дела этих людей или их родственников Якушев и Салпенник. Может, кто-то из железнодорожников? – Дубовик помнил про форменные пуговицы. – Роль Пригожего мне понятна. Да и с Хотяевым всё предельно ясно.
– Руку жать не буду? За нами очень внимательно наблюдает мадам Руфина, – участковый, наконец, подал подполковнику паспорт.
– Расстанемся недовольными друг другом, – согласился Дубовик и, лишь махнув рукой, отправился прогуляться и обдумать всё услышанное.
– Ну, Петр Леонидович, как успехи? – Дубовик сидел в кресле и писал что-то в своем блокноте.
На Герасюка он бросил лишь мимолетный взгляд.
– Успехов нет! Сомов занят, истопник этот, Никита, не собеседник, Иван, как зомби, спит сегодня на ходу. Егор, электрик, книги берет у Сомова. Про чердак он ничего не сказал. Но у меня, Андрей, появилась одна мысль.
– Выкладывай! – Дубовик продолжал своё занятие.
– Если в скрытое помещение можно попасть только через подвал, то круг подозреваемых крайне узок. Никита оттуда никогда не уходит. Правильно? И если это не он творит все «чудеса», значит, в любом случае в сговоре с преступником. Сомов постоянно днем там находится. Есть ещё сантехник, отсутствует он всего лишь несколько дней. Зайти туда может и дворник, и электрик. Кто ещё?
– Хочешь, поспорю? В сговоре Никита может быть с кем угодно, тем более что все смерти случались ночью! Так что, круг пока слишком широк.
Петр Леонидович почесал затылок:
– Значит, «опять двадцать пять»?
– Да, пока топчемся на месте… Будем ждать, когда Ерохин определится с моим списком. Но у меня есть ещё один вопрос, который мы с тобой вполне в состоянии выяснить сейчас. Судя по всему, Якушев был первым в списке умерших, и не случайным. Согласен? – Герасюк кивнул. – Значит, остальных надо «привязать» к нему. А это Салпенник. Из всего этого списка только они двое как-то связаны между собой. Пригожего оставим пока в покое. А вот Хотяев попал, как я думаю, под раздачу из-за гибели девочки. Из всего персонала только дурак мог поверить, что с ней произошел несчастный случай. Фоменко безапелляционно назвал его убийцей девочки и насильником. Наш Робин Гуд просто отомстил ему за её смерть, а вот Якушеву и Салпеннику за что? Вопрос…
– Если это связано с прошлым этих двоих, то в этом списке может быть Перницкий?
– В правильном направлении мыслишь! – Дубовик застал портсигар. – Закурим? Так вот. Развиваю мысль дальше. Судя по способу убийства, это могло произойти только в седьмом номере. Убийство Якушева не было спонтанным, преступник готовился, если следовать моей логике. Но как он мог быть уверенным в том, что этот товарищ поселиться именно там? А вот Хотяеву и Пригожему номер мог достаться случайно. Улавливаешь? И вот, чтобы утвердиться в этой версии, мы должны узнать точно, каким образом каждый из них попал в этот номер. И про Перницкого надо узнать. Он в инвалидной коляске только полтора года, значит, до этого мог здесь отдыхать. Давай займёмся этим? Распределим обязанности?
– Руфина Яковлевна! – Дубовик придал своему голосу как можно больше приветливости. – Прекрасно выглядите!
Администраторша стояла возле большого зеркала в своем кабинете. Увидев входящего гостя, поджала капризно губы:
– Вы те так просты, Андрей Ефимович! Ведь могли же мне сказать, что Зина вам не по вкусу!
Дубовик был поражен, и даже сразу не нашелся, что ответить.
– Не ищите ответа на вопрос, кто мог мне об этом сказать. У меня есть глаза и уши!
«В этом-то я как раз и не сомневаюсь!» – раздосадовано подумал подполковник, но вынужден был улыбнуться:
– Вы прозорливы, хотя и не совсем правильно оцениваете мои отношения с девушкой. Она просто не торопится отомстить мужу и, по-моему, надеется на примирение с ним, – произнося это, он ничуть не покривил душой, так как говорил именно о Зине Гореловой, а не о Лене Лисовской.
– Ну, что ж! Могу только приветствовать такое! А вы будете теперь скучать? – Руфина Яковлевна достала из шкафа хрустальный графин с такими же бокалами. – Составите компанию?
– С удовольствием! – Андрей Ефимович, и в самом деле, был рад такому повороту, ему сейчас необходимо было, как можно ближе, сойтись с этой женщиной, чтобы вынудить её быть предельно искренней. – Но скучать я не собираюсь! Вы знаете, мне так понравилось здесь, что я решил написать хвалебную статью о вашем курорте. Но для этого мне понадобиться ваша помощь! – он разлил коньяк по бокалам и, подняв свой, игриво посмотрел на Руфину Яковлевну через стекло бокала.
Она поддержала его игру, весело рассмеявшись.
– Я вас обожаю!
– Так как насчет помощи? – Дубовик протянул руку и дотронулся до пальцев женщины, державших бокал.
– В любом объеме! – она чуть шевельнула рукой. – У вас тёплые руки. И мягкие… – при этом мысли её унеслись в неведомые эмпиреи. «Лариске его не отдам», – Руфина при этих мыслях расцвела, не зная, что в этот момент её визави думает, как раз об обратном, при этом весьма обаятельно улыбаясь.
– Может быть, у вас есть фотографии прошлых лет, лучше с вашими отдыхающими? Нынешних сам сниму. И немного истории, если можно…
– Фотографий сколько угодно! – играя вслепую, Андрей Ефимович мог надеяться только на случай, и он его не подвел: Руфина Яковлевна достала огромный фотоальбом. – В комментариях нуждаетесь?
– Да, конечно! – Дубовик открыл первую страницу. – О, какие яркие личности! Кто они?
Руфина Яковлевна обошла стол и встала за спиной подполковника.
Сначала лишь легко наклоняясь, она постепенно всё ниже опускала свою грудь. Дубовик решил не отстраняться, лишь приказав себе держать свои эмоции в руках. Слушая фамилии и характеристики некоторых персонажей, изображенных на групповых фотографиях, он лихорадочно соображал, как спросить, отдыхал ли здесь Перницкий?
Но господин случай вновь оказал ему услугу: на одной из фотографий Андрей Ефимович увидел мужчину, опирающегося на трость.
– Что, и органы движения здесь лечат?
– А-а, это Валерьян Перницкий! «Лечился», как и все – от скуки и бытовых неурядиц. Только вот уже полтора года, как не появляется у нас, кобель! – подобная характеристика из уст Руфины прозвучала странно, если учесть, что все здесь подходили под такой образ. Видимо, решил Дубовик, к Перницкому у Руфины были свои личные претензии. – Кстати, жил в твоем номере. – Она легонько коснулась уха подполковника губами, вызвав в его теле дрожь, но глубокий вдох быстро погасил вспышку. – Он очень злой и упрямый! Настоящий мужлан! И, несмотря на больные ноги, здоровый, как чёрт! У него разбилось окно, так он не пожелал переехать в другую комнату, так и спал ночь с разбитой форточкой! Это в двадцатиградусный мороз! Другие
