— Все это я знаю, — сказал инспектор Булл. — У вас нет какого-нибудь другого адреса?
— Между прочим, Фраерс вспомнил, что она писала нам об изменении своего адреса на адрес лавки на Теобальд-Роуд. Однако нам так и не пришлось сообщаться с ней больше, и, таким образом, это обстоятельство как-то не привлекло моего внимания.
— Благодарю вас, мистер Уэллс. Я буду поддерживать с вами связь.
Инспектор Булл погрузился в размышления. Вновь зазвонил телефон. Директор Среднего и Южного банка полагал, что он может сообщить некоторую информацию о человеке, разыскиваемом полицией. Он дал описание человека, заходившего в их банк, и рассказал о действиях этого человека. Узнав все это, инспектор Булл нетерпеливо прервал его:
— Я буду у вас через 40 минут. Ждите и будьте готовы.
Через 3 минуты быстрая полицейская машина с опытным шофером за рулем вылетела из ворот Скотланд-Ярда, и, пока директор банка в Гилдфорде размышлял о том, возможна ли вообще такая скорость, высокий человек в коричневом костюме появился на пороге его кабинета.
Директор банка объяснил Буллу трудность своего положения.
— У вас нет никакого повода для беспокойства, — сказал инспектор Булл. — Мы только ищем человека, которого дважды видели в одну ночь в Лондоне, после чего он бесследно исчез. Его зовут Симон Крейки, и нам известно, что при нем очень большая сумма денег.
— Это как раз и моя проблема, — сказал директор банка мистер Лайт.
Инспектор Булл взглянул на него с удивлением.
— Если это тот же человек, которого вы ищете, то это один из моих самых крупных клиентов.
Инспектор Булл кивнул.
— Опишите мне еще раз.
Директор банка описал человека, который точно соответствовал портрету, тщательно составленному инспектором Буллом: рост — 5 футов 8 дюймов (или около того), волосы на голове седые, короткая седая бородка, очки с толстыми стеклами и золотыми дужками. Одет в серый костюм, черное пальто, мягкую серую шляпу, в руках черная трость.
С тех пор как началось это дело, инспектор Булл впервые почувствовал какое-то удовлетворение.
— Мистер Лайт, человек этот делает какие-то странные вещи. Теперь я не сомневаюсь, что это тот, которого мы ищем. Мы подозреваем, что человек этот каким-то образом связан с делом об убийстве Крейки.
Мистер Лайт вытер лоб и нажал кнопку звонка у себя на столе:
— Принесите мне, пожалуйста, счет мистера Кернса. — Он повернулся к Буллу: — В декабре мистер Кернс пришел к нам в банк и сказал, что хочет открыть счет. Кроме того, он попросил сейф. Он рассказал мне, что вместе со своей дочерью хочет поселиться близ Гилдфорда.
— Ну, и поселился?
— Да. Он искал подходящее место. Я отослал его к Бейкеру, земельному агенту. Это близко, через дорогу отсюда. Он положил на счет в банке 100 фунтов в тот день и предупредил, что будет время от времени делать вклады.
— Ну, и как?
— О, да. К настоящему моменту у него на счету около 23 000 фунтов. Я предлагал ему поместить их в ценные бумаги. Но он сказал мне, что мы вернемся к обсуждению этого вопроса попозже.
— Могу я взглянуть?
Инспектор Булл раскрыл бухгалтерскую книгу.
— Итак, последний взнос был сделан третьего апреля. А это что? — он указал на цифру 15 000 фунтов, внесенную в графу против общей суммы сбережений.
— Это сумма, которую он уплатил лорду Кобхэму. Мистер Кернс купил у него поместье Кобхэм-Парк. Через несколько дней он вступит во владение им. Во всяком случае, мистер Бейкер сказал мне за обедом, что так он сообщил ему об этом вчера.
— Вчера? — спокойно переспросил инспектор.
— Да. Он был здесь вчера утром, как только открылся банк. Ему нужно было что-то положить в сейф. Он пробыл там очень недолго, сел в машину Бейкера и они вместе поехали по Хай-стрит. Я решил, что они поехали в Кобхэм-Парк.
Инспектор Булл выслушал это сообщение молча. Неужели дело все-таки сдвинулось с мертвой точки? Или все это специально подстроено?
— Я бы хотел взглянуть на подпись этого человека, — сказал он наконец и достал из кармана заявление мистера Симона Крейки об освобождении миссис Дианы Баррет от уплаты ее долга.
Директор Лайт принес карточку мистера Кернса с его подписью. Инспектор Булл сравнил оба документа. Подписи на них оказались идентичными.
— Мне бы хотелось на некоторое время получить карточку с этой подписью. И заглянуть в его сейф. Должно быть, для этого я должен иметь специальный ордер?
Этот вопрос, казалось, шокировал мистера Лайта.
— Ну хорошо.
— Через час к вам прибудет курьер.
«Впрочем, — подумал инспектор, — все это напрасно. Теперь уже поздно».
Когда мистеру Бейкеру доложили о приходе инспектора Булла, он как раз держал в руках дело Кернса и диктовал какое-то письмо. В этом письме, как выяснилось, он сообщал мистеру Кернсу, что садовник в имении согласился остаться и работать за то же жалованье и что вопрос с телефоном решен.
— Какой у него адрес? — спросил инспектор Булл.
— Пожалуйста, обращайтесь через Средний и Южный банк, инспектор, — коротко ответил Бейкер.
Инспектор объяснил ему положение вещей, чем возбудил любопытство земельного агента и некоторое желание оправдаться.
— Вы увидите, что документы все в порядке. Продажа имения состоялась в декабре. Лорд Кобхэм сначала не хотел продавать его. Но покупатель предложил ему хорошую цену, и, принимая во внимание налоги, вы не можете упрекнуть лорда за желание сбыть с рук это поместье. Мистер Кернс приедет на следующей неделе. Мы поняли так, что дочь его некоторое время жить здесь не будет.
— Осматривать имение он приезжал с дочерью?
— Нет, один. Я думаю, что он готовит для дочери нечто вроде сюрприза.
Инспектор Булл просмотрел бумаги по продаже. Подпись Сильвестера Кернса была точно такой же, как и на двух предыдущих документах, во всяком случае, так показалось инспектору. Но все же он не был достаточно компетентен в этом вопросе — ему пришлось признать это в деле мисс Портер. Здесь перед ним была записка, очень короткая, сделанная рукой Кернса, и почерк казался таким же, как и на документе, освобождающем миссис Диану Баррет от уплаты ее долга.
— Я возьму это с собой. Я коллекционирую подписи.
Мистер Бейкер был явно недоволен и смущен.
— Но соглашение заключено. Мы получили чек мистера Кернса и сравнили его с последними подписями на бумагах. И еще с одним или двумя соглашениями.
— Покажите их мне, пожалуйста.
Подписи везде были одинаковы.
— Я это тоже возьму, — спокойно сказал Булл. — И буду вам очень обязан, если вы найдете время свозить меня в Кобхэм-Парк. Было бы очень хорошо, если бы вы поехали со мной.
К настоящему моменту ситуация выглядела достаточно простой. Или Симон Крейки не подписывал бумаги, на которых стояло его имя (в этом случае документ об освобождении Дианы Баррет от уплаты долга подделка), или Симон Крейки жив и труп человека, обнаруженного в библиотеке мистера Артурингтона, надо опознавать заново.
Мистер Бейкер рассказал инспектору Буллу все, что знал о сделке мистера Кернса. По его мнению, Кодхэм-Парк не самое привлекательное имение.
— Я старался убедить его купить Аббед-Милл. Я думаю, мистер Баррет был бы рад продать его.
— Кто? — мягко спросил инспектор Булл.
— Мистер Сент-Джон Баррет. Или, пожалуй, скорее миссис Баррет. Я предполагаю, что имение принадлежит ей. Оно соседствует с Кобхэм-Парком. Видите ту башню? Это Аббед-Милл. А участок Кернса на полмили дальше.
— Понимаю, — сказал Булл.
3
У мистера Пинкертона внезапно появилась способность хитрить. Путем совершенно сознательного обмана он познакомился и даже подружился с миссис Хоуэй. Миссис Хоуэй была матерью миссис Дэвис, портнихи, жившей через шесть домов от дома мисс Портер на Чок-Фарм-Роуд. Миссис Хоуэй помогала дочери, которая шила для Вест-Энда. Миссис Хоуэй очень любила чай и разговаривать.
И когда мистер Пинкертон под каким-то ничтожным предлогом оказался у дверей ее дома, то вдруг выяснилось, что он был знаком с Эваном Хоуэй Джонсом, который жил в Кардифе с 1908 по 1911 год, а потом уехал в Альберту. После этого он очень быстро очутился в теплой кухне миссис Дэвис и вместе с миссис Хоуэй пил чай.
Для того чтобы довести нить разговора до обсуждения соседей, а потом добраться и до мисс Портер, потребовалось время.
Оказалось, что мисс Портер была не хуже и не лучше других соседей, держалась очень обособленно, несомненно, была немного странной, впрочем не более, чем остальные. Надо было видеть, как она гуляла по вечерам по улице, сопровождаемая парой кошек. Некоторые соседи возражали против такого количества кошек, которые жили у мисс Портер, но она, миссис Хоуэй, всегда говорила:
— А почему бы и нет? Если эта бедная старая душа не имеет в жизни другого утешения.
