— Зачем вы просили меня подняться? — обратилась к Фелисите Даниэль.
— Случилось невероятное: Дельфина Фаржо, похоже, вновь обрела рассудок.
Старая медсестра слово в слово пересказала Даниэль свою беседу с больной, которую так любил профессор Дро.
Даниэль всплеснула руками.
— Бедный, бедный профессор! — запричитала она. — Неужто удалось дело всей его жизни?.. Ну и умница был наш профессор, светлая головушка! Он задумал неслыханную операцию, каких никто в мире не делал!.. Стоит перелить кровь этой женщине, говорил профессор, и мозг ее станет нормальным, восстановятся умственные способности — ведь разум она утратила в результате несчастного случая, сильного нервного потрясения. Главная трудность состояла в том, чтобы найти здорового, крепкого донора, который согласился бы пожертвовать жизнью ради спасения Дельфины Фаржо. Профессор остановил выбор на другой больной, мадемуазель Элен, — он ведь считал ее обреченной. Ах! Да что там говорить, дело это деликатное; может, профессор и не осмелился бы посягнуть на чужую жизнь, не будь он безумно влюблен в Дельфину. Профессора было за что осудить, особенно с тех пор, как он свел знакомство с этим злодеем Фантомасом, выдававшим себя за Миньяса. Тогда-то и решился профессор пойти на преступление — решился ради той, кого любил больше жизни… Сама я ни о чем не подозревала — даже когда операция уже началась и предстояло перелить Дельфине кровь Элен. Понадобилось неожиданное вмешательство Жерома Фандора, чтобы я поняла: Дельфину можно спасти лишь ценой смерти Элен. Угрозы Фандора отрезвили профессора, до сознания его дошло, на какой страшный шаг он осмелился. Он понял, что не имеет права жертвовать чужой жизнью; чтобы спасти Дельфину, профессор пожертвовал собой — так велика была его страсть к этой безумице. Увы! Что скрывать, Фелисите, профессор не был безгрешен, но умер он, повинуясь чувству долга и раскаяния, свою вину он искупил терновым венцом мученика!
— Ваша правда, так все оно и было, — сказала Фелисите, внимательно слушавшая Даниэль. — Бедный профессор Дро!
Медсестры заговорили о том, что происходило в лечебнице. После операции, которая фактически была попыткой убийства, состояние Элен ухудшилось, выздоравливала она медленно. От сильного нервного потрясения едва не умер Жером Фандор, который теперь тоже поправлялся.
Раздался телефонный звонок; Даниэль распрощалась с Фелисите и заторопилась в лечебницу. Фелисите осталась в комнате, соседствовавшей со спальней Дельфины. Внезапно она вздрогнула: в спальне что-то глухо стукнуло.
Старая Фелисите вскочила, кинулась к двери.
— Господи! — вскрикнула она. — Что случилось?
На полу без сознания распростерлась Дельфина Фаржо.
* * *
Прошло два дня; Дельфина Фаржо была одна в своей спальне, где старая Фелисите обнаружила ее на полу, без чувств.
Дельфина тогда упала в обморок, но, к счастью, скоро пришла в себя; она и словом не обмолвилась о том, зачем понадобилось ей тогда подняться, отчего она лишилась чувств.
Дельфина очень изменилась, доктор уверенно утверждал, что она спасена.
Такого же мнения была и Фелисите, хорошо знавшая больную.
— Она не поет больше свою песенку «В лесу нам больше не гулять», не играет в куклы, она поправилась, стала прежней, она много думает и часто плачет.
Казалось, Дельфина Фаржо и в самом деле вновь обрела рассудок. Правда, она все время грустила, но была спокойной, ласковой, держалась непринужденно, ей позволяли делать все, что захочется, разрешали одной бродить по дому.
В тот день Дельфина собралась погулять в саду. Утром пришел врач и осмотрел ее, потом он долго беседовал с Даниэль.
— Дельфина абсолютно здорова, — сказал он, — настало время подумать, что будет с ней дальше — квартиру эту скоро опечатают, так как и профессор, и жена его умерли. Дельфина поправилась, вряд ли тот, кто возглавит лечебницу, позволит ей здесь остаться.
Даниэль беспомощно развела руками — она ничем не могла помочь Дельфине.
Тем временем сама Дельфина готовилась спуститься в сад; она и не думала о том, что скоро ей придется покинуть лечебницу. В присутствии посторонних она никогда не выказывала ни малейшего беспокойства и, только оставшись одна, вволю предавалась своему горю.
Лицо ее искажалось от грустных мыслей, душу переполняла печаль, из глаз лились слезы.
— Поль Дро, бедный Поль Дро! — шептала Дельфина. — Он так любил меня! Только теперь поняла я, что тоже его любила!
Взгляд ее становился жестче, кулачки сжимались, глаза загорались гневом.
— Это из-за них он умер, — со злостью повторяла она, — из-за Элен и Фандора!
Выходит, Дельфина знала о том, что произошло? Знала во всех деталях?
Два дня назад ей захотелось побыть одной, она притворилась, что спит, и тогда Фелисите, ни о чем не подозревая, решила поболтать с Даниэль.
Услышав их приглушенные голоса, сгоравшая от любопытства Дельфина тихонько встала и на цыпочках подошла к двери.
Весь разговор их она слышала от начала до конца и так разволновалась, что упала в обморок.
Придя в себя, Дельфина и виду не подала, что все знает, новое нервное потрясение стало для нее еще одним шагом на пути к выздоровлению; вчерашняя безумица обрела прежний свой ум, вместе с рассудком вернулись к ней все человеческие чувства — способность страдать, испытывать душевную боль…
Дельфина спустилась по лестнице, прошла по коридору, выходившему в сад, и, повстречав Даниэль, приветливо ей кивнула.
— Я немного погуляю в саду, — негромко сказала она.
Старшая медсестра взглянула на нее с состраданием.
— Бедняжка, — сокрушалась Даниэль, — она выглядит такой счастливой, спокойной, как сказать ей, что скоро нам придется расстаться?
Как бы невзначай Даниэль перевела разговор в другое русло.
— Вот вы и поправились, стали совсем здоровой… Я так рада за вас, но мне немного грустно…
— Почему? — удивилась Дельфина.
— Скоро вы нас покинете, — ответила Даниэль, — у каждого своп жизнь… Лечебницы предназначены для больных, здоровые не должны здесь находиться.
Дельфина вздрогнула: об этом она совсем не думала. Она постаралась скрыть волнение и медленно сказала:
— А нельзя ли… не могли бы вы, мадемуазель Даниэль, подыскать мне в лечебнице какое-нибудь занятие? Это было бы для меня наилучшим выходом.
Даниэль неопределенно покачала головой.
— Не так-то это просто — вы никогда не учились медицине… Но я попробую что-нибудь для вас сделать.
Она заторопилась по своим делам.
Глядя ей вслед, Дельфина сжала кулачки и со злостью сказала:
— Никому… никому из них нет до меня дела… А ведь после всего, что случилось, какой могла бы я быть счастливой, любимой, сама могла бы любить… Профессор Дро был влюблен в меня, он стал бы моим супругом, возлюбленным…
Рыдания сдавили ей грудь.
— Он мертв… он умер ради меня… умер из-за них…
Молодая женщина медленно подошла к одному из павильонов с больными. Спустились сумерки, в палатах зажгли свет, без труда можно было увидеть все, что там происходит.
Дельфина остановилась у одного из окон; стараясь оставаться незамеченной, она заглянула в него.
В палате, на узком диванчике, сидели, тесно прижавшись друг к другу, молодой человек и девушка, они мирно беседовали.
Увидев их, Дельфина отпрянула.
— Это они!.. Они! — шептала она.
Это действительно были Элен и Фандор. Элен выздоравливала, Фандор уже совсем поправился. Влюбленные были молоды, пылка любили друг друга, они грезили о будущем, строили радужные планы.
— Элен… Элен, — без устали повторял Фандор, — скоро кончатся наши мучения, трагическое прошлое останется далеко позади… Мы прошли через страшные испытания и вполне заслужили свое счастье. Отныне мы всегда будем вместе, всегда будем любить друг друга.
— Ах, Фандор, — шептала в ответ Элен, — на долю нам выпали тяжкие страдания, но о них я не вспоминаю — счастье ведь совсем рядом. Жить вместе с вами, Фандор, никогда не расставаться, быть связанными узами взаимной любви — ничего другого я и не желала с тех пор, как узнала вас. Как долго ждали мы счастливого дня, который вот-вот настанет!
Они сплелись в нежном объятии, обмениваясь страстными поцелуями.
— Я боюсь, — сказала Элен, — боюсь за наше счастье… Кто знает, что ждет нас в будущем.
— Не тревожьтесь, я рядом, — успокаивал ее Фандор, — я люблю вас, я буду вашим защитником, пусть только посмеет Фантомас вас тронуть — ему придется иметь дело со мной. Знайте, Элен, теперь мы будем вместе, это удесятерит мое мужество.
В дверь тихонько постучали, вошла Даниэль.
— Простите за беспокойство, — улыбнулась она влюбленным, — вам разрешили видеться, но надо же и честь знать… Мадемуазель Элен еще не совсем здорова, так что уж не обессудьте, господин Фандор, придется выставить вас за дверь. Отправляйтесь-ка к себе, сударь, мадемуазель нуждается в отдыхе… Новый день не за горами, — утешила она влюбленных, — завтра опять увидитесь.
