— Ой, Надя, — заторопилась Мария Петровна, — а я тебя в окно увидела, дай, думаю, зайдем… Мы так волновались, Павел Петрович вот просто места себе не находил… Липочка как раз пирог испекла, с капустой, а у нас еще и торт есть, Леонид Михалыч принес, — и она указала на коренастого спутника.
— Старший сержант Огурцов, если не ошибаюсь? — обратилась к нему Надежда.
— Так точно!
В штатском Леонид Михайлович Огурцов выглядел довольно представительно.
— Так что же мы в прихожей стоим? — радостно воскликнул Павел Петрович. — Пойдемте чай пить!
За столом старший сержант сел рядом с Липой. Племянница Марии Петровны цвела, как куст махрового шиповника, а коренастый милиционер ухаживал за ней и через два слова повторял:
— Попробуйте пирог, это Липочка пекла!
Она так хорошо готовит!
Домой Павел Петрович отвез Надежду уже за полночь. Кот объявил бойкот.
* * *
Все воскресенье Надежда усиленно подлизывалась к коту. Она кормила его свежей печенкой и фаршем, через каждые два часа давала витамины и расчесывала щеткой.
Бейсик милостиво принимал все знаки внимания, но особо Надежду не жаловал. Она же беспокоилась, как бы кот и вправду не похудел, а самое главное — не нажаловался Сан Санычу, что Надежду где-то носило целыми сутками.
Помимо возни с котом Надежда еще успела прибрать в квартире, выстирать и выгладить белье, сбегать в супермаркет и приготовить праздничный обед.
И вот, когда она присела передохнуть на полчасика с чашкой чаю, зазвонил телефон.
— Добрый день, Надежда Николаевна! — раздался в трубке знакомый голос.
Надежда узнала Громыхалова, она ведь уже говорила с ним по телефону. Она ответила ему осторожно, без особой сердечности, недоумевая, что же ему еще-то от нее нужно.
— Я бы хотел вас поблагодарить за все, что вы сделали для фирмы «Ликофарм», — церемонно начал Антон Иванович, — если бы не ваша напористость и умение добиваться своей цели, фирме пришлось бы туго. Вы предотвратили смерть восьмерых человек.
— Да, но некоторые из них выжили вовсе не благодаря мне, а по чистой случайности, — возразила Надежда, — просто сейчас лето, кто-то уехал отдыхать и отложил вашу косметику…
— Не скромничайте, — перебил Громыхалов, — сложная ситуация разрешилась благодаря вам.
У Надежда язык не повернулся спросить, что же сделали с Александрой Сергеевной, это была запрещенная тема. Вряд ли станет фирма привлекать к делу милицию, чтобы не было огласки. Впрочем, она получила по заслугам.
Двое-то умерли. Не спросила Надежда и про Ольгу Бережкову. Что-то подсказывало ей, что Ольга больше не работает в торговом центре «Лэйк», и вообще, теперь ей трудно будет найти хорошо оплачиваемую работу. Девушка не правильно рассчитала свои действия, тут уж никто не виноват, кроме нее самой.
— Надежда Николаевна, я возвращаюсь к тому же вопросу, — продолжал Громыхалов, вы не хотели бы работать в нашей фирме?
— Начальником по безопасности? — поразилась Надежда.
— Ну-у, — замялся Громыхалов, — это, конечно вряд ли, но что-нибудь приличное вам подберем, нам нужны такие способные и энергичные люди.
— Спасибо, — неуверенно ответила Надежда, — боюсь, что муж будет против…
— Ну, тогда позвольте прислать вам подарок на память.
Это Надежда позволила, и через сорок минут явился ее старинный знакомый Артур с огромной корзиной, украшенной разноцветными лентами и искусственными цветами. Вместо фруктов или конфет в корзине была куча косметики, начиная от обычного мыла и кончая какими-то непонятными тонизирующими притираниями и релаксирующими СПА-гелями. У Надежды зарябило в глазах от ярких упаковок. Корзина занимала ужасно много места, и Бейсик тут же пристроился обгрызать плетеную ручку. Кроме того, муж, конечно, не преминет поинтересоваться, откуда Надежда взяла такую кучу косметики и что собирается делать с этакой прорвой.
К вечеру Надежду осенило: Алка Тимофеева! У старинной подруги намечалось волнующее событие — пятидесятилетний юбилей.
Надежда ожидала этой даты с вполне объяснимым легким злорадством — у нее-то такое несчастье уже было зимой. Алка собиралась закатить потрясающий праздник, и как раз роскошная косметическая корзина будет самым подходящим подарком, и не нужно ломать голову. От этой мысли Надежда повеселела и встретила приехавшего мужа радостно, и даже кот Бейсик проявил благородство и не стал ябедничать на хозяйку.
* * *
Примерно через неделю после описанных событий, во вторник. Сан Саныч и Надежда провожали профессора Соколова в Париж.
Они встретились с ним прямо в аэропорту «Пулково-2». Павел Петрович был весел и оживлен, он предвкушал замечательную поездку. Обнявшись с друзьями, он предложил:
— Пойдемте выпьем немного на прощание.
Тебе, Саша, нельзя, ты за рулем, а мы с Надеждой можем себе позволить…
— Да, а как тебе удалось выцарапать свои документы? — спросил Сан Саныч приятеля по дороге к бару.
— А, все было просто! — Павел махнул рукой. — Как ты и говорил, та девушка прочитала на приглашении мой телефон и позвонила.
Мы встретились и поменялись папками… между прочим, очень милая девушка…
— Ох, Павел, — Надежда засмеялась и погрозила пальцем, — ты неисправим! Смотри, как бы жена не узнала!
Павел Петрович заказал два бокала шампанского и сок для Сан Саныча.
Подняв бокал, он сказал своему другу:
— Я хочу выпить, Саша, за твою жену. Ты просто не представляешь, как тебе с ней повезло ! Надежда — удивительная женщина, пока тебя не было, она буквально спасла мне жизнь…
— Как это? — заинтересовался Сан Саныч.
Надежда за спиной мужа сделала страшные глаза и показала Павлу кулак.
— Она спасла меня от голодной смерти!
Каждый день кормила меня ужинами, и какими ужинами!
Взгляд Сан Саныча потеплел, а Надежда тихонько перевела дух. На этот раз обошлось, муж ничего не узнал.
* * *
Виктория Юрьевна закрыла дверцу духовки, и в это самое время раздался звонок в дверь.
Звонок был свой, знакомый, Виктория подумала, что пришла соседка по мелкой хозяйственной надобности, и отворила дверь, не спрашивая. За дверью стоял Венечка. Да полно, он ли это? Где реденькие волосики, прилипшие к че репу, где вечно унылое выражение лица, где кургузый пиджачок с узким выгоревшим галстуком? Галстук был завязан на фабрике вечным узлом, а вокруг шеи шла резинка, точно такая, какую вдергивали раньше в трусы, так что Виктории хотелось иногда оттянуть галстук, и чтобы он потом щелкнул Венечку по носу.
Не было галстука. То есть был, но шелковый, итальянский, в разводах. Костюм тоже был шикарный, серый в жилочку. Новые ботинки блестели. В руках Венечка держал букет темно-красных роз и сиял из-под букета, как медный самовар.
Виктория Юрьевна в первый момент слегка растерялась от такого великолепия и попятилась назад. Венечка просочился в квартиру и молча протянул ей букет. Поскольку Виктория букета не приняла, ему пришлось положить его на тумбочку.
— Виктошенька! — заговорил он, освободив руки и картинно прижав их к сердцу. — Дорогая! Я вернулся!
— Ты забыл бритвенные принадлежности? холодно поинтересовалась Виктория Юрьевна. — Они в ванной. Хотя.., кажется, я все выбросила.
Венечка нисколько не огорчился, но, уловив настроение жены, пригасил собственное сияние и заговорил более спокойно.
— Виктория, мне не нужны бритвенные принадлежности. Мне вообще не нужно ничего из прошлой жизни. Я начал новую жизнь! Ты разве не замечаешь?
Он ослабил узел галстука и начал теребить его, так чтобы Виктория заметила, какой он дорогой фирмы. Виктория Юрьевна подумала, что если бы Венечка мог, он носил бы пиджак наизнанку, чтобы видны были бирки.
— Виктошенька, у меня куча денег, — Венечка рассмеялся дребезжащим смехом, — мы будем вместе их тратить. Я уже уволился с работы.
— Ты не забыл, что ушел от меня? — с металлом в голосе спросила Виктория. — Ты мотивировал свой уход тем, что я нехозяйственная, не умею готовить и совершенно о тебе не забочусь. И что наша связь, ты так и сказал связь, была ошибкой. Ты поддался минутной слабости и потому ушел от первой жены, которую, как оказалось, ты все еще любишь. Она понимает тебя лучше, чем я, готовит лучше, чем я, и вообще, она во всем меня превосходит. Ты это говорил?
— Но, дорогая… — Венечка замахал руками и сделал намерение приблизиться к жене, но Виктория смотрела так грозно, что он не посмел этого сделать.
— Но я же не знал, что Александра… — жалобно заговорил Венечка, — поверь, Виктошенька, для меня это был шок! Ведь мы прожили с Александрой много лет, но я и подумать не мог…
— Я думаю, ты так обрадовался наследству, что быстро оправился от шока, — процедила Виктория.
— Я не понимаю, — обиделся Венечка, — я не понимаю твоего тона, Виктория. Я пришел к тебе по-хорошему. Хочу предложить тебе новую жизнь, а ты встречаешь меня упреками.
