— Вы так ненавидите Россию? Почему? Ведь только благодаря ей у вас такие баснословные счета в швейцарских банках.
— Я знал многих джентльменов, которые заража лись от русских этой необъяснимой залихватской бесшабашностью и в течение часа «профукивали» состояния. Если все так будут относиться к собственности, в мире начнется хаос. Поймите, если мы не уничтожим русских физически, они уничтожат нас своей широкой душой.
— Ну хорошо: если из двух жуликов выбирать меньшего, то я бы предпочел Коломенцева. Он ближе к мэрии. А следовательно, у него больше шансов реально воплотить наш план.
— Но он менее самостоятельный. «Артстройинвест» процветает исключительно за счет городских заказов. Рынок элитного жилья в России не развит из-за бедности населения. Так что от элитного жилья больше убытка, чем дохода. Мне больше нравится Смирнов.
— Смирнов жадный. Он больше ворует и покрывает убытки тем, что недостраивает дома. Обычно «Домострой» только возводит коробки и отделывает один из этажей. На него-то и приглашают приемную комиссию. Но однажды один из таких домов принимал сам мэр. Вместо отделанного четвертого этажа Лужков потребовал показать десятый. С тех пор «Домострой» близко не подпускают к горзаказам.
— Ошибаетесь, только за последние две недели Смирнов выиграл два закрытых конкурса на строительство жилых комплексов — в Тушино и у метро «Калужская». Московское правительство ставит на Смирнова. Я думаю, нам тоже нужно последовать его примеру. Коломенцев может просечь «Крысобой»…
Глория приехала к «Метрополю» ровно в девять на подарке главы корпорации. Швейцар бросился открывать дверцу, да так и застыл с изумленным взором. Из «феррари» вишневого цвета вышла ослепительная красотка в черном бархатном платье с декольте, на высоких каблуках. Коломенцев подошел к ней и взял её под руку.
— Вы неотразимы, — произнес он и почему-то смутился.
Это платье ей шло больше, чем кожаный костюм. На лице минимум косметики, волосы заправлены под шишку и никаких украшений, кроме серебряной цепочки на шее. «Такие девушки не нуждаются ни в каких украшениях», — подумал он, отметив, что весь ресторан устремил взоры на его гостью. Он шел за Глорией, жадно оглядывая её с головы до ног, и не находил в ней ни единого изъяна. Все безупречно и безукоризненно. Тогда-то президент впервые и позавидовал тому мужчине, который будет обладать ею… или уже обладает.
Последняя мысль повергла главу корпорации в ужас. «Или она будет моей, или ничьей», — решил он и усадил девушку за стол.
Ее глаза были невероятно красивы. Еще отметил, что сегодня девушка смотрит более тепло, нежели всегда. «Еще бы, — подумал он. — Такие подарки растопят и каменное изваяние».
Все мужчины ресторана продолжали смотреть на Глорию, и Коломенцеву это было приятно. Как-никак публика этого заведения была не бедная и могла себе позволить любых красоток. Однако загляделась на его спутницу.
— Ну что, ближе к делу? — произнесла она деловито, пригубив из бокала.
— Вы торопитесь?
— У меня не очень много времени.
Тем не менее они поужинали, затем ещё около получаса мило посидели, потягивая вино и слушая музыку. За это время к столику подошло шесть мужчин, намеревавшихся пригласить девушку танцевать. Она всем тактично отказала, и это понравилось Коломенцеву. Сам же пригласить её не решился.
— Кем вы меня видите в вашей корпорации? — наконец, спросила она.
— Начальником рекламной службы.
— Мне не интересна реклама.
— А что вам интересно? — поинтересовался президент.
— Научная работа. Все страны мира исследуют влияние помещений на людей, и только в России никому до этого нет дела. Есть такие дома, которые ломают психику человека, особенно неокрепшую. Замечено, что преступления, совершаемые в подъездах, отличаются особой жестокостью.
— Что делать? Россия дикая страна, — вздохнул президент.
— Россия здесь ни при чем. Подобное явление наблюдалось во всем мире.
— Серьезно? — удивился Коломенцев. — Неужели такие грязные, вонючие подъезды есть и на Западе? И подростки так же коптят спичками потолки? У них там тоже недостаток финансирования?
— Финансирование тут ни при чем. Если вы заметили, подъезды «хрущевок» и «сталинок» намного приличней, чем подъезды «высоток», хотя финансирование на их обслуживание одинаково. И преступления в основном совершаются в подъездах домов девяностой серии.
Коломенцев задумался.
— Правильно, — произнес он, после короткого молчания. — Эти подъезды как будто для того и предназначены, чтобы совершать в них всякие глупости.
Глория откинулась на спинку стула и взяла в руки бокал.
— А что, если поставить вопрос так: эти подъезды сами провоцируют преступления.
— Ну это уже из области фантастики, — рассмеялся Коломенцев.
— Не совсем, — покачала головой Глория. — О влиянии архитектуры на психику человека было известно ещё во времена Древнего Египта. Архитектура может духовно поднять нацию, а может положить основу её деградации. Кстати, в семидесятых годах, когда в Советском Союзе утвердили план серийного строительства многоподъездных «высоток», один известный немецкий архитектор опубликовал по этому поводу любопытную статью в «Штерне».
— Читал! — соврал Коломенцев.
— Обратили внимание на самое главное? В их конструкции заложено нечто такое, что ломает людей. Двадцати лет проживания в домах подобного рода достаточно, чтобы психика полностью разрегулировалась.
— Для рекламы элитного жилья это можно процитировать, — захлопал в ладоши Коломенцев. — Но то, что подобное существует на самом деле, я не верю.
Глория полоснула президента таким взглядом, что он смутился, затем не спеша приложилась к бокалу и продолжила:
— Это для взрослых двадцать лет. А для детской психики достаточно и десяти. — Девушка прищурилась и поставила бокал на стол. — Ровно через десять лет после этой статьи в Советском Союзе появились очень агрессивные молодежные группировки. Они возникли в новых микрорайонах.
— То есть пророчество Генриха Штольца сбылось? — поднял бровь Коломенцев. — Он стал известен?
— Он не стал известен. Вскоре после этой статьи его нашли убитым в собственной квартире.
— За что? — удивился Коломенцев.
— За термин «мышеловка».
Честно говоря, главу корпорации не особенно занимало, то, что пыталась донести до него Глория. Все его мысли были заняты только одним: поскорее бы наступил момент, когда она запросится домой. Девушка выпила два бокала вина, а следовательно, сама повести машину не сможет. Неизбежно, что ему обламывается счастье везти Глорию домой. Однако Коломенцев просчитался: в десять минут одиннадцатого гостья посмотрела на часы и сказала, что ей пора. Президент с готовность взял её под локоток и повел к своей машине.
— Спасибо, но я доберусь сама, — произнесла она и высвободила руку.
— Но вы же пили, — возразил он.
— Вы тоже, — ответила она.
— Но меня повезет водитель.
— А я привыкла сама.
Она элегантно села в «феррари», лукаво улыбнулась и лихо рванула с места.
Всю неделю Вероника Аркадьевна жила в страшном напряжении. Эта чертовка на мотоцикле представляла собой горазда большую опасность, чем ей представлялось вначале. Супруга главы корпорации знала, что её муж никогда не «западет» на просто смазливую мордашку. Он также терпеть не мог кокетливых, жеманных и легкодоступных женщин. Он любил умных, гордых и независимых. И ещё его привлекали опытные. Из молодых найти такую было практически невозможно, поэтому она спокойно относилась ко всем этим многочисленным юным куртизанкам, с которыми частенько путался её молодой супруг. Они не представляли угрозы для их брака, а вот супергел представляла.
Детектив следил за ней и ежедневно сообщал новости. Глория — не настоящее имя. На самом деле её зовут Зинаидой. А фамилия Полежаева. Во всяком случае, под такой фамилией она числилась внештатным корреспондентом газеты «Версия». Где живет — неизвестно. По всей видимости, где-то за городом. В последнее время ночует в подаренном ей коттедже.
«А ведь говорила, сучка, что подарка не приняла, — злилась Вероника. Но справедливости ради нужно отметить, что на „феррари“ она не ездила, а по-прежнему гоняла на своем мотоцикле». Также Вероника Аркадьевна узнала, что муж к ней в коттедж не наведывался ни разу. Однако они ежедневно встречались на работе.
— Он хочет взять её в штат, начальником отдела рекламы, — доложил детектив.
— Дырку от бублика он возьмет, а не её, — пробормотала в ответ Вероника.
— Может, её шлепнуть из снайперской винтовки? — предложил детектив.
