ХРАНИТЕЛИ
Тут я поняла, о чем это она, и вышла вслед за Анной. Однако лишь только мы миновали ворота парка, ее затея мне показалась довольно опасной. В это время парк выглядел пустынным. Те, кто по утрам выходил на пробежку, сейчас уже на работе, для мамаш с колясками и пенсионеров еще слишком рано, они заняты домашней работой и покупками.
Парк больше походил на лес с вырубленными просеками, тремя лучами они расходились от центрального входа. Дорожки заасфальтированы, кое-где стояли скамейки. Больше ничто не напоминало о цивилизации. Даже шум города с трудом проникал сюда. Анне, как видно, эти мысли в голову не приходили, она уверенно шла по аллее, увлекая за собой меня. Я не выдержала и обернулась. Аллея до самого входа была пуста, это вызвало у меня вздох облегчения. Я затруднялась сказать, чего боюсь больше: увидеть преследователей или убедиться, что мы никому не нужны и я лишь сама себя пугаю.
Анна, сойдя с аллеи, начала пробираться через кусты и тянула за руку меня. «Что за блажь», — хотела сказать я, но промолчала, она шла быстро и явно куда-то стремилась попасть, понять куда, в общем-то, не сложно, скорее всего, Анна собиралась выйти на соседнюю аллею. И вдруг она остановилась, а потом, точно по инерции, сделала шаг, но не вперед, а назад. Я проследила ее взгляд и невольно попятилась. Кусты справа раздвинулись, и я увидела мужчину в темной куртке, лицо его было до того уродливо, что даже не поддавалось описанию, такое впечатление, что по нему прошлись катком. Плоская, без всякого выражения физиономия, уши на бритой голове казались непомерно большими.
— Опаньки, — пробормотала Анна, я резко повернула голову и смогла убедиться, что плосколицый был не один, через кусты ломился второй обладатель черной куртки, физиономия его напоминала первого, точно они братья или слепил их один скульптор без намека на фантазию. Они приближались, не произнося ни слова.
У меня было единственное желание: бежать. Бежать, пока это еще возможно. Я дернула Анну за рукав, вдруг нам повезет и на дорожке появятся прохожие. Вряд ли эти рискнут вести себя особенно нагло при свидетелях, но Анна точно приросла к месту.
— Бежим! — рявкнула я и вновь дернула ее за руку.
— Зачем? — вроде бы удивилась она.
— Ты что, с ума сошла? — Довольно глупо говорить это сумасшедшей.
В этот момент раздался какой-то странный звук, то ли свист, то ли затейливая мелодия, исполненная на примитивном инструменте. Высокий звук, необычный. Парни замерли, как по команде, затем развернулись и через мгновение исчезли в зарослях. Я вертела головой, пытаясь понять, откуда шел звук и что вообще происходит.
Анна сложила ладони на груди и принялась хохотать. Выглядело это нелепо и даже беспокоило. Я собиралась произнести что-то резкое. «Видимо, это нервное», — сообразила я и поторопила:
— Идем отсюда, вдруг они вернутся.
Мы поспешно выбрались на аллею, Анна продолжала хихикать. Когда я почувствовала себя в относительной безопасности, обняла ее и сказала:
— Успокойся…
— Хороша бы я была, окажись они обычными грабителями, — заявила Анна, чем, признаться, удивила меня. — Забрали бы мои денежки, а их и так кот наплакал.
— Какие грабители? — Видя мою растерянную и даже страдальческую физиономию, Анна пояснила:
— Я ведь что подумала: если это его люди, бегать ни к чему. Не убежишь. Если его враги, так тоже нечего пятки сбивать: его забота нас от неприятностей избавить, ежели ты избрана, а я вроде как при тебе. То есть по-любому нечего ерзать. Улавливаешь мою мысль?
— Ничего глупее я сроду не слышала, — отмахнулась я.
— Ага, а потом подумала: а ну как бравые ребята позарились на наши кошельки или девичью красу и ничего о его великих замыслах не знают.
— Ну, он бы мог швырнуть в них молнию, — ответила я и тоже засмеялась, после пережитого страха моим нервам требовалась разрядка.
— Он сделал лучше, отозвал их свистом. — Ее слова прозвучали неожиданно серьезно.
— Ты слышала этот звук? — спросила я, смеяться мне расхотелось.
— Конечно. Можно с уверенностью сказать, что проверка… ничего не дала. Что это за типы и какого лешего им надо?
— Хранители? — робко предположила я.
— Больше на шпану похожи. Ладно, поехали.
— Если какой-то гад опять шины проколол…
— Ну, в городе не пропадем, — улыбнулась Анна.
Однако мои опасения не оправдались, ничего с моими «Жигулями» за это время не произошло, я огляделась, но испугавшей меня машины не заметила.
— Неужели за нами все-таки следили? — не удержалась я.
— Может, и следили, — отозвалась Анна. — Если так, то мы еще встретимся.
Я невольно поежилась, парни казались очень опасными.
— А может, это действительно шпана, что грабит прохожих в пустынных местах. Кто-то заметил приближение милиции и предупредил свистом.
— Мне нравится твоя версия, — серьезно кивнула Анна, но я все равно заподозрила ее в насмешке.
— В любом случае это не имеет никакого отношения к мистике.
— Ты только не дразни его, ладно? — ласково попросила Анна. — А то он враз покажет, что к чему имеет отношение.
— Ты меня просто удивляешь, — начала я, но, заметив, как Анна недовольно поморщилась, сочла за благо замолчать.
Между тем мы выехали на объездную и вскоре уже сворачивали на улицу, где жил Платонов.
— Он, кажется, сказал, что работал нефтяником? — произнесла я. — Должно быть, неплохо зарабатывал, если может позволить себе такой дом в этом месте. — Анна потерла подбородок, глядя на меня с любопытством, точно ожидая продолжения. — Далеко не каждому пенсионеру это по силам.
— Он вроде говорил, что инженер-нефтяник. На нефти люди немалые деньги зарабатывают.
— Но не инженеры.
— Может, у него сын банкир или дочка замужем за арабским шейхом.
— Библиотекарь сказала, он одинокий.
— Хочешь, спроси у дяди, откуда бабки. Или ты своего мента предпочитаешь?
— От него может быть явная польза, — обиделась я.
— Никакой, если окажется на том свете. — Говорила она серьезно, жестко, и я не решилась возразить, только подумала: о чем Анна так и не удосужилась рассказать мне? С чем связана ее скрытность? Может, она просто щадит меня, не рассказывая всего, что успела пережить сама?
Анна вышла из машины первой и позвонила. Очень долго никто не отвечал. Наконец мы услышали голос Николая Ивановича:
— Кто там?
— Николай Иванович, это Ульяна и Аня. Можно с вами поговорить?
Почему-то я была уверена, что он сошлется на нездоровье или придумает еще какой-то повод, чтобы отказать нам, но тут раздался щелчок, и калитка открылась, мы быстро прошли к крыльцу.
— Взгляни, — шепнула Анна, я бестолково вертела головой, а она добавила:
— Возле дома напротив. — Там, точно тень, мелькнул силуэт мужчины в черной куртке.
— Они? — охнула я. — Неужели они?
Мы уже довольно долго стояли у двери. Я вглядывалась в соседние дома, участок улицы, видневшийся отсюда, но никого больше не заметила. Улица была пуста.
Из-за двери донесся скрип, затем чей-то кашель, и дверь наконец открылась. В темном холле в кресле сидел Платонов.
— Входите быстрей, — резко сказал он и, как только мы вошли, захлопнул дверь, ловко развернулся и поехал в кабинет, а мы последовали за ним.
Шторы на окнах были задернуты, горела настольная лампа, я вспомнила, что хозяин жаловался на болезнь глаз, и не спешила удивляться этим чудачествам.
— Вам ничего не показалось подозрительным? — разворачиваясь к нам, спросил Николай Иванович.
— А в чем, собственно… — начала я, он махнул рукой и покачал головой, то ли извиняясь за свою несдержанность, то ли предлагая не обращать на его слова внимания.
— Итак, о чем вы хотели поговорить?
Платонов был одет точно так же, как и в прошлую нашу встречу: неизменная шляпа, неряшливый пиджак, плед на больных ногах, но выражение лица было совсем другим, ни намека на добродушие и ласковое любопытство. С первого взгляда становилось ясно: он чем-то взволнован, скорее даже испуган. Взгляд его метался по комнате, избегая наших глаз, он нервно стискивал старческие пальцы в нелепых перчатках. За несколько минут до этого я собиралась говорить с ним требовательно и даже грубо, а сейчас испытывала что-то вроде сочувствия.
— Извините, у меня не так много времени, — нахмурился он и даже повысил голос, но эффект получился скорее комический, голос неожиданно сорвался. Он сложил руки на груди и сердито взглянул на нас.
— После нашего разговора мы отправились в Шахово, — начала Анна, устраиваясь на диване. Платонов перебил ее:
— Вот как? А зачем, позвольте спросить?
Мы переглянулись.
— Вы смогли возбудить наше любопытство, — улыбнулась Анна. Как я уже говорила, улыбка у нее чудесная, вряд ли кто способен устоять перед ее обаянием. Николай Иванович вздохнул и горестно покачал головой, но заговорил спокойно, теперь в его голосе не было и намека на враждебность.
