стоп! – Андрей Ефимович мягким жестом усадил её обратно. – Дослушайте до конца. Ухаживать за вами я буду для всех, кто за нами станет наблюдать. Вам придётся соответствовать роли моей пассии. Таким образом, я и от вас отведу ненужную навязчивость здешних кавалеров… Ведь такие есть? Хотя бы один? – она кивнула. – И вокруг себя освобожу пространство. Доверю вам ещё кое-что, чтобы вы, в свою очередь, до конца доверились мне. У меня есть жена, молодая прелестная девушка. Я люблю её безумно. И изменять ей не намерен. Но и объясняться со здешними дамами тоже не считаю нужным. Как видите, я нуждаюсь в вашей помощи. А теперь улыбайтесь, как можно обворожительней! Сюда идут! – он развязным жестом взял руку Зиночки и поцеловал.
– Я предполагала, что вы не так просты, каким казались! – громогласно произнесла Шубина, входя в гостиную. На Зину она даже и не взглянула. Но и та во все глаза смотрела только на Дубовика. Было заметно, что она была несказанно рада знакомству с ним.
Он же посмотрел на Ларису Георгиевну и шепнул ей:
– Что поделаешь! Как говорили древние: «Куда сердце лежит, туда и око глядит»! – а Зине предложил прогуляться.
Девушка с удовольствием согласилась, поймав на себе злобный взгляд Шубиной.
Выходивших на прогулку под ручку Дубовика и Зину увидела Руфина Яковлевна. А вошедшей к ней Шубиной с удовлетворением рассказала о своем предложении журналисту.
– Так вот в чем дело! А я-то думаю, что же он так вцепился в эту Горелову? – и женщины бурно принялись обсуждать девушку.
– Андрей Ефимович! Вы сказали, что любите свою жену, почему же вы не взяли её с собой? – Зина в беличьей шапке и такой же шубке была, по мнению Дубовика, очень даже миленькой. Поэтому он с удовольствием болтал о разных пустяках.
Услыхав этот вопрос, подполковник ненадолго задумался, прикидывая, как ответить правильней.
– Именно поэтому и не взял, – наконец нашелся он. – Когда она рядом со мной, я не могу думать о работе! – и нежно улыбнулся, подумав о Варе.
– Вы счастливый! – мечтательно произнесла девушка. – И ваша жена тоже!
– А мне позволите задать вам бестактный вопрос? Не обидитесь?
– Конечно, спрашивайте! Нам ведь надо о чем-то с вами говорить! И познакомиться, как можно ближе, – она вдруг зарделась нежным румянцем. – Я не очень привыкла ходить с мужчиной под руку… Но это приятно, у вас крепкая рука…
– Я вас не совсем понимаю! А что, с мужем вы ходили по-другому? И, кстати, я хотел спросить вас именно о нем, ведь он материально обеспеченный человек?
Девушка опустила ресницы и не совсем уверенно ответила:
– Д-да, конечно, но я… Я не хочу о нем говорить!
– Он вас очень обидел? Поэтому вы решили вести аскетический образ жизни, отказавшись от благ, которые ваш муж вам предоставлял? И, как болтают здешние дамочки, предоставляет по-прежнему. Разве не логичней было бы поступить наоборот?
Зина остановилась и посмотрела в лицо Дубовика.
Оба молчали. Потом девушка взяла его за руку и повела вглубь парка к заснеженной каменной беседке.
– Здесь нас никто не услышит, – объяснила она и, повернувшись к своему спутнику, спросила:
– Вам знакома фамилия Лисовской?
Андрей Ефимович помнил, что такая фамилия была у любовницы Салпенника, с которой он умер в одной постели, но девушке в этом не признался, сказал лишь, что где-то слышал.
– Вам ведь рассказывали, что здесь умерли несколько мужчин, последний из них скончался месяц назад, а с ним его любовница. Это и была Аида Лисовская. Она… Она моя сестра… А я… Я Лена Лисовская.
Герасюк страдал.
Ему понравилась Ирма Яновна.
Петр Леонидович давно и прочно был женат, имел двоих сыновей-школьников. Жена его была женщиной основательной, верной мужу и семье, и все заботы о своих любимых мужчинах переложила на свои плечи, так как уважала и понимала выбор мужа в нелегкой профессии. Она никогда не жаловалась на трудности, которые часто возникали в их жизни, не обижалась на мужа, если он приходил домой поздно и не всегда трезвым. Лишь ласково подшучивала над ним.
Герасюк осознавал, что изменить жене не сможет, и просто ухаживать за Ирмой, зная, что однажды уедет навсегда, обманув надежды одинокой, и так обиженной судьбой, женщины, не имел права.
Промаявшись какое-то время, Герасюк решил пока ничего не предпринимать, а поговорить с Дубовиком. Возможно, придется знакомиться ещё с кем-то. А перед Ирмой надо будет просто извиниться.
Подошел дворник Иван.
– Что, Петр Леонидович, не отдыхается? Вижу, маешься что-то… Нашел бы себе мадамочку какую-нибудь… Тут все так: от своих убегут, а здесь в парочки собираются!.. И пошло веселье!.. – по голосу дворника трудно было понять, осуждает он поведение отдыхающих или смеётся над ними.
Герасюк уныло протянул:
– Я, видишь ли, Иван, по своей натуре слишком щепетилен в таких вопросах. Абы с кем – не хочется, а какие нравятся – таких здесь нет.
– Ишь ты! Правильный, значит! А дружок-то твой уже обзавёлся подружкой. Под ручку отправились гулять! Не промахнулся – разведенку нашел. Правда, девка не особо лицом вышла, а так ничего себе… Ну, пусть балуются!.. Где ещё, если не здесь? Тишина, покой, город далёко, да и если, что не так, охрана предупредит.
– Охрана? – удивленно спросил Герасюк. – И что может быть не так?
– А как же без охраны? Только мужики постоянно сидят во-он в той будочке, – Иван указал рукой на небольшое бревенчатое строение, скрытое от глаз большими кустами сирени. – Им запрещают болтаться на глазах у отдыхающих. А вот что творится за воротами – всё видят. И ночью обход территории делают. Только кому сюда надо лезть? Так что, они больше для общего порядка здесь существуют. Ну, и бывает так, что чей-нибудь муженек заявится или наоборот, жена, тут они сразу же и сигнализируют Руфине, чтобы, значит, накладки какой не вышло. Правда, один раз Шубин внезапно приехал, как те пропустили его, не знаю. Лариса Георгиевна в тот вечер с каким-то партийцем у себя в комнате винцо распивала. Обошлось, покричал малость, но ничего… Шубин-то он такой, тихий… Но от Руфины сторожам попало. Вот такие тут порядки… – Иван встал со скамьи, на которой сидел Герасюк, взял метлу и стал шаркать ею по дорожке.
– Слушай, Иван, говорят, что тут не всё ладно? – Петр Леонидович подумал, что дворник не зря разговорился.
– Ты про тех бедолаг, что в одном номере все задохнулись? – он с лукавством посмотрел на эксперта, который, буквально, вытаращил глаза на такое заявление. – А
