конца…
– Что-то ты уж больно жестко! Тебе не кажется, что смерть должна без нас распоряжаться жизнями?
– Не кажется, – в голосе Сомова послышались стальные нотки. – Да она и распорядилась сама…
– Слушай, Игорь Васильевич, тебе что-то известно? Что тебя так злит?
– Известно лишь то, что и всем, а злит меня поведение всей этой развратной толпы! Хозяева жизни, мать их!.. – он замолчал, потом схватил папиросу и нервно закурил. – Девчонку, я уверен, кто-то из них утопил. Иван… В общем, один человек видел, как какой-то мужик пошел в тот вечер за ней. Не просто же так? Только Руфина приказала всем нам молчать. Конечно! У них же партбилеты и высокие должности! А это, знаешь, что? – Сомов приблизил свое бледное лицо к Герасюку.
– Что? – немного ошарашено спросил тот.
– Сытая, беззаботная, обеспеченная жизнь себе, всей семье! А потом безбедная старость! Ты коммунист? – Сомов схватил Герасюка за лацкан пиджака, но, опомнившись, отпустил и разгладил ткань.
– Вообще-то, да, но я получаю только зарплату, правда неплохую и иногда премии, – Герасюк решил сразу отсечь все последующие вопросы о своем благополучии.
– А они – не только зарплату! У них есть и другие средства обогащения, за которые простые люди сидят годами на нарах, а эти… – Сомов махнул рукой. – Ладно! Не будем о них!.. И прости, если что…
– Хорошо, хорошо! Я всё понимаю! Сам иной раз своими бы руками таких!.. – Герасюк изобразил красноречивый жест. – А электричеством у вас кто занимается?
– Ты как милиционер – что да как? – усмехнулся Сомов. – Уже материал для журналиста собираешь?
– Ну, все мне про него в уши дуют! Такое впечатление, что вы только и ждали, когда он приедет, чтобы напичкать его какими-то фактами. Ну, он ладно, а я-то что?.. Он мне не друг, не приятель! Правда, мужик он вроде неплохой! И может быть, действительно, следует разворошить это гнездо?
– Да что толку? Они другое место для своих развратов отыщут! – обреченно покачал головой Сомов.
– А партбилеты? А должности? За это зубами будут цепляться!
– Вот именно, и прибьют где-нибудь журналиста, если узнают, что он факты против них собирает.
– И то верно! – кивнул согласно Герасюк. – Ну, человек он взрослый, самостоятельный, пусть поступает по своему разумению. Давай уж чай пить, что ли? А то пригласил, а сам ругаешься, – своей улыбкой Герасюк попытался разрядить напряженность, висевшую в воздухе.
Сомов тоже изобразил улыбку на лице, хотя чувствовалось, что давалась она с трудом.
– Ты спросил, кто за электричество отвечает? Егор Шумаков, техник-электрик. Живет рядом со мной, во флигеле. С ним его жена, санитаркой работает здесь. Дети зимой в интернате, в городе. Я вполне удовлетворил твое любопытство?
– Мне, вообще-то, Игорь Васильевич, даже без фамилии и имени достаточно было узнать, что специалист этим занимается, а не абы кто! Так что не ершись, – Герасюку очень хотелось сказать что-нибудь жесткое, но он сдержался.
– Прости, если что не так… Бывает, что сорвусь, остановиться не могу. Ну, пей чай!
– Да, я сестра Аиды Лисовской… Вижу, что вы удивлены.
– Да не то слово! Я поражен! И, сами понимаете, что это вызывает массу вопросов! – Дубовик застыл в изумлении.
– Можно, я расскажу вам всё по порядку? А потом, если захотите, спрашивайте, – девушка вопросительно смотрела на своего спутника. – Мне просто необходимо с кем-то поделиться. Мне и самой немного неуютно от моей лжи, но я не знала, как поступить в моей ситуации. Аида старше меня на два года. – Девушка прижала варежку ко рту и подышала в неё, согревая застывшие пальцы. – К сожалению, сестра моя не отличалась целомудрием уже с пятнадцати лет. Она даже на учете в детской комнате милиции состояла, но при всем этом была человеком легким, общительным, компанейским. Вокруг неё постоянно собиралась молодёжь, только родители её друзей вставали, буквально, в штыки против Аиды. В комсомол её не приняли, на всех школьных педсоветах говорили только о ней… Мама воспитывала нас одна, отец погиб в войну… Вот сестра и ушла рано из школы, пошла работать, ну, а там, сами понимаете, взрослая жизнь… Но я любила её и люблю, даже сейчас, после того, как она так бесславно закончила свою жизнь в постели с чужим мужем… Его жена ненавидит нас, считает Аиду виновницей его смерти.
Девушка надолго замолчала, собираясь с мыслями.
– Про этого мужчину она мне рассказывала. Он был лет на двадцать старше Аиды, но у них, по её словам, были очень серьёзные отношения. Он предлагал сестре пожениться… Оказывается, он был женат… Когда нам с мамой рассказали, как она умерла, я сразу поняла, что здесь не всё так просто. Мне кажется, что их просто, как говорят в органах, убрали. Это сделать могла и жена этого Салпенника. Он имел хорошую должность, был обеспечен. И теперь, когда его смерть признали несчастным случаем, его детям и вдове назначили большую пенсию. Если они с мужем не любили друг друга… Вы понимаете, что ей было выгодна его смерть? Я решила разобраться во всем этом, ради памяти сестры.
Дубовик стоял в полном оцепенении.
Потом кашлянул, приходя в чувство.
– Вы, Зина – я так буду вас называть – книжек про Ната Пинкертона начитались? Лавры Шерлока Холмса вас спать не дают? – он оглянулся и громким шепотом проговорил: – Здесь следователи ничего не сделали, а вы!.. Вы, вообще, кем работаете?
– Я учитель музыки в средней школе, – тихо прошептала девушка.
Дубовик негодующе всплеснул руками:
– Это, с каких же пор учителя у нас проводят следствие?
– Вы понимаете… – хотела было объяснить девушка свой поступок, но Дубовик её перебил.
– Не понимаю и решительно понимать этого не желаю! Сыщица!.. И потом, объясните мне, как вы пробрались сюда под чужим именем? Ведь насколько я знаю из рассказов здешних кумушек, Зина Горелова – не вымышленный персонаж. Вы что, паспорт её выкрали? – сурово спросил он.
– Нет, ну, что вы! Зина – моя подруга! – горячо заговорила девушка.
– Ещё не лучше! Вы что, с ней в сговоре? – Дубовик никак не мог успокоиться, хмурил брови и сердился на девушку, но всё же выслушал её объяснения.
– Зина всё знает. Когда я попросила её достать мне сюда путевку, она сама предложила стать ею. Я приехала без паспорта, сказала, что он на прописке. Особо никто и не стал задаваться вопросами, когда узнали, что я, якобы, жена Горелова. Тем более что мы с ней похожи больше, чем с моей сестрой. – Девушка виновато смотрела на своего спутника.
– А
