— Привет, Тимоти. Приснился плохой сон?
— Да, мама, мне приснилось, будто по комнате бродит человек в маске. И я страшно испугался.
— Попей воды. — Она налила воду в стакан, и Тимоти выпил залпом половину. — А меня разбудил шум. Я решила выйти и посмотреть, что происходит. Разумеется, с пистолетом было бы надежнее, но из-за дурацких законов этой страны мое оружие по-прежнему находится на таможне.
Остаток ночи прошел без происшествий. К завтраку Тимоти появился позднее обычного, в прекрасном настроении, полный планов на день. Розмари, несмотря на свою «необыкновенную чувствительность», о которой она всем прожужжала уши, не слышала никакого шума и мирно проспала всю ночь. Свой крепкий сон красотка объяснила нервным истощением.
— Хватит нагнетать ужасы, — произнесла леди Харт, накладывая щедрой рукой себе мармелада.
При дневном свете Тимоти был склонен рассматривать ночное происшествие как шутку. Сказал, что страшные сны ему начали сниться после того, как Джим сводил его на фильм «Таинственный двойник».
— А я очень люблю детективы, и, как говорила моя старая няня, у меня все застревает в памяти.
Настроение ему чуть подпортила его лишенная романтики мамаша.
— После «Таинственного двойника» у тебя застряли не кинострасти и не в памяти, а не до конца переваренный омар в желудке. Я хорошо помню, как Джим мне перечислил, что ты съел тогда на ужин. Это были самые неудобоваримые блюда, какие только можно вообразить, начиная с омара и кончая тостами с грибами. Так что перестань молоть чепуху.
Тимоти погрузился в молчание и, закончив завтрак, тихо выскользнул из-за стола.
Встреча с инспектором Ханнасайдом тоже удовлетворения не принесла. Тот с серьезным видом выслушал его рассказ о затонувшем катере, но Тимоти заметил, что его добрые серые глаза весело поблескивают.
И когда инспектор со вздохом посочувствовал мальчику, что ему никто не верит, Тимоти резко бросил:
— Мне и раньше не верили, когда я сказал, что кузена Сайласа убили!
— Давайте пока не будем трогать твоего кузена Сайласа. А что ты предлагаешь делать с катером? Поднять со дна?
— Наверное, это очень сложно. Может, нужно присмотреть за Джимом? Патрисия, ну мисс Эллисон, вы ее знаете, уверена, что ему угрожает опасность. И я так думаю, и мистер Робертс.
— Да, да, конечно, я за ним присмотрю, — пообещал Ханнасайд.
Тимоти недоверчиво посмотрел на него и отправился искать своего приятеля сержанта.
Хемингуэй с интересом выслушал его, затем спросил:
— У тебя есть какие-нибудь версии?
Ободренный Тимоти поведал ему о таинственном убийце. Сержант сокрушенно покачал головой:
— Вероятно, ты прав. По-научному это называется «Рука смерти». Я о таком читал.
— Вам приходилось расследовать подобные дела?
— К сожалению, нет, — признался сержант. — Понимаешь, такие дела обычно приберегают для самых опытных детективов.
— А ведь вы, наверное, прославились бы, разоблачив здесь таинственного убийцу.
— А как же! Но шефу не понравится, если я в одиночку начну охоту за преступником. А может, их тут несколько.
— Похоже, в Скотленд-Ярде у вас много завистников, — мрачно заметил Тимоти.
— Ты не представляешь сколько! От них просто некуда деваться.
— А вы не считаете, что за некоторыми здесь нужно проследить? Например, за Притчардом. В кино преступником часто оказывается дворецкий, а у нас его пока никто не подозревает.
— Вероятно, однако нам за ним следить сложно, ведь мы полицейские и все время на виду. Другое дело — ты. Начинай следить за Притчардом и за остальными, может, что-нибудь выяснишь.
Глаза Тимоти засияли.
— Хорошо, я так и поступлю. Как замечу что-нибудь необычное, сразу сообщу.
Сержант кивнул:
— Давай, действуй, не упускай его из виду.
— Я бы не удивился, если бы дворецкий действительно оказался убийцей, — произнес Хемингуэй, рассказывая шефу о разговоре с мальчиком.
— Да, дворецкие вообще способны на любую пакость.
— Верно, — весело отозвался сержант. — И если мы больше никого не найдем, то придется припереть к стенке дворецкого. А что вы думаете, шеф?
— Злой умысел маловероятен. Вот и Оскар Робертс, который показался мне паникером, тоже не увидел тут ничего такого.
— Я полагаю, на Пола Мэнселла вы пока ничего нового не раскопали.
Ханнасайд покачал головой:
— Нет. Он действительно ездил играть в теннис. Приехал в четверть четвертого в день убийства Клемента Кейна, а был приглашен к половине четвертого. Так что возможность застрелить Клемента у него была. Но это всего лишь версия. По его словам, в ту субботу он обедал с миссис Трент, а затем отправился играть в теннис. Она подтверждает его рассказ во всех деталях.
Сержант усмехнулся:
— Подтверждает? Но Пол мог с ней договориться.
— Да, но тут не за что уцепиться. Она вдова, яркая блондинка. Довольно холодна и сдержанна. Мне не в чем ее уличить.
— Типаж ясен. — Сержант кивнул. — Очевидно, у них это не просто знакомство. А ей удалось запомнить, в котором часу он уехал играть в теннис?
— Утверждает, что Пол ушел от нее в двадцать пять минут четвертого. От ее дома в Портло до теннисного клуба свыше двенадцати миль по дороге вдоль берега, которая тянется мимо особняка. Дорога хорошая, движения почти нет. Думаю, он смог преодолеть это расстояние минут за двадцать.
— И слуги подтверждают показания миссис Трент? — спросил сержант.
— Нет. У нее работает одна женщина, которая уходит сразу после обеда.
— Ясно, — вздохнул сержант. — Может, какой-нибудь наш коллега из дорожной полиции случайно видел, как автомобиль Пола выезжал из города?
Ханнасайд покачал головой:
— Вдова живет на Джерард-авеню. А там только один большой перекресток на выезде из города, со светофором. Но кто-то мог заметить автомобиль. Этим сейчас занимается Карлтон.
Сержант махнул рукой:
— Да если кто и видел, то время наверняка перепутает. Это ведь легко. Четверть четвертого, без четверти четыре… У меня были такие случаи.
— Но если придерживаться версии, что он застрелил Клемента, то тогда кто-нибудь должен был заметить его машину около особняка. Вряд ли Пол Манселл въезжал в ворота. Он должен был оставить автомобиль на дороге и пробраться к окну кабинета Клемента сквозь кусты рододендрона.
— Глухое дело, вот что я скажу. Даже неизвестно, с чего начинать, за какую ниточку ухватиться. Давайте посмотрим, шеф, что мы имеем. Сначала Сайлас. Может, убит, а может, нет. Это сделал тот, кто расправился с Клементом, или кто-либо другой. У меня голова идет кругом. Никак не уловлю смысла.
Ханнасайд кивнул:
— Согласен с вами. Трудная головоломка. К тому же плохо то, что мы не захватили начало.
— А было ли вообще начало?
— Вот именно. Вряд ли нам когда-нибудь удастся выяснить, что на самом деле случилось с Сайласом Кейном. Мы можем лишь предполагать. Местные полицейские поверили рассказу Клемента о том, чем он занимался в тот вечер. Впрочем, после того как его застрелили, подозрение отпадает само собой.
— Почему? — спросил сержант. — Он прикончил Сайласа, а потом кто-то прикончил его.
Ханнасайд пожал плечами.
— Давайте рассмотрим все версии, сержант. Первая: оба преступления совершил один человек и по одному мотиву. Это сразу исключает из списка подозреваемых Дермотта, Маргарет, Розмари и леди Харт. С остальными тоже все ясно. Значит, у нас остаются Джеймс Кейн и оба Манселла. Любой из них мог совершить оба убийства. Джеймс Кейн не имеет алиби на время смерти Сайласа. Алиби Джо Манселла полностью зависит от показаний его жены, алиби Пола — от миссис Трент.
— Да, но тут есть одно затруднение, шеф, — возразил сержант.
— Их несколько, но давайте двигаться дальше и предположим, что преступления совершили разные люди по разным мотивам.
— Ну такое уж вряд ли.
— Да, маловероятно, однако все же возможно. Например, Клемент в тот вечер отвез жену домой, затем вернулся, ничего ей не сказав. Они спят в разных спальнях. Клемент остро нуждался в деньгах. Не для себя, а для жены, из-за которой он почти лишился рассудка. Итак, он убивает своего кузена, и к нему переходит его состояние. Розмари, которая, если верить слухам, была готова бросить мужа ради Трэвора Дермотта, немедленно дает последнему отставку. Но вы видели этого человека. Неуравновешенный, приходит в бешенство от малейшей провокации, склонен к насилию.
Сержант почесал подбородок.
— Вроде получается складно. Но беда в том, что в теории всегда все складно. Тем более что Сайлас мог погибнуть сам.
— Это уже третья версия, а я еще не закончил со второй. Клемент — убийца Сайласа, а его убийца — Дермотт.
— А Манселлы?
