— Шелковский, кто же так Ленина конспектирует? Если…
Тут он обрывал себя на полуслове, откашливался и заканчивал фразу нейтрально:
— Возьми у Чижика тетрадку и посмотри, как он сделал…
Так и Чижик удостаивался чести выступить образцом для подражания. Он действительно учился лучше многих сокурсников, и Шелковский почти всегда скатывал у него задачи на самоподготовке. Сейчас он вспомнил об этом, и чувство неловкости усилилось.
— А помнишь ту рыжую?
Симпатичную молодую деваху они подцепили как раз на Невском, она выглядела довольно скромно и совершенно не походила на тех особей, которых выставлял образцом в воспитательной работе капитан третьего ранга Гаевский. На всякий случай ее пригласили выпить вина, она, к некоторому удивлению неопытных еще курсантов, не отказалась, потом легко согласилась зайти на квартиру одного из однокашников, которая частенько использовалась их взводом в амурных целях.
Шелковский проявлял большую инициативу, и Чижик лег на диване в соседней комнате, с удивлением слушая, как скрипят пружины кровати и повизгивает рыжая скромница. Еще больше он удивился, когда ночью услышал шлепанье босых ног и горячее девичье тело скользнуло к нему под одеяло.
Утром удивились оба: прощаясь, одетая и аккуратно подмазанная девчонка буднично сказала:.
— Ну что, мальчики, по четвертаку найдется?
Они выгребли карманы и наскребли сорок один рубль.
— Последний не беру, — проявила благородство рыжая, возвращая рубль обратно. — Может, вам на что-то пригодится.
В очередной раз Чижик и Шелковский удивились через неделю, и деньги им действительно понадобились для лечения стыдной болезни у частного врача. Пришлось занимать у Гаевского, скрывая причину, — за аморальное поведение ’ вполне могли отчислить из училища. Тот глянул с интересом, но деньги дал и ничего не спросил, за что парни были ему весьма благодарны.
— А кто ее высмотрел? — неожиданно спросил Чижик, и кап-два должен был признать, что он. Муки совести усилились.
— Я завтра обязательно поговорю в штабе, — повторил Шелковский, желая хоть как-то загладить вину перед однокашником. Тот махнул рукой.
— Брось! А помнишь…
Морские офицеры предавались воспоминаниям до глубокой ночи. На другой день им предстояло отправляться к местам службы, и они не могли предположить, при каких обстоятельствах сведет их судьба в следующий раз.
* * *
Капитан милиции Шерстобитов возвращался домой в хорошем настроении. День прошел удачно. Он направил две машины кирпича в Рузу, где начато выведение второго этажа капитанской дачи, получил пятнадцать «лимонов» от Эдика и тут же отдал их Акопу: пусть купит товар, расторгуется и вернет уже двадцать пять. К тому же дожал через «подучетный контингент» кидал из «Черри-банка», завтра отдадут Татьянины пять «лимонов» — деньги вроде и небольшие, а девчонка будет рада и убедится лишний раз в могуществе своего любовника… Завтра сложный день — надо забрать приготовленную для него «ауди», оформить все документы да выйти на Мособладминистрацию насчет подводки газа к даче, а тут еще совещание по итогам текущей работы, надо с утра сварганить справку…
Перламутровая «девятка» мягко остановилась у подъезда. Он хотел есть, поэтому решил вначале забежать домой, а потом отогнать машину на стоянку. Неудобно все это, надо пробивать вопрос с гаражом… Но некогда, рук не хватает на все сразу…
— Здорово, Коля! — окликнул из темноты гортанный голос, и тут же мигнули фары невидимой машины. — Иди сюда, дорогой, дело есть…
Ильяс! Сердце капитана сжалось от нехорошего предчувствия, между лопатками прошел холодный озноб.
«Ерунда! — успокоил Шерстобитов сам себя. — Ничего он не знает, а подозревать может кого угодно…»
Прижав левый локоть к телу и ощутив надежную твердость пистолета, он почувствовал себя спокойнее и уверенной походкой хозяина направился к окликнувшему его человеку. В конце концов, он всегда при исполнении служебных обязанностей, а в Москве ужесточен режим пребывания иногородних, и эти черные должны понимать, что к чему…
Стекла в «БМВ» Ильяса затонированы на семьдесят пять процентов, поэтому рассмотреть, сколько человек сидит внутри, было нельзя. Но капитан привык действовать осмотрительно, он подошел к двери водителя и, здороваясь, заглянул в открытое стекло. Кроме Бузуртанова, в машине никого не было, выглядел он мрачным и озабоченным.
— Наших ребят побили. Как получилось? Ты сказал — все нормально будет…
Закономерный вопрос, Ильяс не мог его не задать, а спокойный тон ввел Шерстобитова в заблуждение.
— Они неожиданно наскочили… Наши в подсобке сидели, ничего не успели сделать… Пока выбрались на улицу, тех и след простыл! Ничего, не уйдут.
— Это хорошо, — печально сказал Ильяс. — Ребят жалко. Шесть человек. Родители, жены, дети…
— Да, — так же печально согласился капитан. — Жалко.
— Кто это сделал? Нам знать надо. У нас закон мести. Прощать нельзя.
— Пока неизвестно. Скорей всего залетные. Как узнаю, сразу скажу.
— Хорошо. — Бузуртанов протянул перехваченную контрольной лентой пачку. — Здесь пять «лимонов». Чтоб быстрей узнал.
Шерстобитов привычно сунул деньги в карман. Там уже лежали перехваченные резинками стопки купюр, пришлось пошевелить пальцами, устраивая их половчее.
«Завтра же оплачу черепицу, — подумал капитан. — Теперь хватит. Пока привезут, пройдет время, как раз стены выведут».
Деньги усыпили бдительность и внушили уверенность, что его ни в чем не подозревают. На том и строился расчет Ильяса.
— Поедем, выпьем по рюмке, помянем ребят.
Капитан замешкался. Когда не отказываешься сразу, все труднее найти правдоподобный предлог.
Перегнувшись вправо, Бузуртанов открыл дверь.
— Садись, дорогой. Кстати, я тебе хорошего сварщика нашел. Любой забор сварит, какой захочешь.
Обойдя автомобиль, Шерстобитов сел рядом с водителем, захлопнул дверцу. «Где выпивка, там и закуска, — подумал он. — Тоже удачно, не возиться с ужином».
«БМВ» резко рванул с места. Сзади ворохнулось что-то большое, и тонкая острая проволока, прокалывая кожу, обхватила шею. «Проволочная пила», — понял Шерстобитов. Он знал, что такой штукой легко отрезать голову, и даже видел несколько раз обезглавленные трупы.
— Вы что, ребята? — стараясь не выдавать рвущегося из глубины души страха, спросил милиционер. — Я-то при чем?
— Я с тобой говорил, — почти не разжимая губ, процедил Ильяс. — Больше никто не знал.
— Как не знал? А Ваха? Да все ваши знали!
— И сами на себя убийц навели?
В зеленоватых бликах ламп подсветки приборов лицо водителя приобрело зловещий вид, словно за рулем сидел оживший мертвец.
— Болтнули где-то или еще что… А может, вообще случайно совпало…
— Случайно только сифон ловят. Не считай всех дураками. И вообще помолчи пока, будь мужчиной. Приедем, тогда все и расскажешь…
Достать оружие не было никаких шансов. Сунуть руку под куртку, дотянуться до кобуры, захватить рукоятку, отстегнуть застежку, выключить предохранитель… Десять раз голову отстригут. Оставалось одно: резко ударить правой через плечо назад, левой рвануть ослабшую проволоку и, кровавя пальцы, освободить горло, ну а потом — как получится… Восемь лет назад лейтенант Шерстобитов так бы и поступил. Но тогда у него не было машины, квартиры, дачи, дармовых денег и широкого ассортимента всевозможных услуг, ему нечего было терять, к тому же он не умел находить компромисс с бандитами и не рассчитывал с ними договориться.
— Брось, Ильяс… Мало я для вас сделал? Ни с того ни с сего…
Но жалкий просительный тон ничего не мог изменить. Бузуртанов не ответил и только прибавил скорость, приближая развязку. А на жестокую схватку с преступниками капитан Шерстобитов уже не был способен даже ради спасения собственной жизни. Рвущийся наружу страх затопил все его существо, парализуя волю и обессиливая тело. «Если бы зашел домой, хоть деньги мог оставить», — мелькнула глупая мысль.
«БМВ» проехал мимо коммерческого магазина «Агат» и свернул в подворотню пустого, подготовленного к сносу четырехэтажного дома. Ильяс заглушил мотор, надел тонкие нитяные перчатки, отобрал у капитана пистолет, деловито извлек из карманов пачки денег, усмехнулся.
— Да ты богатый! Зарплату получил? — И, злобно прищурившись, рявкнул: — Выходи!
Напарник Бузуртанова, перехватив из руки в руку деревянные ручки проволочной пилы, вылез первым и вытащил милиционера. Ильяс, повозившись в перчаточном ящике, двинулся следом. В руках у него что-то позвякивало. Через пару минут они оказались в подвале, вспыхнул мощный фонарь, и Шерстобитов увидел, что это молоток и широкая стамеска.
«Пытать будут! — ужаснулся он. — Лучше сам расскажу…»
