— Только трупа что-то не видно, — произнесла я, опускаясь рядом с лужей на колени. Ноги меня больше не держали, да и сердце решило сбежать из груди. В голове мелькнула мысль: неужели началось то самое «иначе…» — из письма?!
При ближайшем рассмотрении жидкость оказалась липкой. В ней плавали ягоды.
— Клубничное варенье, — констатировала я, поднялась и огляделась вокруг. — А где же банка? Она была заметной, с рисунком на стекле. На полке ее нет! Странно. И вообще, все очень подозрительно! Он ведь не на еде был повернут, а на сексуальной почве.
Его вещей тоже нигде не было. Мои же вещи были на месте. Следов обыска я не заметила. Сердце вернулось на место, и я уже могла рассуждать спокойно.
— Он просто сбежал, — продолжила я. — Не для него условия.
— А вдруг он что-то искал, — предположил Митя. — Нашел и увез?
— Разве что варенье. Все остальное на месте. Да и что здесь можно найти? Нет, он не шпион, он просто дурак. Вике я доверяю.
— Потом окажется, что он шпион, и очень умный к тому же, — заметил Митя.
В нем, похоже, заговорила мужская солидарность — кому приятно, что мужчину называют дураком? К тому, что женщину могли назвать дурой, я относилась более терпимо.
После очередной прополки хотелось отдохнуть, и я присела в кресло у раскрытого окна с детективом Агаты Кристи в руках — видимо, в собственной жизни опасностей мне пока не хватало. Не успела я прочитать и полстраницы, как на березу напротив окна плюхнулось нечто серо-коричневое и заладило: ку-ку, ку-ку, ку-ку. Туловище длинное, ноги короткие, то ли есть крылья, то ли нет — не поймешь. Совершенно немодный силуэт.
Я высунулась из окна, чтобы прогнать мешавшую мне читать кукушку, и услышала шум, напоминавший школу «на перемене». Из-за живой изгороди на дорожку, ведущую к дому, вышла Ирина, а шум говорил о том, что ее трое детей где-то близко.
Ирина с мужем купили дом в деревне, когда деньги еще были деньгами, и теперь проводили здесь каждое лето. Если быть точной, сюда я перебралась как раз из-за них. Ирину я знала с детства.
От деревни до моего дома было километра три, так что с детьми Ирина добиралась до меня за час. Это если без козы. А с козой — за два с половиной.
На этот раз они пришли с козой, поэтому я поставила чайник на плиту и только потом вышла на крыльцо.
Козу звали Гроза, и у нее было два недостатка: она ела все, что плохо лежало, и ухитрялась испачкаться везде, где могла. Доилась Гроза прекрасно.
— Тетя Юля, пастух сегодня Петя! А Гроза съела веник! — закричала Лера, увидев меня.
Ирина поморщилась и, обернувшись, приказала:
— Петя, привяжи козу. Пе-тя!
После того как Грозу однажды привязали к яблоне, мне пришлось для этой цели вбить в землю кол. Под окном. Не там, где клумба, а там, где раньше была яма. И березы. Березы остались, а яму я засыпала.
Петя опустил голову и медленно направился к колу. Коза за ним не пошла.
— Лера и Денис, помогите Пете!
Лера взмахнула веткой.
Гроза была живностью упрямой, но сообразительной, и сразу все поняла. Проблем больше не было. Лера в свои восемь лет умела управляться со всеми. И с козой тоже.
— У тебя есть лишний веник? — обратилась ко мне Ирина.
— Целых три.
— Меняю на козье молоко.
Бартер был явлением вынужденным; он широко распространился по всей стране — даже на бытовом уровне. Я отдала два веника, и мы пошли пить чай.
Как вы думаете, сколько варенья могут съесть трое детей? Правильно, сколько дадут!
После чая дети оккупировали кучу песка, а я рассказала о полученном письме и попросила Ирину послушать, что говорят в деревне. К ней деревенские относились лучше, чем ко мне.
— Ты думаешь, это колхозники?
— Вряд ли, — мрачно ответила я, — но если это они, платить я буду колхозными деньгами.
— Я послушаю, — сказала Ирина и без перехода добавила: — Хочу у тебя денег занять. Валерка зарплату получил.
— ?!
— Он компьютер купил! — нервно продолжала она. — Ты только подумай! В доме есть нечего, а он!.. Я с ним разведусь!
По мнению окружающих, Валерка был идеальным мужем. Деньги зарабатывал, все по дому делал, продукты покупал, с детьми занимался. А уж как готовил! Но вот предсказать, что он сделает с деньгами, было невозможно.
— Лучше бы он сено для козы купил! — не унималась Ирина.
Внезапно мы услышали непонятный шум, и я высунулась из окна, оценила обстановку и обернулась:
— Тебя ждет большая стирка! Посмотри-ка на своих детей.
При появлении в окне Ирины Лера закричала:
— Мама, мы играем в войну! Я начальник штаба, Петя начальник разведки, а Дениска начальник артиллерии.
— А с кем вы воюете?
— С мафией!
— Зачем им начальник артиллерии? — удивленно спросила я Ирину. — Не понимаю.
— Если бы вместо песка была куча гравия, ты бы сразу все поняла.
Ирина вернулась за стол, а я осталась в кресле у окна. Гамма, как всегда, пристроилась у моих ног.
— Иринка, дай мне совет, у тебя это хорошо получается, — начала я, глядя на грустное лицо подруги. Мне хотелось отвлечь ее от купленного компьютера.
Я рассказала о попавшем под машину однокласснике Вики и сбежавшем Защитнике, умолчав лишь о визите в милицию. Но Ирина слушала вполуха, и я не была уверена, что она все поняла.
Вдруг за окном раздался вопль:
— Вот он летит, сбивай!
Одновременно вскочив, за две секунды мы с Ириной успели добежать до окна, высунуться из него почти наполовину и… ничего не увидеть. Дети лежали на траве и смотрели куда-то вдаль.
— Еще один летит! — неожиданно крикнул Петя, взмахнув рукой. — Надо их базу разбомбить. За мной!
Тут меня осенило.
— Детей нужно спасать! — вскрикнула я и бросилась к двери, Ирина — за мной. — Я знаю, кто их противник.
— Кто?
— Пчелы!
Мы едва успели оттащить от улья подползавших к нему Петю и Дениса. На этот раз обошлось без жертв.
Отвязав козу, вся компания отправилась в обратный путь, а мне стало грустно — так всегда бывает после ухода шумных гостей.
Я позвала Гамму, и мы пошли гулять по окрестностям. Беременным, то есть Гамме, это полезно.
Мы медленно брели, погруженные в себя: она по состоянию здоровья, я — по состоянию духа. Я вспоминала Брюнета из милиции. Боже мой, какая улыбка! Какие глаза! Эти глаза уже несколько дней не дают мне покоя.
Раньше я думала, что сухое и жаркое лето — это прекрасно. Но оказалось, что прекрасно это только на пляже, а моему полю оно угрожает большими потерями, поэтому я решила собрать оросительную систему — поле из лейки не польешь. Старые водопроводные трубы можно было найти на свалке, и я поехала туда.
Одета я была очень живописно — как чучело, трубы таскала с вдохновением, хотя чистотой и легкостью они не отличались.
Проходившие мимо голландцы остановились неподалеку. Они наблюдали за мной с нескрываемым интересом, но близко не подходили. Очевидно, смысл моих действий они не улавливали. У них в Голландии поливальные установки, видимо, делают из чего-то другого?..
А вот наши фермеры подошли бы и помогли!
Пока я рассуждала о дружбе народов, подъехал мой чудной сосед и предложил помочь. Я милостиво согласилась. Он опять назвался Аликом, хотя я его об этом не спрашивала.
— А зачем вам старые трубы? — поинтересовался он, рассматривая мою очередную находку. — Они же дырявые, фонтан будет вместо водопровода.
— Я знаю, — ответила я. — Они будут рычать и плеваться, но именно это мне и нужно. Старые резиновые шланги тоже подойдут. Хочу поле поливать.
Чудак с сомнением посмотрел на меня, но ничего не сказал. Вдвоем мы быстро собрали необходимые железки и погрузили их сверху на багажник моей машины. Приятный молодой человек, решила я и в благодарность пригласила его пить чай с вареньем.
Перед чаем мы заглянули к Алику на поле, он попросил определить, что у него растет. Я подумала было, что это новый прием для знакомства с интересной соседкой, но, посмотрев, растерялась: кроме сорняков там ничего не было. Чудак вопросительно поглядел на меня.
— Лебеда, — сочувственно сказала я ему. — Ее тоже едят. Когда голод.
Однако Алик совсем не расстроился. Чудак — он и есть чудак! Может, продаст кому-нибудь на корм скоту.
Сосед казался жизнерадостным, уверенным в себе человеком, поэтому мне захотелось привлечь его к проблеме моей безопасности, но я не знала, как сообщить ему об этом. Я бы не отказалась и просто от совета, но боялась показаться назойливой.
Зайдя в мой дом, Чудак сел в кресло у окна; я включила газ под чайником и поставила на стол чашки.
— Вы какое варенье любите? — спросила я, указав на полку, заставленную банками. — Вишневое? Малиновое? Не стесняйтесь, варенья у меня много, еще в шкафу есть. Я все равно одна съесть его не могу, некоторое по два-три года стоит. Вишневое, например, два года назад варила — в прошлом году урожая вишни не было. Может, хотите клубничное?
