Алексей Котрунцев - Последний грех

Священник, уже с неприкрытым страхом взирал на юношу. От него исходила опасность. Слова грешника горели злостью, а во взгляде пылал огонь безумия. То был взгляд убийцы, готового еще раз преступить черту.

— Я нашел их всех! Всех, кроме одного. Того, кто и создал этот ад….

Священник, казалось, уже не понимал, о чем говорит этот странный и неадекватный человек. Он озирался по сторонам, выискивая кто бы мог придти ему на помощь. Старушки в платочках были не в счет.

— Я даже решил, что он исчез навсегда. Растворился в океане людей и событий. Но…. — Макс усмехнулся и пристально посмотрел священнику в глаза. — Я ошибался! Теперь я точно знаю, он не исчез. Он просто сменил личину.

Улыбка Макса стала шире и… он захохотал. Дикий безумный смех сотряс своды храма. Священник испуганно перекрестился, а служки в белых платочках вопросительно обернулись.

— Остановись! — Святой отец дотронулся до его руки. — Сын мой, остановись!

Смех оборвался. Холодный взгляд голубой бездны. Священник продолжал.

— Дьявол исходит из тебя. Отринь греховные помыслы, очисть душу и, тебе откроется истина. Душевный покой.

Макс отдернул руку и вытер глаза. Слезы стали наполнять их.

— Да, святой отец, вы правы. Пора раскрыть и душу, и помыслы. И закончить это! Раз и навсегда!

Макс сунул руку за пазуху и на несколько секунд замер. Священник напряженно ждал. Пристально смотря ему в глаза, Макс вытащил скомканную фотографию с мишенью на лице.

— Вот этот человек! — Он протянул ему снимок. — Взгляните.

Осторожно, будто бомбу, священник взял фото и повернул к себе. Недоумение, смятение, страх. Сейчас Макс не отводил взгляда, смотрел. Наблюдал за реакцией. Увидев, спокойно, будто исповедовали не его, а он — резюмировал.

— Я должен был сделать это! Должен! Я знаю, это — грех. Большой грех. Но это был бы мой последний грех.

Священник со страхом перевел взгляд на его руки и увидел пистолет. Фото с мишенью само собой полетело на пол.

В снопе солнечных лучей, под взором грешных и святых он шел на выход. Тихо, ступая на каменные плиты, шагами мерил расстояние. Гнетущая тишина давила, сжимала разум стальными тисками. И вдруг, сверху раздался голос. Чистый высокий голос ребенка. Протяжно тянувший ноту, он завораживал. Макс непроизвольно поднял голову. Какой изумительный звук! Будто ангел, а не человек испускал его. Он остановился и, время, казалось, тоже. Но только для него, ибо время и разделяло их: жизнь и смерть.

Воробей хотел жить. Бедняга бился, кувыркался и щебетал, но силы уже были на исходе. Он подлетел к окну, ударился, отпрянул. Створка соседнего была приоткрыта. Птаха вылетела и, еще не веря в произошедшее, спикировала вниз. Макс улыбнулся: «Спасен!»

Он вышел из храма. В лицо ударил свежий ветер, а сверху полился звон колоколов. Благовест. Аккомпанементом, он дополнял голос, ублажал и слух, и душу. Макс медленно брел к воротам. Дед Степан сидел все там же — мирно дремал на облучке ограды. С опаской, он вытащил монету и нарочито медленно опустил ему в кружку. Упав на дно, кружок звякнул и заблестел на солнце. Макс выждал — монета не исчезала, перевел взгляд на старца — тот безмятежно спал. «Спасен». Он улыбнулся, сунул руки в карманы и с блаженной видом побрел прочь. Времени до рейса оставалось не так уж и много.

2008 г.