– Давай, босяк, скажи красиво! – попросил кто-то Костяна.
«Командированный» долго не думал:
– Желаю всем вагон удачи и лоха побогаче!
Брут толкнул сидящего рядом: что за праздник – идти на зону? Чему все радуются?
Изрядно поддатый бандит с глазами-щёлочками, развернулся:
– Этого фраеру не понять. Слушай, а ты кто по жизни?
– Я? Человек.
– Слышь, а пидор – тоже человек, ты определись.
– Меня зовут… э-э, Леонид Сергеич.
– Чё-то я не въехал, братан, обзовись, как положено.
Только тут Брут окончательно понял, с кем он тут закусывает:
– Извини, братело, развезло. Я – Кинжал.
Сосед по столу не донёс бутерброд с чёрной икрой до рта.
Не каждый день приходится сидеть рядом с ликвидатором такого уровня. По приговору сходняка Кинжал в одиночку посадил на перо самого Ахмета да ещё в придачу двух его корешей.
Узкоглазый аккуратно положил на тарелку дорогую снедь, привстал и уважительно протянул Бруту густо татуированную кисть:
– Я – Витя Китаец. Слыхал?
– Как же – «смотрящий» по Приморью. Махнём за знакомство?
– А то, в натуре!..
Витя Китаец стал рассказывать:
– Я Костяна знаю с детства. Ещё пятиклассником он меня спрашивал, бить девчонок – по понятиям или нет? Я ему втолковывал: достают – не обращай внимания, – с бабы спросу нет. А лет в пятнадцать он признавался мне, что самая его сладкая мечта – колония. Знал об этом и отец, но решил, что идти по малолетке – слишком суровая школа. Взрослая зона не всякому в масть, а колония для несовершеннолетних, где беспредел в порядке вещей, – явный перебор. Тут я согласен, сам пробовал. В шестнадцать лет Костян пошёл работать на железную дорогу помощником сцепщика. За пару лет изучил всё до мелочей – от системы сортировки и отстоя вагонов до сопровождающей документации. Короче – пусти его сейчас на любую товарную станцию, дай немного денег трём-четырём человечкам заплатить – он тебе любой вагон уведёт и концы в воду спрячет. Как-то мне предлагал пульман с гексогеном, но мне без надобности.
Реальный пацан. Месяца три назад был с отцом в Австралии, наводили мосты с тамошними русскими братками, так Костян и там отличился. Увидел, как поутру продавцы молока развозят продукцию, а деньги берут у входа, под ковриками. Он и прикинул, что можно неплохо заработать, если вперёд молочников объехать всех заказчиков и собрать приготовленную оплату. За идею его похвалили, но – и только. Вот такой он, наш Костян, всё время думает о работе. А что на зону, так пора в люди выходить. Он «паровозом» идёт, взял на себя вину авторитетного человека – так надо. Там его уже ждут серьёзные люди, кореша отца, будут учить уму-разуму.
Выпили ещё.
Кинжал обдумал сказанное и заметил:
– Конечно, можно чужое бельё с верёвок тырить, компьютеры вагонами уводить. Но по мне – так лучше сразу – завод прибрать к рукам, рудник или, к примеру, шоколадную фабрику.
Витя Китаец недоверчиво покачал головой:
– Сладкое любишь? А сможешь?
– Буду стараться, – серьёзно ответил Лёня Кинжал.
Воскресным утром, 5 июля 1998 года, Кинжал и Желвак, малопьющие, а поэтому вполне свеженькие после вчерашнего, прохаживались по летнему лесу.
Всякое пришлось слышать Палычу, особенно с тех пор, как он занялся легальным бизнесом. Но то, что сейчас под птичий звон вливалось в его уши, вызвало у пахана резкий позыв к мочеиспусканию. Как потом сказал его личный врач, – двинулся песок, что было вызвано мощным стрессом.
Вернувшись от кустика на тропинку, Палыч закурил свою тонкую коричневую сигару.
Кинжал заставил задуматься всерьёз.
Самое паршивое – что чужой говорит, а свои молчат.
И финансовый аналитик Миша Ушкарский, и председатель правления банка «Ротор» Вадик Бирнбаум, и эти умники с бирж, и его человек в министерстве финансов, и нахлебники из МВД – все словно воды в рот набрали.
Боятся суки! Ответственности страшатся. Не хотят высовываться, совки грёбаные!
Советская власть всех приучила сидеть тихо – целей будешь.
Не испугался только Кинжал. Не дурак, не может не понимать, во что ввязывается: речь идёт о судьбе одного из крупнейших холдингов, благополучии десятков тысяч людей по разные стороны высокого забора с вышками.
А решение принимать ему, Желваку, лично.
Он представил, как соберёт совет директоров холдинга, обскажет ситуацию. А они насупят рожи, спрячут глаза, будут тупо рассматривать свои новые мобильные телефоны, перебирать чётки, демонстрировать друг другу золотые часы, цепи и перстни, пальцами показывая их цену. И – молчать. Потому что всё записывается, об этом известно, и потом, если что не так, расшифруют, поймают за язык и подвесят за яйца.
А кореш Толстый, как всегда, скажет: «Это, Палыч, – твой цикл».
Благодетель, твою мать!
Где-то в районе солнечного сплетения – там у Желвака рождались важнейшие решения – он чувствовал: очень всё похоже на правду, чтобы быть туфтой. С прошлого года он обтирал эту тему с людьми, более посвящёнными, чем этот математик и статистик.
Шорох пошёл, как только прошлой осенью грянул экономический кризис в Юго-Восточной Азии.
Жаждали влиться в мировою экономику – теперь извольте заполучить не только все её блага, но и периодические проблемы. И для начала научитесь без истерики относиться к кризисам. Они очищают экономику страны, а наиболее изобретательным дают возможность хорошо заработать.
– Скажи, Кинжал, сколько у нас времени – реально?
– По моим расчётам, всё должно случиться в период с конца августа до конца сентября. У вас, Сергей Палыч, на принятие решения дней десять, это максимум. Если вовремя принять соответствующие меры, можно сделать огромные деньги.
– А почему ты сказал мне об этом только сегодня?
Брут собрался, чтобы быть максимально убедительным:
– Как я понял, ваш вопрос касается моей персоны. О себе и скажу. Я не мудак, Сергей Палыч. И к истине иду через большие сомнения. Они окончательно развеялись только третьего июля.
– А что произошло позавчера?
– Вам это может показаться туфтой, но я в теме по самые уши, и для меня это – последний звонок. Есть такой международный финансовый авторитет – Мишель Камдессю. На минуточку – он уже десять лет директор-распорядитель Международного валютного фонда. Очень хорошо относится к России, переживает за наши реформы и из Москвы не вылезает. Его команда пробует у нас модель превращения тоталитарного государства в страну с рыночной экономикой – флаг им в руки! Из МВФ мы получаем сейчас средства, которые держат нашу экономику на плаву. Практически мы попали в полную зависимость от этого фонда – по своей дурости и, конечно, бедности. Так вот именно позавчера он заявил, что России не избежать девальвации рубля, что скоропалительно подтвердил наш министр финансов. Обесценение валюты само по себе не страшно, но у нас будет именно обвал, все предпосылки налицо.
Кинжал стоял посреди лесной тропы. Желвак прохаживался, рассматривая спортивную фигуру, литые плечи и дорогую одежду фраера, со вкусом подобранную Ликушей в лучших бутиках столицы.
«А почему я считаю его фраером? – подумал он. – Это же не по понятиям! Он троих замочил, под вышкой ходит – какой же это фраер!»
– Скажи, братан, ты кто такой? По моим хорошо проверенным данным, математик и статистик. Откуда эти познания в мировых финансах и экономике? Почему я должен тебе верить?
Кинжалу приходилось поворачиваться вокруг своей оси, чтобы не оказаться спиной к боссу:
– Сергей Палыч, у вас наверняка есть свои хорошие аналитики. Устройте мне с ними очную ставку. В вашем присутствии и обсудим тему, она того стоит. А что касается моей теоретической подготовки, то знаете, как называлась моя кандидатская диссертация? «История и экономика займов как универсального источника дохода государства с древнейших времён». Защищал я её в Москве, в финансовом институте.
И оппонентами были экономисты и специалисты по финансовой политике. Я всегда считал, что настоящая история человечества – это не войны, династии и революции, а хозяйственно-экономические отношения. За это меня не признают ни математики, ни статистики, – считают чокнутым, а мудрейшую науку эконометрику – шарлатанством. Но это их проблемы. У нас этим занимается целый институт, и если бы не хроническое недофинансирование… Когда-нибудь мы с вами разбогатеем, купим этот НИИ на корню и сделаем миллиарды на таком консалтинге, какого не было никогда. Короче, за очень хорошие бабки станем раздавать советы.
Разбойник и «вор в законе» внимательно слушал и… верил этому пацану.
«Где же ты, сынок, раньше был? – думал он. – Мы бы с тобой уже имели миллиарды».
– Дефолтами я занимался как учёный, – продолжал Кинжал. – И знаете, какой главный вывод моих изысканий? Каждый правитель страны в разные времена, занимая деньги, только и думал, как бы их не отдавать. Это – закон. Ваше поколение должно помнить, как кинул свой народ Хрущёв с облигациями внутреннего займа.
