Она оттолкнула его руку.
– Поговорим, когда ты проспишься.
Она резко поднялась и вышла из спальни.
– Господи, что я делаю?! – Хабаров рывком встал, пошел следом. – Алина, подожди! Прости меня!
Она обернулась, ее глаза горели. Она сделала усилие, чтобы говорить спокойно.
– Что с тобой, Саша? Ты можешь мне объяснить?
– А что со мной?
– Мне пора на работу. Я уже опаздываю. Поспи еще хотя бы часа три. Ты неважно выглядишь.
Она холодно поцеловала его в щеку и, подхватив шубу, ушла.
Дворники продолжали отмечать Новый год.
По заснеженной нечищенной дорожке Алина шла к остановке маршрутных такси. В длинной шубе, в сапогах на высоких каблуках по узкой плохо освещенной дорожке идти было неудобно. Несколько раз она оступалась, проваливаясь почти по колено в снег. Бушевавшая всю ночь метель не успокоилась и утром. Вездесущий снег бесцеремонно лез в лицо, в волосы, и это было невыносимым.
На продуваемой всеми ветрами остановке было пусто и холодно. Очевидно, только что отошедшая маршрутка забрала всех пассажиров и теперь нужно было стоять и неизвестно сколько ждать. Ее настроение едва вытягивало на хлипкую троечку. Холод и снег, мокрое от снега лицо не добавили положительных эмоций.
«Никто вас здесь насильно не держит…» – она всхлипнула, и слезы смешались с таявшим на лице снегом.
Из окна Хабаров смотрел, как ее маленькая темная фигурка медленно пересекала заваленный сугробами двор. Постепенно пелена метели размывала и скрадывала ее очертания, пока не скрыла совсем. Потеряв ее из виду, Хабаров ощутил непонятное беспокойство, которое в нем росло и росло, пока не превратилось в осознанное ощущение вины.
«Я – озабоченная собственной персоной скотина! – обругал он себя. – Как она доберется по такой метели, одинокая, обиженная, такая хрупкая?»
– Девочка моя…
Он быстро оделся, взял ключи от машины, захлопнул дверь и проворно, как только мог, побежал вниз по лестнице к стоявшему у подъезда джипу.
Стоя на остановке, Алина старательно вытирала мокрое от слез и снега лицо носовым платком.
– Алина Кимовна! – вдруг услышала она за спиной.
Егор Серебряков вышел из патрульной машины и, счастливо улыбаясь, предложил:
– Давайте подвезу. Праздники. Маршрутки редко ходят.
– Спасибо, Егор! А я стою, стою… Никто меня везти не хочет. Снег идет…
– Видите, как я вовремя. Пойдемте!
Серебряков засуетился, деликатно помог ей стряхнуть с шубы снег, распахнул дверцу.
– Вам точно по пути?
– Конечно! – соврал Серебряков, скрыв, что уже вторые сутки дежурит у остановки в ожидании увидеть ее.
Черный джип бесцеремонно припарковался прямо напротив остановки и, нагло сдав назад, уперся в бампер «девятки» ДПС.
– Что за борзость? – Серебряков не мог сдержать изумления. – Я сейчас!
Стремительным шагом он направился к водителю джипа.
– Ну, козья морда, я те ща отымею!
Боковое стекло было чуть опущено, из образовавшегося проема белесыми струйками тянулся сигаретный дым.
– Инспектор ДПС Серебряков. Ваши документы.
Хабаров предупредительно опустил стекло.
– Я что-то нарушил? – вежливо осведомился он.
– Вы нарушили пункт 12.4 Правил дорожного движения, согласно которому остановка запрещается ближе пятнадцати метров от мест остановки маршрутных транспортных средств. Вы же – прямо на остановке!
– Разве?! – Хабаров с нарочитым вниманием посмотрел вокруг. – Извините. Я не заметил.
– Документы, пожалуйста!
– Может быть, простите на первый раз? – Хабаров был сама любезность.
– Документы!
– Я тоже трудно прощаю. Особенно когда вижу, как похотливый слизняк липнет к моей женщине! – он врезал Серебрякову кулаком по лицу.
От удара инспектор упал навзничь. Хабаров выскочил из машины, наступил на правую руку инспектора, которой тот пытался выхватить пистолет, другой ногой ему же на горло.
– Чего застыла? Иди в машину! – жестко приказал он Алине.
Но та не двинулась. Глазами, полными ужаса, она наблюдала эту сцену.
Хабаров выхватил из кобуры инспектора пистолет, ткнул дулом в глаз Серебрякову.
– Сядь в машину, я сказал! – в бешенстве крикнул он Алине и прибавил мата.
Она испуганно отшатнулась, побежала к машине Хабарова.
– Я тебя убью, если еще раз увижу возле нее! Кивни, если понял!
Хабаров сел за руль, резко рванул с места и погнал вперед, выбросив пистолет на дорогу.
С запрещенной скоростью 150 км/ч он гнал по молозагруженному в эти праздничные дни МКАДу.
– Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю: что ты молчишь?!
Он едва сдерживал себя.
– Ты довольна?! Ты этого хотела?! – он в бешенстве врезал ладонями по рулевому колесу. – Я спросил, ты этого хотела?!
Алина не ответила. Хабаров резко затормозил посреди шоссе, включил «аварийку». Правой рукой он схватил Алину сзади за шею, притянул к себе. Глядя ей в глаза холодным немигающим взглядом, он занес левую руку с растопыренными, как когти хищной птицы, пальцами, над ее лицом, будто намереваясь вцепиться в него. Рука заметно дрожала, готовая вот-вот сорваться. От его взгляда холодело все внутри.
– Мне больно, – тихо, но твердо сказала Алина.
Его лицо дрогнуло, нервная усмешка исказила его.
– И мне…
Он расслабил руку и осторожно опустил ей на лицо.
Сомов нервно ходил по кабинету.
– Нет, я, конечно, все понимаю. Досталось тебе, Александр Иванович. Сходи в отпуск на недельку, с нашим психологом побеседуй. Но дать тебе отпуск за этот год сейчас я не могу! Никак не могу. Честное слово! Есть же утвержденный график!
– Андрей Сергеевич, а за тот год? Ты меня отозвал на две недели раньше. Еще дней двадцать у меня отгулов накопилось.
– И за тот не могу. Да что приспичило тебе? Что за срочность такая?
– Мне нужно.
Сомов по-женски всплеснул руками.
– А мне-то как нужно! Мне нужно, чтобы ты работал. Кем я тебя заменю?
– Да хоть Лаврикова поставьте. Толковый парень.
– Только не лезь в кадровые вопросы!
– Значит, отпуск не дадите?
– Не дам.
– Тогда увольняйте!
Хабаров бесцеремонно взял со стола начальника лист бумаги, ручку и стал писать заявление об увольнении.
Сомов встал у него за спиной.
– Ну, что ты… Что ты делаешь?! – он выхватил у Хабарова лист, разорвал. – Иди. Иди в свой отпуск. Честное слово! Сорок пять дней. Больше не дам.
Хабаров усмехнулся.
– Я постараюсь уложиться.
– Здравствуйте, Валечка, обладательница самого приятного голоса в эфире!
Диспетчер радостно встрепенулась, заулыбалась.
– Ой! Это вы…
– Я.
– Здравствуйте, Александр Иванович!
Хабаров протянул ей в окошечко диспетчерской перевязанную блестящей лентой коробку зефира.
– Ваш любимый, Валечка. Я зайду?
– Конечно, заходите!
Девушка покраснела, суетливой рукой поправляя прическу.
Хабаров вошел в диспетчерскую, взял стул, придвинул его вплотную к креслу Вали, сел, бесцеремонно положив руку на низенькую спинку ее кресла.
– Мы все так переживали за вас, – начала диспетчерша, смущаясь оттого, что он сел так близко. – Это все было так ужасно… Но вы такой молодец! Я даже ночью плакала, не спала, так за вас волновалась.
Она замолчала, окончательно смущенная тем, что он, с вожделением улыбаясь, смотрел на нее в упор.
– Ты ко мне на «вы» потому, что я такой старый?
– Ой, что вы! Просто… Просто вы всегда очень строгий. И еще… Я вас уважаю. Очень. Ой! Я что-то не то говорю… – она закрыла руками лицо.
Он тронул ее золотистые волосы. Они были невесомо мягкими, послушными под его рукой, совсем не такими, как волосы Алины.
– Давай перейдем на «ты».
– Хорошо. Но я не смогу так сразу.
Диспетчерша, наконец, убрала руки от лица и теперь, не зная куда их деть, теребила край вязаного свитера.
– Помочь?
Хабаров обнял ее и поцеловал в губы, настойчиво и требовательно.
– Валь, у тебя приказ Со…мо… – Лавриков замер напротив окна диспетчерской, так и не окончив фразы.
– Иди отсюда! Потом зайдешь! – рявкнул на него Хабаров, удерживая за руку Валю, порывавшуюся уйти.
– Есть зайти позже! – казенным тоном отчеканил Лавриков и, с видом человека, не верящего в то, что видел, удалился.
– Валя….
– Не надо, Александр Иванович. Я не могу так.
Он встал рядом, нежно прикасаясь, стал гладить ладонями ее волосы, зардевшиеся щеки, шею, плечи.
– Ты в три заканчиваешь?
Она кивнула.
– Я подожду.
По длинному пустому коридору Хабаров шел к лестнице. Ему нужно было подняться на третий этаж, в бухгалтерию, и получить отпускные. Едва он ступил на лестничную клетку, как сильные руки схватили его и зажали в угол.
– Ты что, охренел, командир?!
– Тебя мне только не хватало!
Хабаров рывком сбил руки Лаврикова, попытался пройти, но тот встал на пути.
– Ты понимаешь, что так нельзя? Это… – Лавриков запнулся, подбирая слова.
