раз за эти два года случались аварии в сети? Не раз, и не два. Почему же тогда больше никто не пострадал, если следовать теории случайности?
– Так, так, так… Включить-выключить… Выключить-включить… Слушай, Андрей! Чисто технически получается следующее: электрическая сеть выключается – включается что-то другое… Орудие убийства?
– Гильотина? – с иронией спросил Дубовик.
– Зря усмехаешься! Она самая, только в общем понимании этого слова, – отмахнулся от него Герасюк. – Не мешай думать! Ведь получается, что в тот момент, когда следовало убить Якушева, Хотяева и Салпенника, свет выключали намеренно, а в случае с Пригожим делать ничего не пришлось, авария помогла? В остальных же случаях аварий в сети здесь ничего не происходило, потому что и не должно было происходить… Цепь, запускающая некий механизм, после смертей, разъединялась!
– Ну вот, уже что-то! – Дубовик удовлетворенно потер руки. – А ты говоришь – не инженер. А теперь второй вопрос: что же это за механизм, который таким способом убивает людей? Ни огнестрельных, ни проникающих ножевых ранений. Что остается? Отравление? Удушение?
– Газ! – торжествующе поднял палец Герасюк. – Если, конечно, механизм действительно существует, а то ведь могут быть всё-таки уколы. Но если это газ, тогда понятно, почему всё происходило именно в зимнее время: окна закрыты намертво, если судить по нашим, на дверях плотные шторы. Но с уколами…
– Нет, нет, думаю, газ – прямо в десятку! Хотя, это довольно сложно! Но у меня вертится одна мысль… Но о ней потом… Значит, именно та комната приспособлена для этой экзекуции! Средневековая классика!
– Да-а, дела-а… – эксперт покачал головой. – Остается проникнуть туда и найти трубу, через которую в комнату этот газ проникал, если наша версия сама не вылетит в эту трубу! Кстати, не знаешь, кто сейчас занимает этот номер?
– Если не ошибаюсь, туда заходил наш знакомый – Шпанагель. Если, конечно, не шел к кому-то в гости. Но это мы узнаем быстро. А вот с исполнителем будет сложнее…
– Надо будет потрясти техперсонал!
– «Потрясти»! Сейчас-то как раз надо быть предельно осторожными, не вспугнуть бы! Будем пока продолжать по плану, там видно будет! Нельзя отбрасывать версию с мужем Шубиной. Если он это, то через кого действовал? Ладно! Когда обследуем комнату, тогда решим, что делать дальше! Пока общайся с женщинами. Я займусь умственной зарядкой.
Зину Горелову Дубовик увидел сидящей у рояля в гостиной. Девушку он попытался разглядеть во время обеда, но Лариса Георгиевна была начеку, и при каждом его взгляде на Зину она старалась обратить внимание на себя.
В один момент женщина не выдержала и, надув губы, произнесла:
– Вам приглянулась эта серая мышка? Мне казалось, что у вас более высокие требования к женщинам. Ведь она даже не очень хорошо одета. Каким образом эта девица сюда попала, никак не могу понять! Знаю, что она развелась с мужем. Но он, насколько мне известно, помогает ей материально – у него для этого есть немалые возможности! Он занимает хорошую должность в МВД. А его жена, пусть и бывшая, просто дискредитирует его в глазах подчиненных! – выдав целую речь, Лариса Георгиевна посмотрела в глаза Дубовику, стараясь понять, произвело ли это на него должное впечатление, но он лишь спросил:
– Вы хорошо с ними знакомы?
– С кем? С этой девицей и её бывшим мужем? Нет, что вы! Слышала о них от знакомых. Правда, о ней говорили, как о вполне респектабельной даме! Но теперь вижу, что это совсем не так! – женщина не скрывала своего презрительного отношения к женщине, как она считала, недостойной внимания мужчин.
Дубовик предпочел не развивать эту тему дальше, а Герасюк, посмотрев из-за плеча Ларисы Георгиевны на Зину, сказал примирительно:
– А, по-моему, девушка ничего себе! А что одета не совсем нарядно… Решила жить независимо, вполне в духе многих разведенных дам! Но вы, Лариса Георгиевна, всё равно остаетесь единственной и неповторимой! – польстил он ей.
Сейчас Андрей Ефимович подошел к девушке, наигрывающей какую-то тихую мелодию, и облокотился на рояль:
– Хорошо!
Она подняла на него грустные голубые глаза:
– Что хорошо?
– Играете хорошо! Вы ведь Зина Горелова, я прав?
– Вам об этом доложила мадам Шубина? – на лице девушки мелькнула недобрая улыбка.
– Ну, докладывать мне никто ничего не обязан, а вот заочно вас мне представили, и совсем неважно, кто, – Дубовик говорил мягко, негромко, чтобы расположить девушку к себе.
– Вы журналист? – она посмотрела прямо ему в глаза.
Он кивнул.
– Настоящий?
Андрей Ефимович оглядел себя и, широко улыбнувшись, сказал:
– Не кукольный! Можете даже потрогать меня!
– Не смейтесь! Меня просто удивило, что вы подошли ко мне! – она пожала узкими плечиками, обтянутыми трикотажной тканью простой кофточки.
– А что, пространство вокруг вас заминировано? – ещё шире улыбнулся Дубовик.
Девушка, наконец, ответила ему скромной улыбкой.
– Просто, к таким простушкам мужчины редко подходят. Особенно здесь. Вам ведь нравятся такие, как Наденька, её молодящаяся тётушка, ну и… другие!
– Видимо, я отношусь к другому типу мужчин. Боюсь вас удивить, но мне предпочтительнее скромницы!
– Не поверю! Вы такой элегантный, модно одетый, пользуетесь дорогим одеколоном! И вдруг – скромницы!
– Вы неправы! Скромностью отличается не только одежда, которая при этом может быть дорогой, но и душа человека. А это, поверьте мне, гораздо ценнее, чем все украшения и нарядные тряпки, которые здешние женщины меняют по нескольку раз в день!
Зина с удивлением посмотрела на него.
– Хотите откровенности? – Дубовик придвинулся ближе к ней, а девушка, приложив руку к груди, лишь кивнула.
– Я, действительно, приехал сюда отдыхать, и никак не ожидал, что здесь встречу, как бы это помягче сказать?..
– А вы и не говорите, мне всё и так понятно, – она опустила руки на колени. – В отличие от вас, я знала, куда еду, но меня вынуждали обстоятельства…
– А вот я хотел поработать здесь над книгой, которую задумал написать, но меня, представьте, сразу взяли в оборот! – он засмеялся. – А так хочется тишины и одиночества, чтобы дать разгул своим мыслям и фантазиям. И вот вижу одинокую девушку, которую здешние дамы не принимают в свой круг. И я вдруг подумал: а что если мы с вами объединимся?
– Это как? – Зина посмотрела на него с нескрываемым удивлением. – Я вас не понимаю…
– Сейчас поймете! – Дубовик повернулся к большой арке, которая представляла вход в гостиную, но там никого не было. – От меня здесь ждут откровенных ухаживаний. Но, поскольку ни одна из этих женщин не вызывает во мне симпатии, то ухаживать я буду за вами!
– И вы туда же! – девушка гневно глянула на него и поднялась. – Вы, вы!..
– Стоп, стоп,
