Странно, но после этих слов Тимоти немного повеселел.
— Джим, честное слово, я очень переживаю!
— Ладно, хватит болтовни. Патрисия говорит, я должен снова выслушать твой рассказ, показавшийся мне в высшей степени неубедительным, — произнес тот, садясь на край постели.
— Да, выслушай, пожалуйста, потому что мистер Робертс утверждает, что я наскочил на камни. А этого не было.
— В таком случае что же произошло?
— Тимоти, расскажи ему правду, — попросила Патрисия, а затем повернулась к Джиму: — А ты выслушай без предубеждения. Это важно.
— Хоть убей, не понимаю зачем, — отозвался Джим, — но послушаю.
Тимоти охватил колени руками и повторил рассказ. Джим выслушал его, не прерывая, и заметил:
— Понимаешь, дружок, катер не мог затонуть за тридцать секунд без причины. Видимо, ты повредил днище. Если шел на большой скорости, то достаточно было коснуться камня.
— Если бы подобное случилось, я бы почувствовал.
— Должен был почувствовать, несомненно. Со мной такого никогда не было.
— Дай мне карандаш, — попросил Тимоти. — Я нарисую диаграмму.
— Зачем?
— Нет, пусть он тебе покажет! — воскликнула Патрисия.
Джим вздохнул и достал из кармана карандаш. Тимоти попросил Патрисию передать ему со стола блокнот. Взял карандаш и начал рисовать.
— Вот это бухта. Вот здесь Портло, а вот тут причал под скалой. А подводные камни находятся вот здесь, верно?
— Более или менее, — произнес Джим, наблюдая за рисунком.
— Вот мой курс. Видишь, до камней далеко. А примерно вот здесь «Чайка» затонула. Так что до камней было еще четверть мили.
Джим покачал головой:
— Это выше моего понимания. Не хочу тебя обижать, но приходится предположить, что на самом деле ты шел гораздо ближе к берегу.
— Нет! Неужели ты думаешь, что я совсем ничего не смыслю?
— Примерно это я и думаю, — признался Джим.
— Когда ты прежде давал мне управлять «Чайкой», я делал все правильно?
— Да, но с тобой тогда находился я.
— Послушай! — прервала Патрисия. — Давай все же в качестве гипотезы допустим, что Тимоти не подплывал близко к камням.
— И что?
— Катер не мог затонуть вот таким образом из-за повреждения в двигателе?
— Не мог.
— А теперь давай допустим, что одна из досок днища была оторвана с самого начала.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что когда мы с тобой плавали сегодня утром, там все было в порядке.
— Ты уверен, что тогда не повредил чем-то днище?
Джим вздохнул:
— Боже, дай мне силы. Вы оба хотите меня убедить, что в гибели катера виноват я?
— Нет, но ты просто скажи, мог ли сегодня утром катер повредить чем-то днище?
— Не мог, — твердо ответил Джим.
— В таком случае смотри, что получается. Бели Тимоти не наскочил на камни и сегодня утром катер был в полном порядке, то почему же он затонул?
— Это могло случиться, если только… — Джим замолчал и быстро перевел взгляд с Патрисии на Тимоти. — Боже, ты считаешь, что кто-то повозился с катером?
— Да, — ответила Патрисия. — Я так считаю.
Джим несколько секунд пристально смотрел на Патрисию, затем обнял ее и прижал к себе.
— Но такого просто не могло быть, дорогая. Это плод твоего воображения.
— Почему? — удивился Тимоти. — Все знали, что на следующей неделе ты будешь участвовать в гонках, и многим было известно, что завтра ты собрался испытать свой катер.
— Да образумься же ты наконец, — взмолился Джим. — Я только сегодня утром выходил на нем. Разве была у кого-то возможность что-то сделать с катером? Ведь ты отплыл вскоре после того, как я причалил.
— Была, была такая возможность, — быстро проговорил Тимоти. — О том, что я поплыву на катере, не знал никто. Напротив, было совершенно ясно, что сегодня ты выходить на нем больше не станешь. Ты причалил после приезда мамы, часов в одиннадцать, а я спустился к нему только в три. Так что у злоумышленника было много времени.
— И что, он принялся возиться с катером среди бела дня?
Патрисия села рядом с ним на край постели.
— А почему нет? Место пустынное. Пляж на противоположной стороне. Кроме того, наш берег заливает при приливе.
— На месте преступника я бы занимался этим ночью, — произнес Джим.
— И зря, — возразил Тимоти. — Ночью темно, и тебе потребовался бы фонарь, а это могло привлечь внимание. В общем, Патрисия права: тебя кто-то пытался прикончить.
— А чего ты радуешься?
Да не радуюсь, а просто размышляю.
Джим кивнул:
— Я полагаю, что не найду у вас поддержки, если скажу, что днище катера могло повредить плавучее бревно или что-либо другое.
Патрисия махнула рукой:
— Хватит, Джим. Это не шутки.
— А что же еще?
— А то, что мистер Робертс вчера предупредил тебя, что ты можешь стать третьей жертвой убийцы.
Тимоти, который, расслабившись, откинулся на подушку, встрепенулся. Его голубые глаза засияли.
— Он предупреждал? Неужели в нашем доме прячется преступник?
— Тимоти… — Патрисия вздохнула и еще сильнее сжала руку Джима.
— Дом, конечно, не очень старый, — продолжил фантазировать Тимоти. — Тут нет тайных проходов, но он имеет два крыла и три лестницы. А чердаков и мансард не сосчитать. Там…
Патрисия побледнела.
— Хватит, а то я ночью не засну.
— Милая, успокойся. — Джим обнял ее за плечи. — Если таинственный убийца решил устроить так, чтобы я потонул на катере, для этого ему совершенно не нужно прятаться в доме.
— Конечно, нет, — сказала Патрисия. — Поэтому давайте говорить по существу. Джим, ты единственный из нас, кто разбирается в катерах и лодках. Возможно ли, чтобы кто-нибудь повредил катер и это повреждение проявилось не сразу? Ну например, если бы он просто проделал в днище дыру, то катер сразу же наполнился бы водой, а этого не случилось.
— Дыру можно было заткнуть, — ответил Джим.
— Как?
Он начал рисовать в блокноте.
— Вот днище. Если проделать в нем клинообразное отверстие и заткнуть так, чтобы широкий конец затычки немного торчал, то некоторое время все будет нормально. Когда же катер наберет скорость, затычка ослабнет и выскочит. А сила воды будет достаточной, чтобы оторвать доску днища.
— Так и было сделано.
— Нет.
— Почему? — спросил Тимоти.
— Потому что тогда нужно было извлечь катер из воды, а это не просто.
— А во сколько сегодня был отлив? — спросила Патрисия.
— В двенадцать сорок пять.
— Это означает, что катер в то время лежал на причале.
— Да, — неохотно согласился Джим.
— Теперь видишь, как все складывается? Ты привязал катер к причалу после одиннадцати, затем был отлив, и он полежал какое-то время на берегу, а когда к нему спустился Тимоти, он снова был на плаву. Преступник рассчитал время точно.
— Вздор! — возразил он.
— Нет! — воскликнул Тимоти. — Но кто же убийца? Например, если Клемента убил Дермотт, то зачем ему потребовалось расправляться с тобой?
— Это не было нужно ни ему и никому другому, — произнес Джим.
— Джим, надо прислушаться к словам мистера Робертса.
— Моя дорогая девочка, Робертс болтает, сам не знает что. Если он такой прозорливый, почему не заподозрил что-то неладное на катере и не предупредил меня?
— А мне кажется, — сказал Тимоти, — что это либо кто-то из Манселлов, либо австралийская кузина Мод, твоя наследница.
— Ты хорошо подумал? — усмехнулся Джим. — Она ведь живет в Сиднее.
— А что ей мешало приехать? Прибыла тайно, переоделась, загримировалась.
— Отлично! — Джим зааплодировал. — И, уже находясь в Англии, прислала бабушке письмо из Австралии.
Тимоти отмахнулся:
— А она написала письмо заранее и оставила кому-нибудь, чтобы прислали к определенной дате.
— Послушай, что я тебе скажу…
— Так могло такое быть или нет?
— У нашего поэта-романтика Уильяма Уордсуорта есть стихотворение «Слабоумный мальчик». Оно про тебя. Да, кузина Мод приехала сюда, притаилась и, странным образом догадавшись, когда кузен Сайлас выйдет на прогулку, подкараулила его и столкнула со скалы. Потом пристрелила Клемента. А сегодня проделала в моем катере дыру. Причем план разработала заранее, месяца за два. — Он вздохнул. — Знаешь, я от тебя устал.
— Да, в данной версии есть слабые места, — неохотно признал Тимоти. — Но это всего лишь предположение. Вообще-то я бы не удивился, если бы оказалось, что убийца кто-то из тех, кого мы совсем не подозреваем. Например, Притчард. А вдруг у кузена Сайласа было что-то очень ценное? И не надо так на меня смотреть. Нормальная ситуация. Может, у него был какой-нибудь древний манускрипт, за которым охотится таинственный убийца.
