– Что – все?
– А такая жизнь!
– Какая такая?
– А что, хорошая у нее жизнь? Если бы на иглу не подсела, может, еще и ничего. А она подсела… Машка ее выгнала, сказала, что больше к себе не возьмет. Как хочешь, говорит, так и зарабатывай.
– Машка? Субботина?
– Я не знаю, как ее фамилия.
– А кто знает?
– Ну, Ирка знала. Она у этой Маши работала.
– Где работала? В борделе?
– Там не просто бордель, там элитный бордель был. Только Ирку за дверь выставили. Она говорила, что их менты накрыли, сказала, что хозяйка лавочку прикрыла, ну, до поры до времени. Только Ирка сказала, что ее обратно не возьмут.
– Почему?
– Ну, из-за наркоты… Она сначала кокаином баловалась, а потом на героин подсела. Очень крепко подсела. Кому она такая нужна? Ей теперь только у дороги работать… Ирка сама понимала, что плохи ее дела. Надоело ей все, говорила. Уходить, сказала, нужно.
– Куда уходить?
– А туда! – Рита взглядом указала на небеса.
– Когда она это говорила?
– Да часто говорила… Прихода, говорит, нет, а хочется, может, дать пару кубов сразу, чтобы приход поймать? Я ей говорю, сдохнешь, а она – зато уйду, говорит, красиво, с кайфом. Ну и ушла…
– Сама себе укол сделала?
– Сама.
– А ты чего тогда сбежала?
– Ну, сказали…
– Кто сказал?
– Так это, Ирка сказала, если с ней вдруг что случится, то Машке этой позвони, скажи, говорит, что она сука.
– И ты позвонила?
– Ну, да… Нет, не для того, чтобы сукой назвать.
– А для чего?
– Ну, я не знала, что делать, – замялась Рита. – А у Ирки телефон под рукой лежит. Я взяла, смотрю, ей какая-то Маша звонила.
– Когда?
– Ну, это утром было, часов в шесть. А там написано было, что пять часов назад звонила. И абонент указан – «Маша». Ну, я и подумала, что это та самая Маша.
Шульгин уехал от Субботиной в четвертом часу утра и не помнил, чтобы та кому-нибудь звонила. Но Маша выходила в туалет, оттуда она и могла связаться с Ириной Вислогузовой. Туалетная комната у них там в доме большая, Дима пытался подслушать через дверь, но без толку.
– И позвонила ей, – подсказал он.
– Ну да, позвонила. Сказала, что Ирки больше нет.
– Значит, отчиталась о проделанной работе.
– О какой работе? – взвилась Рита. – Не было никакой работы!
– Зачем же ты Маше звонила?
– А если у меня шкурный интерес был?
– Это интересно.
– Может, я у этой Маши хотела работать? Ирку просила, чтобы она словечко за меня замолвила. А она сказала, что бесполезно.
– Почему?
– Сказала, что я рожей не вышла… Ну, не прямо так сказала, но намекнула… Ну да, Ирка красивая, не вопрос, – завистливо вздохнула Рита. И тут же проклюнулась постыдная радость. – Была.
– Она ушла, а ты осталась. И решила сама с Машей связаться, так?
– Ну, так. А что, права не имею?
– В милицию сначала надо было позвонить.
– Так я собиралась. А Машка эта отговорила. Ты, говорит, милицию не вызывай, а то, говорит, тебя во всем обвинят… Я спрашиваю, в чем во всем, а она говорит, что в убийстве. Я говорю, какое убийство, если она сама? А Маша эта сказала, что ментам за самоубийство премии не дают, поэтому они убийство раскрывать будут, и на меня все спишут. Я же проститутка, поэтому на все способна. Дескать, клиента с Иркой не поделила или еще что-то в этом роде… В общем, эта Машка сказала, чтобы я собирала вещи и уезжала далеко-далеко. А еще сказала, что меня к себе возьмет…
– А раньше ты на нее не работала?
– Нет, – мотнула головой Рита.
– А почему она тогда про тебя знает? Я говорил с Машей, спросил, где Иру найти, она мне адрес дала и еще сказала, что Ира с тобой живет.
– Я не понимаю, откуда она это знает, – мотнула головой девушка.
– Но ведь знает!
– И что, если знает?
– Значит, ты уже с ней договорилась, что у нее работать будешь. Убьешь Иру и будешь работать у Маши.
– Не договаривалась я с ней. И не убивала никого. Честное слово, не убивала!
– А дорого твое слово стоит?
– Ну вот, правильно Машка говорила, если проститутка, то не человек! А если не человек, то и убийство повесить можно, да?
– Так все-таки это убийство было?
– Не было убийства. Не было!
– Значит, Ира сама себе укол сделала?
– Сама!
– Но перед этим ей Маша звонила.
– Звонила.
– Ты слышала, о чем они говорили?
– Нет, я уже спала в это время. Утром проснулась, пошла в туалет, смотрю, а Ирка лежит…
– И ты Маше звонить стала?
– Так вышло.
– Очень подозрительно у тебя все вышло. Очень подозрительно.
– Я понимаю, – вздохнула Рита. – Надо было милицию вызвать. Но я так испугалась…
– И сейчас боишься. И правильно делаешь, что боишься. Закроют тебя лет на десять за убийство, будешь знать, как убегать.
– Но я же не убивала, – страдальчески смотрела на Шульгина девушка.
– Почему ты думаешь, что я тебе поверю? Ты на каждом шагу врешь, а я должен тебе верить?
– Не вру я, правду говорю.
– Откуда ты?
– Из Полтавы.
– В Москву когда приехала?
– Ну, два года назад…
– А Ира откуда? – спросил Шульгин, хотя сам знал ответ на этот вопрос.
– Из Курска.
– А на панели она давно?
– Ну, я не знаю. Давно уже, лет шесть-семь… Мне девятнадцать, а ей уже двадцать шесть…
– С Ирой как познакомилась?
– Да как познакомились, – замялась Рита. – Нестыковка у нас вышла. Она же в доме работала, а там обслуживание на месте. Мужик один с ней попробовал, ну, заказал ее, а ему сказали, что девушки по адресам не работают. Сказали, а сами Ирку привезли. Ну, а мужик уже меня заказал… Ну, денег у него много, он от Ирки отказываться не стал. Ну и я осталась. А у него сауна с бильярдом. Он через два часа в березу надрался, а мы ели, пили, в бильярд играли… В общем, хорошо отдохнули. Ну, я ей телефон свой дала, она мне позвонила…
– Про Машу она тебе рассказывала?
– Ну да, работали они вместе.
– Когда?
– Ну, Ирка уже вовсю работала, когда Машка появилась. Они сначала в эскорте работали, в апартаментах принимали, ну, как получится. А потом у них дом появился, они там бордель открыли…
– Сами открыли?
– Да нет, спонсор у них серьезный появился. Машка там главной стала, а Ирка на вторых ролях осталась.
– Почему же такая несправедливость?
– Так это, Машка главной подругой спонсорши была.
– Спонсорши?
– Ну да. У них там в компании девчонка одна была, с ними работала, так она замуж за очень богатого мужика вышла. Ну, деньги у нее там появились, она их в строительство дома вложила…
– Там не деньги, там деньжищи… А что за девчонка?
– Ну, я не знаю, я ее не видела.
– И про эту девчонку что, не рассказывала? Как ее зовут, говорила?
– Альбина ее зовут.
– А Машу она как называла?
– Машей.
– А Снежаной не называла?
– Ну да, у нее псевдоним Снежана, у них там принято…
– А Иру Стеллой звали. А еще раньше – Ванессой. А может, эту Альбину Наташей звали?
Спонсором могла быть Грушевская Варвара Павловна, которую обвиняли в организации притона, но то женщина уже в возрасте, не могла она быть девчонкой, которая работала с Машей. Хотя все возможно… Но у Грушевской не было богатого мужа. И вообще, она могла быть подставной мадам, а через нее всеми делами заправляла Муравлева. И заодно могла повышать доходность собственного борделя за счет собственных услуг.
– Наташей? Ну, может быть, – пожала плечами Рита. – Только я не знаю, как ее зовут.
– Но спонсорша была?
– Была.
– И на нее бордель работал?
– Ну, в общем, да.
– А твоя подруга Катя знает, как звали спонсоршу?
– Вряд ли. Ирка с ней по душам никогда не разговаривала, только со мной… Не убивала я Ирку. Честное слово, не убивала.
– Следователю объяснишь. Собирайся, поехали.
Не призналась Рита в заказном убийстве, возможно, все это еще впереди, но уже сейчас она рассказала много интересного, и можно было делать некоторые выводы.
Под порывом ветра застучала жестянка подоконника, ветка клена царапнула по мокрому от дождя стеклу, прилепив к нему красный лист. Еще только сентябрь, но зима уже сделала первое свое предупреждение.
Дождь, ветер и еще, похоже, атмосферное давление повышено, может, потому с утра ноет рана. А вдобавок в сон почему-то клонит.
В дверь постучали.
– Разрешите, товарищ подполковник!
Шульгин интригующе смотрел на Кручу, на его плотно сомкнутых губах проклевывалась торжествующая улыбка.
– Разрешаю, Дима, разрешаю… Значит, Мартынченко, говоришь, взял?
Замотался парень, потому и разрешил ему Круча задержаться с утра на пару часов, чтобы выспался.
– Взял… Я уже в Люблино был, с экспертами говорил. Похоже, Ирина Вислогузова сама себе передоз организовала. Там на шприце только ее пальчики.
– Ну, пальчики стереть можно, а шприц потом в руку покойной вложить.
– Нет, там пальчики в строгой определенности отпечатались. И смертельную дозу она сама себе запарила. Да и не стала бы Мартынченко укол в руку делать, она же знала, что Вислогузова в ноги колется, туда бы и сделала. А Вислогузовой уже все равно было, в какую вену колоть, на руке или на ноге. Ну, если она действительно хотела расстаться с жизнью.
