Кларисса ожидала этого вопроса.
– Видите ли, я решила, так будет лучше для моего мужа. Не знаю, многие ли вам известны в Министерстве иностранных дел, инспектор, но они там все ужасно скрытны. Им нравится, чтобы все происходило тихо, неприметно. Вы не можете не признать, что убийства довольно-таки приметны.
– Именно так, – только и нашел что ответить инспектор.
– Я так рада, что вы понимаете, – чуть не плача от умиления, воскликнула Кларисса. Она продолжила, но ее рассказ звучал все менее и менее убедительно. —Он был совсем мертвый, потому что я проверила пульс, а значит, мы все равно ничем не могли ему помочь.
Инспектор, ничего не отвечая, прошелся по комнате. Не отрывая от него глаз, Кларисса рассказывала дальше:
– И тогда я решила, что он может быть мертвым в Марсденском лесу точно так же, как в нашей гостиной.
Инспектор резко повернулся.
– Марсденский лес? – отрывисто переспросил он. – При чем тут Марсденский лес?
– Просто я подумала, что можно отвезти его туда.
Инспектор положил руку на затылок и уставился в пол, будто искал там поддержки. Затем, встряхнув головой, он твердо сказал:
– Миссис Хейлшем-Браун, вам никогда не доводилось слышать, что нельзя трогать мертвое тело, если есть хоть малейшее подозрение в том, что дело нечисто?
– Конечно, я знаю, – парировала Кларисса. – Об этом во всех детективах написано. Но, видите ли, у нас реальная жизнь.
Инспектор в отчаянии воздел руки.
– Я имею в виду, – продолжила она, – что в реальной жизни все по-другому.
Мгновение инспектор разглядывал Клариссу, будто не веря своим ушам, а затем спросил:
– Вы сознаете серьезность того, что говорите?
– Конечно. И я говорю вам правду. Итак, в конце концов я позвонила в клуб, и они все вернулись.
– И вы убедили их спрятать тело в этом тайнике.
– Нет, – поправила его Кларисса. – Это потом. По моему плану, я же вам сказала, мы должны были отнести тело Оливера в его машину, а машину оставить в Марсденском лесу.
– И они согласились? – В голосе инспектора явно слышалось недоверие.
– Да, они согласились, – с улыбкой ответила Кларисса.
– Откровенно говоря, миссис Хейлшем-Браун, – резко заявил инспектор, – я не верю ни одному вашему слову. Я не верю, что три благопристойных человека согласились преступить закон подобным образом и по столь ничтожному основанию.
Кларисса встала и, отойдя от инспектора, проговорила скорее себе, чем ему:
– Я знала, что вы не поверите мне, если я скажу правду. – Она повернулась к полицейскому. – Чему же вы тогда верите?
Пристально глядя на Клариссу, инспектор ответил:
– Я вижу только одну причину, по которой эти трое мужчин согласились бы солгать.
– О? Что вы имеете в виду? Какая же еще могла быть у них причина?
– Они согласились бы солгать, – продолжил инспектор, – если бы догадывались или, более того, если бы были уверены в том, что именно вы убили его.
Кларисса уставилась на полицейского.
– Но у меня не было причины убивать его, – возразила она. – Абсолютно никакой причины. – Тут она отпрянула от полицейского. – О, я понимаю, почему вы так подумали. Это потому...
Вдруг она замолчала.
– Это потому – что?
Кларисса задумалась. Текли секунды, и ее поведение изменилось. Она начала говорить куда более убедительно.
– Ладно, – проговорила она, будто бросаясь в холодную воду. – Я скажу вам почему.
– Я рассчитываю на ваш разум.
– Да. – Она смотрела ему в глаза. – Я думаю, лучше будет сказать вам всю правду. – Она подчеркнула последние слова.
Инспектор ухмыльнулся.
– Я вас уверяю, что, выливая на полицию эту бочку лжи, вы приносите себе очень мало пользы, миссис Хейлшем-Браун. Лучше вам раскрыть мне истину. И с самого начала.
– Я скажу, – пообещала Кларисса. Она села за карточный стол. – Ох, боже мой, – последовал вздох. – Мне казалось, я все делала так умно.
– Куда как лучше не умничать, – сказал инспектор. Он сел лицом к лицу с Клариссой. – А теперь, что же действительно произошло сегодня вечером?
Некоторое время Кларисса молчала. Затем, глядя инспектору прямо в глаза, она начала говорить:
– Как все началось, я вам уже рассказала. Я попрощалась с Оливером Костелло, и он ушел в сопровождении мисс Пик. Я понятия не имела, что он вернулся, и по-прежнему не понимаю, зачем он сделал это.
Она задумалась, будто пытаясь припомнить, что было дальше.
– Ах да, – наконец продолжила она. – Потом вернулся домой мой муж и сообщил, что немедленно уходит снова. Он уехал на машине, и, как только я закрыла парадную дверь и убедилась, что она заперта на засов и щеколду, я вдруг почувствовала беспокойство.
– Беспокойство? – озадаченно переспросил инспектор. – Почему?
– Ну, обычно я беспокойства не испытываю, – взволнованно говорила она, – но тут мне пришло в голову, что вечерами я никогда не оставалась дома одна.
Она замолчала.
– Хорошо, продолжайте, – подбодрил ее инспектор.
– Я сказала себе: «Не будь дурой. У тебя есть телефон, не так ли? Ты всегда можешь позвонить и позвать на помощь». Еще я сказала: «Грабители в такое время не приходят. Они являются в полночь». Но мне по-прежнему казалось, что я слышала где-то стук двери, а может, шаги в моей спальне. Я решила, что лучше будет чем-нибудь заняться.
Она снова замолчала, и снова инспектор подтолкнул ее:
– Да?
– Я пошла на кухню и сделала бутерброды, чтобы Генри и мистер Джоунз могли перекусить по возвращении. Я выложила их на блюдо, накрыла салфеткой, чтобы не высохли, и уже шла через холл, чтобы поставить их здесь, как вдруг... – последовала драматическая пауза, – ...я действительно что-то услышала.
– Где? – спросил инспектор.
– В этой комнате. Я знаю, что мне это не почудилось. Я слышала, как открываются и закрываются ящики, а потом я вдруг вспомнила, что застекленные двери в сад не заперты. Мы никогда их не запираем. Любой может войти.
Она вновь замолкла.
– Дальше, миссис Хейлшем-Браун, – невозмутимо произнес инспектор.
Кларисса сделала беспомощный жест.
– Я не знала, что мне делать. Я окаменела. Затем я подумала: «Что, если я просто дурью маюсь? Что, если это Генри за чем-то вернулся... или даже сэр Роланд, или кто-то из остальных? Какой же я буду выглядеть дурой, если поднимусь и позвоню в полицию». И тогда у меня созрел план.
Она в очередной раз замолчала, и теперь «Да?» инспектора прозвучало несколько раздраженно.
– Я пошла к вешалке в холле, – медленно продолжила Кларисса, – и взяла там самую тяжелую трость. Затем я направилась в библиотеку. Свет я зажигать не стала. Ощупью я пробралась к этому тайнику. Очень осторожно открыла его и проскользнула внутрь. Я думала, что смогу чуть приоткрыть противоположную дверь и посмотреть, кто там в гостиной. – Она показала на панель. – Пока не увидишь, никогда не догадаешься, что там находится дверь.
– Да уж, – согласился инспектор, – это совершенно невозможно.
Кларисса теперь, казалось, почти наслаждается своим рассказом.
– Я приоткрыла дверь, но вдруг мои пальцы соскользнули, и дверь распахнулась, задев стул. Человек, стоявший у письменного стола, выпрямился. В руке у него что-то блеснуло. Я подумала, что это револьвер. Я была в ужасе. Я испугалась, что он в меня выстрелит. Я что было сил стукнула его палкой, и он упал.
Она уронила голову на стол и зарылась лицом в ладони.
– Можно... можно мне капельку бренди, пожалуйста? – попросила она инспектора.
– Да, конечно. – Инспектор вскочил со стула. – Джоунз! – позвал он.
Констебль налил в бокал немного бренди и протянул инспектору. Кларисса подняла голову, но тут же снова закрыла лицо ладонями и протянула руку, когда инспектор принес ей бренди. Она выпила, закашлялась и вернула бокал. Констебль Джоунз поставил его на стол и вернулся к своим записям.
Инспектор смотрел на Клариссу.
– У вас есть силы продолжить, миссис Хейлшем-Браун? – спросил он полным сочувствия голосом.
– Да, – взглянув на него, ответила Кларисса. – Вы так добры ко мне. – Она вздохнула и продолжила свою историю: – Человек лежал здесь. Он не шевелился. Я зажгла свет и увидела, что это Оливер Костелло. Он был мертв. Это было ужасно. Я... я представить себе не могла.
Она махнула в сторону письменного стола.
– Я не могла понять, зачем ему понадобилось обшаривать этот стол. Все было как в ночном кошмаре. Мне стало так страшно, что я позвонила в гольф-клуб. Мне хотелось, чтобы мой опекун был рядом со мной. Они пришли. Я попросила их помочь мне убрать тело... куда-нибудь.
Инспектор пристально посмотрел на нее.
– Но почему? – спросил он.
Кларисса отвернулась.
– Потому что я трусиха. Жалкая трусиха. Я испугалась огласки, боялась, что меня увезут в полицию. Это так ужасно для моего мужа, для его карьеры.
Она вновь повернулась к инспектору:
– Если бы это действительно был грабитель, я, возможно, справилась бы с этим и сделала все, как положено, но это был человек, нам знакомый, человек, женатый на первой жене Генри. О, я просто ощутила, что не смогу этого вынести.
