— Все равно нужно предупредить родителей. Нинок, какой номер твоего домашнего телефона? — поинтересовался Василий у девушки. Та только закивала в ответ головой.
— Что ты с ней поделаешь? — даже развеселился Груздев-старший.
Но он сообразил, как узнать номер телефона. Подошел к аппарату, снял трубку и показал ее девушке. Видно, в голове у нее еще что-то шевелилось, и она заплетающимся языком назвала цифры.
— Алло, — отозвался недовольный абонент на другом конце провода.
— Я по поводу вашей дочери, она…
— Сейчас мать позову, — прервал его мужской голос. А через какое-то время зазвучал приятный грудной женский голос:
— Слушаю.
— Вы не волнуйтесь, с вашей дочерью ничего страшного не случилось, она у нас переночует.
— У кого это «у нас»?
— Завтра сама обо всем расскажет. Я звоню лишь для того, чтобы вы не волновались.
— Да кто за нее волнуется, не маленькая уже. Без нее забот хватает. — И она положила трубку.
— Можно было и не звонить, — констатировал Николай Сергеевич. Затем они уложили гостью и постелили себе.
Нина проснулась в начале десятого. Рядом с кроватью стоял журнальный столик с бутербродами и горячим кофе, из чашки шел пар. Василий стоял к ней спиной и курил в открытое окно.
Девушка хорошо помнила вчерашний вечер до того момента, как выпила водку, а самым последним фрагментом память выхватила болгарский огурчик на вилке.
— Доброе утро, — обратила она на себя внимание.
— Доброе. — Груздев выбросил сигарету на улицу и обернулся с располагающей к общению улыбкой.
— Как ты догадался, что я проснусь именно в это время? — Она лежала в одежде, поэтому поднялась. — Или случайно угадал? — поинтересовалась девушка.
— Ты имеешь в виду горячий кофе?
— Именно.
— Не догадался я, и не случайно, — признался парень, — а просто-напросто менял чашки через каждые десять минут.
Девушка одарила его таким признательным взглядом, что тот просиял от счастья. Она откусила маленький кусочек от бутерброда и сделала глоток горячего напитка.
— Очень вкусно.
— Клюешь, будто воробышек.
Василий, осмелев, сел рядом. От ее волос исходил запах незнакомых духов, и он почему-то притягивал, как магнит.
— Приятного аппетита, — сказал он, лишь бы не молчать.
— Спасибо. — И она повернула к нему лицо.
Взгляды их встретились. Чуть заметная искорка пробежала между ними и троекратным эхом откликнулась в сердцах, разжигая огонь любви. Ресницы у Нины дрогнули, опустились отяжелевшие веки, приоткрылись аппетитные губы и призывно потянулись навстречу безумию.
Парень коснулся рукой шелковистых волос, губы соприкоснулись с губами, и волна пробежала по всему телу…
…Они понятия не имели, сколько прошло времени. Утомленные и обнаженные тела, теперь уже можно сказать влюбленных, раскинулись вдоль кровати.
— А где твой отец? — лениво поинтересовалась Колесникова.
— В комнате.
— Что?
Она вскочила, будто ужаленная, и в считанные секунды оделась.
— Я пошутил, — сказал Василий, но слишком поздно.
— Ах ты! — Девушка замахнулась, изображая из себя рассерженную. Но Груздев перехватил ее за руку и притянул к себе. Их губы вновь слились в страстном, затяжном поцелуе, и все повторилось…
— Если когда-нибудь бросишь меня — знай, что мне будет очень и очень плохо. — Она смотрела на него преданными, но грустными зелеными глазами.
— К чему такое пессимистическое настроение?
— Слишком хорошо все складывается, чтобы продолжалось вечность.
Они встречались всю неделю, отведенную Василию отцом на отдых. Нина помогала ему подбирать рубашки, брюки, туфли — всю одежду. Если парню что-то нравилось, а ей нет, то спорила до последнего и даже шутливо предупреждала, что в этом одеянии ни за что не станет встречаться с ним, и всегда капитулировала сильная половина. На те деньги, которые выделил Николай Сергеевич, он умудрился накупить вещей и Колесниковой, причем не меньше, чем себе.
Это была великолепная пара, оба стройные и красивые, созданные для настоящей, всепоглощающей любви. Каждую минуту, проведенную друг без друга, они считали потерянной и в следующее мгновение стремились наверстать упущенное.
Но Нина была права, что вечно парить в облаках невозможно, когда-то наступают будни и люди спускаются на землю.
Василий первый день вышел на работу и расположился в одном из офисных кресел кабинета отца, познавая мир бизнеса и его законы. К концу рабочего дня, когда интенсивность посетителей заметно спала, Николай Сергеевич заговорил с сыном на серьезную тему.
— Все, чего я достиг в твое отсутствие, это мелочь. Посредническая деятельность уже устарела. Предприниматели становятся более опытными и стараются самостоятельно выйти на потребителя или поставщика, поэтому мой информационный центр приносит плоды, но все реже и реже. Необходимо самим закупать товар крупными партиями и сбывать в розницу. По мелочи пробовал — и то выгодно…
— Но для крупного оборота нужны крупные капиталовложения, — вставил Василий. Чувствовалось, что азов за день он уже нахватался.
— Верно мыслишь, — одобрил отец. — Пока ты служил, кое-что я сумел накопить в валюте и, естественно, наличными. В Москве знакомый заготовит за пару дней любой ходовой товар и с «КамАЗом» обещал посодействовать. Пора тебе приобщаться к нашему делу.
— В командировку направляешь? — догадался младший.
— Точно, вот только обмозгуем, какой товар лучше приобрести, — и вперед. Учти, для тебя стараюсь. Мне уже, после смерти матери твоей, счастье не светит. — Он ненадолго задумался. — А может быть, еще и порадуют внуки.
— Не хандри, батя, — хлопнул Василий по плечу Николая Сергеевича, — будет и на нашей улице праздник.
Столпотворение в аэропорту Домодедово — привычное дело. Со всей страны спешат люди в столицу, кто-то просто в гости, но в основном по коммерческим делам.
Мелкие бизнесмены-челночники закупают небольшие партии товара и волокут на себе в огромных хозяйственных сумках и рюкзаках. Таких людей, с их баулами, видно сразу. Но местных кидал они мало интересуют, только в исключительных случаях, так сказать, за неимением лучшего.
Крупного предпринимателя тоже легко отличить от остальных. Он следует обычно в сопровождении свиты, одет элегантно, на всех посматривает свысока, к тому же его обычно встречают представители фирмы, с которой прибыл вести переговоры. По всем перечисленным причинам, он не может стать легкой добычей аферистов, поэтому и на них они не заостряют внимания.
Существует еще средний класс предпринимателей. Эти одеваются модно, но не броско, с недорогим дипломатом или со спортивной сумкой на плече, держатся в тени, лишний раз не высовываясь. Такие люди везут наличку, загружают товар, а сами самолетом возвращаются обратно. На общественном транспорте они предпочитают не ездить, но и лишними деньгами не раскидываются, торгуясь с таксистами до последнего. Чаще всего путешествуют в одиночку. Именно на них у кидал глаз наметан, и они предлагают дешево доставить приезжих в любой уголок столицы, и те нередко клюют на нехитрую уловку.
Именно к такому классу коммерсантов относился Василий Груздев, снаряженный отцом за партией импортных консервированных продуктов.
Дикторский женский голос объявил о том, что совершил посадку самолет, выполняющий рейс Оренбург-Москва, и для встречающих назвал сектор, через который должны выйти пассажиры.
Никанор хлопнул Семена по плечу.
— Давай, Сеня, к третьему сектору.
Тот, подмигнув Лукавому, двинулся в указанном направлении.
Опытный глаз Семена выхватил из толпы высокого голубоглазого парня со спортивной сумкой на правом плече.
— Кто желает недорого добраться до места? — крикнул он чуть ли не на ухо Груздеву, но делая вид, что не обращает на него внимания.
— Недорого — это сколько? — потянул его за рукав Василий, заглотив наживку.
— В три-четыре раза дешевле, чем у обычных таксистов.
— Шутишь? — не поверил Груздев. Они шли уже рядом.
— Нет, — улыбнулся Семен, — просто я набираю несколько человек и делю между ними стоимость проезда, — логически объяснил он.
— А доставка до места?
— Безусловно, прямо к парадному подъезду.
— Мне подходит, — даже обрадовался гость столицы, довольный, что так удачно разрешился вопрос с транспортом. Они вышли из здания аэропорта.
— Меня зовут Сергеем, — представился водитель. — А это, — указал он на представительного мужчину лет пятидесяти, с проседью в висках и в солнцезащитных очках в огромной роговой оправе, — твой попутчик.
Никанор снял очки и вежливо представился:
