— Ленч будет готов через тридцать минут, — мелодичным голосом объявила она.
— Ленч! — Миллер скривил кислую мину.
— Можешь съесть немного яиц, Лео. Надо же тебе тоже хоть изредка питаться, как все остальные. Особенно перед таким делом. — Она с благодарным кивком приняла от Харпера бокал с ликером. Затем ровным, ничего не значащим тоном задала вопрос: — Скажите, нашего Артура уже предупредили, что сегодня вечером с ужином ему придется погодить? Неопределенное время…
— Нет, мисс Липп, мне об этом еще ничего не говорили, — спокойно ответил я. — Но вот что я хотел бы в этой связи заметить. Мне в самом начале обещали, что сегодня со мной будет проведен соответствующий инструктаж, но пока все, что я имею, — это острый приступ несварения желудка и никакого инструктажа. Ну а уж буду ли я обедать или нет — меня, поверьте, очень мало волнует.
Она заметно покраснела, и я на какой-то момент даже испугался, что, сам того не желая, чем-то ее обидел. Или, что еще хуже, оскорбил. Но затем вдруг понял — господи, да ведь эта чертова женщина просто-напросто изо всех сил старалась не расхохотаться, только и всего… Она вопросительно посмотрела на Харпера.
— Ладно, идите за мной, Артур, — сказал он и, не оборачиваясь, направился прямо в гостиную.
За нами последовала только мисс Липп, и больше никто. Уже уходя, я услышал, как за моей спиной Фишер попросил Миллера налить ему еще выпить, а тот в ответ возразил, что Фишеру следует «разрабатывать» раненую руку, а не «лелеять» ее. Больше я ничего не слышал, поскольку мы были уже в гостиной, где Харпер сразу же подошел к старинному секретеру, открыл в нем один из ящичков и вынул оттуда… ту самую чертову карту!
— Узнаете вот это место? — тыкая в него пальцем, спросил он.
— Да, сэр, узнаю.
Это была часть территории сераля и примыкающих к его каменным стенам дорог. Треугольная форма рисунка, которую тогда мне удалось через окно заметить, но не разобрать, оказалась просто-напросто береговой линией того района.
— Вот что мы собираемся сделать, — продолжил Харпер. — Сразу же после ленча сложим все наши вещи в багажник «линкольна» и отправимся прежде всего в один стамбульский гараж. Там мистер Миллер, мистер Фишер и мы с вами пересядем в другую машину, которая будет нас уже там ждать, и я отвезу вас к сералю, где мистер Миллер, мистер Фишер и вы выйдете, а я отправлюсь дальше. Дворец, как вам хорошо известно, открыт для посетителей до пяти дня. Вы трое купите входные билеты и пройдете внутрь, как самые обычные туристы. Там неторопливо пройдете через второй внутренний дворик к «Вратам блаженства». Когда полностью убедитесь, что охранники потеряли к вам всяческий интерес, пройдете — также спокойно и неторопливо — через третий внутренний дворик и сразу повернете налево. Затем сделаете ровно шестьдесят шагов и окажетесь прямо перед большими бронзовыми воротами, ведущими в еще один внутренний дворик с маленькой дверцей в стене на левой стороне. И ворота, и дверь обычно закрыты на замок, но у мистера Миллера будет свой ключ. За дверью узкий проход, в конце которого вы увидите лестницу, ведущую на крышу «Залов ожидания „белых“ евнухов». — Он показал пальцем на плане. — Вот здесь. Затем вы закроете за собой дверь на ключ и будете ждать. Вам ясно, Артур? Или не совсем?..
— Да нет, все предельно ясно, сэр. Кроме одного — зачем все это?
— Зачем? А мне почему-то казалось, вы сами догадались об этом.
Харпер широко ухмыльнулся. Во весь рот.
— Дело в том, что мы собираемся позаимствовать часть награбленной султанами добычи. Правда, совсем крошечную часть… Стоимостью всего в каких-то пару миллионов долларов, только и всего.
Я перевел взгляд на мисс Липп.
— Тогда мне пришлось быть несколько уклончивой, Артур, — увидев в моих глазах немой вопрос, ответила она. — Не сердитесь, пожалуйста. Да, там конечно же есть и обсидиан, и гранаты, и зеленые турмалины. Но там также немало и по-настоящему стоящих вещей. Например, шесть крупных кроваво-красных рубинов в тронной зале, в каждом из которых по меньшей мере двадцать карат. Кстати, вы хоть представляете себе, сколько может стоить один, всего один такой рубин, Артур? Нет? Так я и думала. А изумруды? Эти восхитительные изумруды на шкатулке с Кораном! При одной только мысли о них просто захватывает дух!
Харпер тихо рассмеялся:
— Ну, будет, будет тебе, дорогая. Думаю, Артур уже все понял. — Он снова вернулся к плану. — Итак, давайте продолжим. Там несут дежурство гражданские охранники, но их относительно немного. Ночная смена заступает ровно в восемь вечера. Вы дадите им что-то около часа, чтобы тишина и отсутствие каких-либо событий естественным образом притупили их бдительность, а потом приступаете. Скажем, где-то около девяти. Подниметесь по лестнице на крышу, сразу же повернете налево, пойдете к трем небольшим сводам — их здесь называют «куполами». Ваша цель — крайняя справа. Крыша там более-менее ровная. Вы пойдете через крышу дворцовой залы приемов, пока не увидите низенькие трубы султанских кухонь. Там свернете налево и пересечете место, где хранятся миниатюры и гобелены. В самом конце пролета вам придется спрыгнуть на крышу следующего здания, музея султанских сокровищ. Это не высоко, всего на метр ниже. Но тут вам надо быть очень осторожными, поскольку крыша там не плоская, а сводчатая. Если вдруг поскользнетесь, то, считайте, конец. Вокруг правого купола поверхность достаточно ровная, так что работать будет и просто, и безопасно. Диаметр купола около трех метров. Вашим анкером будет служить его каменное основание. Мистер Миллер завяжет все необходимые узлы, прикрепит бандажный пояс и сядет в образовавшуюся «люльку». Затем, Артур, наступает ваша очередь, но все, что вам надо будет делать, — это плавно, без рывков опустить его на семь с половиной метров вниз до стальной заслонки окна. Остальное он сделает сам.
— Сам? Сам мистер Миллер?
Харпер бросил на меня удивленный взгляд:
— Думаете, для подобного рода упражнений он слишком стар?.. Артур, когда мистер Миллер берется за дело, особенно такого рода, то по сравнению с ним даже муха выглядит как водолаз в свинцовых ботинках на суше! Вот так, мой друг.
— Вы сказали, там будет стальная заслонка, я не ошибся?
— Нет, не ошиблись. Там действительно будет стальная заслонка. Но ее, как ни странно, можно открыть самой простой зубочисткой. Стены каменные, не менее метра толщиной, но заслонки на оконных проемах всего в четверть дюйма, с обычными болтами, которые к тому же не полностью входят в шпингалетные отверстия. И обратите внимание, никакой, абсолютно никакой системы сигнализации.
— Но если все эти сокровища султанов имеют такую ценность, то почему же тогда…
— А вам хоть когда-либо доводилось выглядывать из этих оконных проемов?.. Нет?.. А жаль, Артур, искренне жаль… Оттуда наверняка прекрасно видно, что до бетонной поверхности дороги метров сто, не меньше. Причем стены почти идеально ровные. По ним просто так ни забраться, ни слезть. Вот почему мы решили проникнуть внутрь не снизу, а сверху. Хотя главная проблема не попасть туда, а выбраться оттуда. Дело в том, что их система безопасности зиждется на иллюзии, что вся эта территория окружена мощными каменными стенами и является эдакой неприступной крепостью. В принципе так оно и есть, однако в системе, как и в любой крепости, есть ворота. Ночью они, само собой разумеется, тщательно охраняются вооруженными стражами, но ведь их можно незаметно открыть. Если, конечно, знать, как это сделать. А мы знаем. Вы выйдете оттуда так же легко и непринужденно, как совсем недавно вошли. — Он пристально посмотрел мне прямо в глаза: — Видите ли, Артур, мы ведь профессионалы. Самые настоящие профессионалы.
Я с трудом отвел глаза в сторону мисс Липп, хотя ее взгляд был таким же напряженным, и медленно, чуть ли не заикаясь, произнес:
— Простите, но я не профессионал.
— А вам и не надо быть профессионалом, — не задумываясь ответила мисс Липп.
— И тем не менее, я не смогу сделать это. Еще раз прошу меня простить, мистер Харпер.
— Интересно, почему?
— Потому что я до смерти боюсь.
Он вдруг улыбнулся — широкой и, как ни странно, доброй улыбкой.
— А знаете, Артур, это самые лучшие слова, которые мне когда-либо доводилось от вас слышать. Честно говоря, какое-то время вы меня искренне беспокоили.
— Но я действительно до смерти боюсь.
— Конечно же боитесь. Все боятся. Включая даже меня самого. А через несколько часов я буду бояться еще больше. И это совсем неплохо, Артур. Когда ничего не боишься, то теряешь бдительность и невольно забываешь, что иногда надо уметь ходить на цыпочках.
— Но, мистер Харпер, я не просто боюсь. Я до смерти боюсь! И вряд ли смогу вам чем-либо помочь. От меня вам не будет никакого толку.
И это была чистая правда. От одной только мысли, что я буду стоять на крыше и с высоты ста метров смотреть на бетонную дорогу внизу, у меня по спине уже текли струйки холодного пота…
