем.
— Знаю, что не гвозди.
Орлов облокотился о перила и посмотрел вниз, где под сцепкой бежало полотно, сливаясь в бурую ленту.
— Знаю, что не гвозди, — повторил он. — Только ты не бойся. От одной искры ничего не будет. Даже если вагон загорится, ничего не будет. Динамит может долго гореть, не взрываясь.
— Ну, вагон-то железный, он не загорится. А все равно, — сердито сказал ковбой. — Приказано смотреть, чтоб тут не курили.
— Я и не курю.
Он вернулся в вагон. Веры в купе не было. Ее голос раздавался рядом. Она играла в покер с Гарри и Майком.
«Чего ждать? — подумал капитан Орлов. — Дело-то нехитрое». Холодная ярость заливала его сознание, не оставляя места для долгих раздумий. Ему не терпелось поскорее покончить со всей этой историей. Он был готов просто стрелять по вагону с динамитом, надеясь, что хоть одна пуля сможет вызвать взрыв.
