раньше, пока Герасюк прогуливался по парку с Шубиной, Дубовик знакомился с Маргаритой Федоровной и Наденькой.
Уже после нескольких минут общения Андрей Ефимович понял, почему Герасюк так обрадовался его приходу.
Обе женщины, и тетка, и племянница, буквально соревновались в «изящной» словесности. Ничуть не смущаясь присутствия нового знакомого, они вовсю обсуждали всех дам, отдыхающих в санатории, их наряды и привычки, при этом противопоставляя им себя.
– Вот вы, Андрей Ефимович, сидите с Ларисой Георгиевной за одним столиком, – Маргарита Федоровна подъехала к Дубовику, положила руку в пушистой варежке ему на грудь.
– Из этого что-то следует? – немного иронично спросил Дубовик.
– Вы женаты? – вместо ответа она задала свой вопрос.
– Это имеет какое-то значение? – подполковник не уступал женщине, решая не особо распространяться о себе, тем более говорить о Варе.
– Женаты, – констатировала Маргарита Федоровна. – Но вы себе не можете представить, какой охотницей за красивыми мужчинами слывёт наша Шубина. Тем более что о муже её можно сказать лишь одно: тряпка, слизняк, ревнивец.
– Три, – Дубовик показал три пальца в перчатке.
– Что «три»? – не поняла женщина.
– Ну, вы сказали, что о муже Шубиной можно сказать лишь одно, но произнесли три характеризующих его слова, – Дубовик нарочно поддразнивал её.
– Не занудствуйте, – она легонько ударила его по плечу. – Я вас хочу предостеречь от близкого знакомства с этой женщиной.
– Она опасна? – Дубовик опять с насмешкой посмотрел на Маргариту Федоровну.
– Зря иронизируете. – Она отвернулась от него, надув обидчиво губы. – Если жаждете смерти, можете толкать свою голову в петлю!
– Ну, извините, если я вас обидел! – Андрей Ефимович примирительно приобнял женщину. – Я, видимо, и в самом деле, недооцениваю Ларису Георгиевну.
– Что она собой представляет, я вам уже сказала. Но надо знать её мужа. Мои характеристики – для вас пока лишь слова. Но он за неё порвёт любому глотку.
Дубовик с искренним удивлением посмотрел на женщину.
– Не думайте, не своими руками. У него много денег. Нанять может любого для исполнения грязных дел. Она-то, наивная, думает, что муж ничего не знает, а ему обо всех похождениях любвеобильной женушки докладывают.
– И что, кто-то уже пострадал? – Дубовик был весь внимание.
– А разве смерти четверых мужчин здесь недостаточно? Якушев, это первый умерший, был ещё очень даже ничего себе мужчина, а Хотяев – второй – тот вообще слыл сластолюбцем. И смерти их были не так просты, как всем об этом говорили. Мой муж… – женщина, опомнившись, прикрыла варежкой рот. – Простите, я что-то не то…
Дубовик успокаивающе дотронулся до её плеча:
– Ну, я хоть и простой журналист, но тайны беречь умею, можете на мой счет не сомневаться, – при этих его словах Маргарита Федоровна облегченно вздохнула.
– Почему-то я вам верю, поэтому предостерегаю вас от этой хищницы. Если вы хотите как-то развлечься, обратитесь лучше к Руфине, она всё устроит, – эти слова женщина произнесла тише, оглянувшись на промчавшуюся мимо них Наденьку. – Послушайте, вы что, и в самом деле такой… – она споткнулась, подбирая нужное слово, – …благонравный?
– Ну-у, в какой-то мере – да… – Андрей Ефимович тоже посмотрел в сторону Наденьки. – Поэтому объясните мне насчет Руфины, а? Может быть, я, и в самом деле, воспользуюсь вашим советом?
– Ох, вы шалунишка! А притворялись!.. Жена достала? – Дубовик согласно кивнул. – Вот, многие мужчины сюда бегут от своих стареющих жен, хочется чего-то свеженького, чтобы здоровье своё, вы понимаете, о чем я… Дома не погуляешь, сами знаете, чем это грозит. А им это своего рода лечение. Но если здесь никто не находится или не нравится, тогда Руфина привозит из города девушек, желающих заработать. Они все из медичек, чистенькие. Ну, просто студенточкам нужны деньги. Поэтому, можете ничего не бояться. Никто даже не увидит, с кем вы! Вы партийный? Здесь все партийные, поэтому никто никого не выдаст. Можете не сомневаться!
Дубовик прикрыл глаза, чтобы не выдать своих чувств. Внутри у него всё содрогалось от омерзения, но он понимал, что именно эта информация могла быть самой существенной. Поражало его и то, что об этих мужских утехах рассказывала женщина, чей муж не только стоял на страже правопорядка и нравственности, но и сам, наверняка, нередко здесь отдыхал, и, вполне возможно, проводил время таким же образом.
Маргарита Федоровна будто услышала последнюю его мысль, потому что поспешила сказать:
– Мой муж отдыхает здесь только вместе со мной, я строго слежу за этим! Всё-таки должность!.. – но эти слова женщины уважения ей не добавили, хотя в её взгляде читалось противоположное мнение о себе.
Подъехала Наденька, заявив, что уже совсем замерзла.
Подходило и время ужина.
Весь оставшийся вечер Дубовик провел в санатории с Маргаритой Федоровной, Наденькой и примкнувшей к ним Шубиной.
Женщины на удивление были любезны друг с другом и даже обменивались комплиментами.
Утром следующего дня приятели после завтрака отправились погулять и обсудить всё, что стало им известно за прошедшие сутки.
Оба были шокированы полученной информацией. Понимали, что следует более подробно анализировать добытые сведения.
Герасюк, мучаясь от излишне выпитого вечером, доставал из кармана куртки фляжку с водкой и изредка прикладывался к ней, ловя насмешливые взгляды Дубовика.
– Я пострадал за дело, посему прошу меня не осуждать! – Петр Леонидович прихватил пригоршню снега и протер им раскрасневшееся лицо.
– Я не произнес ни слова, это ты сам себя коришь за излишества! Мало того, я прекрасно понимаю, что сейчас твоя душа и тело полностью раскоординированы. Хочешь, отдохни!
– Ну, уж нет! «Веди меня, Вергилий»! – протяжно пропел Герасюк. – Говори, что делать дальше! – уже твердым голосом добавил он.
Дубовик уважительно посмотрел на приятеля:
– Слышу речь не мальчика, но мужа! Значит так. Пришло время познакомиться, наконец, с кастеляншей и администраторшей. И отправлю-ка я реляцию начальству, думаю, уже есть, о чем докладывать, да и дело о гибели девочки нелишним было бы изучить. Что-то мне подсказывает, что все смерти связаны между собой… – Дубовик задумчиво сбивал подобранной палкой снег с кустов.
– Но один был всё-таки случайной жертвой, – возразил Герасюк.
– Знаешь, Петр Леонидович, после всего услышанного я мало верю в добродетели здешних обитателей. Их моральным обликом пусть потом занимаются соответствующие органы, а вот факт преступных действий нами пока ещё не установлен… Надо искать…
– Так, к кому мне предпочтительней отправиться? К кастелянше? К администраторше?
Дубовик потер подбородок, раздумывая, как лучше поступить. Потом сказал:
– Пока лучше к кастелянше. Попробуй… ну, пожаловаться на порядки в санатории, недовольство обслуживанием комнаты, только без перегибов! Думаю, твое легкое похмельное состояние сыграет тебе на руку!
