Лицо у него было вытянутым, узким, нос – длинным, лоб – высоким, а серые мышиные волосы – редкими.
– А вы… а вы кто такая есть? – поеживаясь и вздрагивая, спросил молодой человек. Голос его сорвался на писк. – Что вам нужно?
– И он еще спрашивает! – перед разгневанной Августой Карловной в этот момент отступил бы сам Зевс вместе со всеми молниями. – Я – соседка сверху! И гнусные, отвратные звуки из вашего жилища мешают мне спать! И я бы хотела, чтобы тут воцарилась тишина!
Говоря так, она наступала на молодого человека, а тот пятился, держа перед собой скрипку, точно щит. Губы его дрожали, а на шее виднелись два красных пятна, похожих на отпечатки ладоней.
– И чтобы тишина была тут всегда после девяти часов! Иначе вы пожалеете о том, что потревожили меня! Музыка – это прекрасно, но заниматься ей необходимо в дневное время и в специальных местах! Надеюсь, вам это понятно, молодой человек? А если нет, то я могу повторить!
Шкаф остался позади, как и поворот на кухню, они вступили в просторную комнату. Горела люстра, ее свет отражался в стеклах многочисленных шкафов, зато шторы были задернуты.
На кровати сидела девушка, щекастая и румяная, и облачена она была в пышное, роскошное платье, какое можно увидеть разве что в кино.
– Так, – Августа Карловна ощущала себя как тореадор перед выходом на арену. Всего пара отточенных движений, и бык окажется повержен. – Вы не просто играете на скрипке, вы и сексом тут занимаетесь?
Страшное буржуазное слово она могла выговаривать без запинки, чем в глубине душе гордилась.
– Ich… я не понимать, зачем вы явились! – взвизгнул молодой человек. – Вы есть извольте немедленно уйти вон!
– Это ты уедешь вон из квартиры, если не прекратишь шуметь по ночам! – отпарировала Августа Карловна.
Ее острый взор разглядел, что полки одного из шкафов целиком заставлены оловянными солдатиками. Но не простыми, каких продают в магазинах, а искусно отлитыми и ярко окрашенными. Офицеры держали в руках подзорные трубы, полы кафтанов развевались, сигнальщики трубили в трубы, а солдаты кололи штыками и вскидывали ружья к плечу, готовясь стрелять.
Августа Карловна так засмотрелась, что чуть вообще не забыла, зачем сюда пришла.
– Съехать… как… вы кто? – запыхтел молодой человек. – Я снять квартиру у хозяин и вас не знать… И я иметь право делать тут что угодно до одиннадцать вечера… я знать законы!
«По виду вроде русский, – подумала Августа Карловна, – а разговаривает как иностранец».
– У нас в России закон, что дышло, как повернул, то и вышло, – сказала она. – А с соседями нужно жить мирно.
– Вот вы и живите! – воскликнул молодой человек.
– Слышь, пупсик, – подала голос девица с кровати. – Ты платишь, конечно, но в нашем уговоре не было ничего насчет сумасшедших старух. Мне, конечно, все равно, но твое время тает.
– Кто тут сумасшедшая старуха? – громыхнула Августа Карловна. – Я тебе покажу сейчас старуху. Иди сюда, кошелка крашеная, я тебя…
Девушка бросила на нее полный презрения взгляд, а потом вскочила и одним движением стащила с себя платье. Под ним оказались кружевные трусики и лифчик, в котором тесно было пышной груди.
– Nicht! Нет! – запричитал молодой человек. – У нас еще есть тридцать минут! Ты не мочь уходить!
Девица только фыркнула.
– Вон! Немедленно фон! – хозяин квартиры замахнулся на Августу Карловну скрипкой, глаза его загорелись гневом. – Я обещать не играть вечером! Только вы уходить прямо сейчас! Немедленно уходить, иначе я звонить в милиция и хозяину! Вы понимать меня? Понимать?
Августа Карловна решила, что для первого раза достаточно. Величественно развернувшись, она неспешно, чтобы это ни в коем случае не выглядело как бегство, зашагала к выходу.
Когда вышла на лестничную площадку, дверь за ней захлопнулась. Августа Карловна мрачно посмотрела на нее и покачала головой. Музыкантов среди ее соседей еще не было.
Глава 9
…раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение… Века и поколения протекли для нас бесплодно… мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили.
П. Я. Чаадаев «Апология сумасшедшего»
Они ехали и ехали, сначала на юг, потом, выбравшись на довольно оживленную трассу, на восток. Тряслись на ужасных российских дорогах, созерцали одинаковые до полного совпадения пейзажи.
За Максатихой их нагнала пришедшая с запада гроза, но после нее почему-то не стало легче. Дождь уполз на восток, оставив блестящие лужи на дороге, прибитую пыль на обочинах, но духота никуда не исчезла. Она даже словно стала сильнее, наполнилась запахом влаги.
Обедали в Бежецке, в дешевой столовой, где по стенам бегали тараканы. Олег равнодушно жевал пельмени, Сергей с миной отвращения ковырял салат. Иван хмурил кустистые брови и сердито поглядывал в сторону кухни.
Когда мимо прошла одна из поварих, собиравшая со столов грязную посуду, он пробурчал что-то о колах и дыбе.
– Их время миновало, – сказал Олег, когда повариха, дородная тетка с обесцвеченными волосами, отошла. – Сейчас в ходу совсем другие вещи. Уколы, щипцы, электричество.
– Нет ничего лучше старого доброго горящего веника! – громыхнул Иван так, что в его сторону посмотрели все, кто был в столовой. – Хлестанешь им изменника и глядишь, как кожа его обугливается! А еще вразумлению грешников способствует крест святого Ильи. Ох, как на нем вопят.
Он мечтательно зажмурился, а бледный юноша за соседним столиком, судя по виду – студент, икнул и стал еще бледнее.
Игорь посмотрел на буровато-красный суп, в меню обозначенный как «борщ», и понял, что есть больше не хочет. С большим трудом заставил себя сжевать булочку с изюмом и выпить сок.
В районе Кашина их остановили около поста ДПС. Гаишник махнул палочкой, и сидевший за рулем Олег мягко сбросил скорость, свернул к обочине. Игорь почувствовал, что начинает потеть, Сергей беспокойно зашевелился, а Иван почесал мясистый затылок.
– Лейтенант Семочко, – представился гаишник, подойдя к машине. – Ваши документы, пожалуйста.
Олег выбрался из «Форда», полез в карман джинсов. Вытащил оттуда водительские права и паспорт.
– Так-так, – гаишник внимательно изучил документы, только на зуб не попробовал. – Гляжу, грязновата у вас машина-то. Дождем ее, конечно, сбрызнуло, но помыть не мешает.
– Да мы только из леса выбрались, – ответил Олег. – Как только до автосервиса доберемся, помоем.
Гаишник наклонился, заглянул в салон, Игорь увидел его лицо – круглое, усталое, внимательные голубые глаза.
– Ладно, езжайте, – сказал лейтенант. – Счастливого пути. И будьте осторожны дальше, там дорога плохая.
Он козырнул и зашагал в сторону здания поста.
– Странно, – сказал Игорь. – По-моему, любой гаишник останавливает машину, чтобы выпросить денег. А этот даже не попытался.
– Еще один миф, или, как сейчас говорят, маскируя суть за умными словами, – объект общественного сознания, – сказал Олег, усаживаясь на место. – Телевидение убедило каждого, что все гаишники берут взятки, что у врачей плохой почерк, а медсестры – нимфоманки. Да только это не имеет почти никакого отношения к реальности. Пиар – страшная сила, что современный, что древний. В его власти из дурака и бездарности сделать звезду, а из гения – забытое имя.
– Древний пиар? – удивился Игорь. – Это как?
Они отъехали от обочины и влились в поток автомобилей.
– Очень просто, – сказал Олег. – Первыми пиарщиками были летописцы, хронисты, их последователями – историки. То, как обошлись со Святополком, ты уже знаешь. А вот обратный пример. Что тебе известно о битве на реке Синие Воды?
