— Сейчас? — удивился Мишка.
— Да. Я понимаю… Но мне нужно с кем-то поговорить, это очень важно.
— Эмма Станиславовна…
— Я вас умоляю. Мне кажется, я схожу с ума.
Мне непременно нужно с кем-то поговорить. Приезжайте, калитка будет открыта.
— Если сходишь с ума, надо обращаться в психушку, — проворчал Мишка, вешая трубку. — Как тебе это предложение?
— Не знаю, — честно ответила я. — Может, у нее депрессия. Она жаловалась, что у нее нет друзей, смерть мужа и… Илья говорил, она больна.
— А я думаю, Эмма опасается, что мы что-то пронюхали, и решила разведать… В любом случае, надо ехать. Уж очень мне любопытно. Так, телефон держишь под рукой, в случае чего…
— Ты что, один поедешь? — насторожилась я.
— А вдруг это ловушка?
— Тем более нельзя ехать одному. И вот еще что: позвоню-ка я на всякий случай Виктору Ивановичу.
— Менту?
— Конечно. Что, если мы явимся к ней в дом, а там человек десять охранников и по совместительству убийц?
Мишка подумал и кивнул.
Звонок Виктора Ивановича не обрадовал, судя по голосу, человек, в отличие от нас, крепко спал, но как только я объяснила, по какой причине звоню, он заметно подобрел.
— Адрес Дружининой я знаю, встретимся возле бассейна, в квартале от ее дома.
Через десять минут мы уже летели с Мишкой по ночному городу, не встретив ни одной живой души, только сворачивая с проспекта, заметили в свете единственного горевшего фонаря одинокую патрульную машину.
— Город точно вымер, — мрачно сказал Мишка, а я подумала: «Прекрасная декорация к наступающей развязке» и попыталась решить, способна ли Эмма на хладнокровное убийство. Что бы там ни болтал Мишка, Илью она любила, хотя, конечно, если речь шла о бизнесе, выбор мог быть не в пользу мужа. — Бассейн, — кивнул Шальнов, а я вздрогнула. На стоянке возле бассейна не было ни одной машины. Мишка взглянул на часы. — Пора бы твоему Иванычу появиться.
— Он не мой.
— Твоя была идея позвонить менту.
Тут из-за угла возник луч света, а еще через секунду мы увидели старенькие «Жигули», вроде бы «шестерку», они притормозили рядом, и из кабины показался Виктор Иванович, пересел к нам и сказал, поздоровавшись:
— Какие будут предложения? Мы с Мишкой переглянулись.
— Есть мнение, что она сама на тот свет спровадила муженька, — вздохнул Шальнов. — А звонок — ловушка.
— Думаете вы представляете для нее угрозу?
— Но ведь зачем-то она позвонила?
— Может быть, просто нуждается в дружбском участии?,
— Не помню, чтобы мы числились в ее друзьях.
— Значит, так, идите в дом, если все в порядке, посигнальте светом. В случае, если сигнала не последует… в общем, там моя забота. Я буду в вашей машине. Поехали. — Виктор Иванович лег на заднем сиденье, и Мишка направился к дому Дружининой, остановился возле калитки, и мы с ним покинули салон машины.
Калитка была не заперта, как и предупреждала Эмма, возле входной двери горел фонарь, мы шли по выложенной мрамором дорожке и тревожно поглядывали по сторонам. Не знаю, как Мишка, а я отчаянно трусила. Дверь тоже оказалась не заперта, мы переглянулись и Шальнов пожал плечами:
— Она нас ждет.
Помедлив мгновение, мы вошли в дом.
— Эмма Станиславовна, — громко позвала я, потому что в таком доме, как этот, искать ее пришлось бы довольно долго. Ответить не пожелали, я схватила Мишку за руку, а потом пробормотала:
— Идем отсюда.
— Должны же мы… — начал он и замолчал на полуслове. Я проследила его взгляд и кое-что увидела: кое-что было женской ладонью с огромным перстнем на указательном пальце, ладонь покоилась рядом с ножкой кресла, мы торопливо сделали несколько шагов, обогнули диван и вот тогда увидели хозяйку дома. Она лежала на полу, левая рука ее была откинута в сторону, правая прижата к плечу, шея вывернута, глаза уставились в потолок. Я сразу поняла, что Эмма Станиславовна мертва.
— Нет, это невыносимо, — жалко сказала я, не желая ничего видеть, и торопливо отвернулась.
— Иди в машину, — шепнул Мишка, наклоняясь к очередному трупу, и я бросилась из дома со всех ног.
Ночь опять прошла без сна в объяснениях с милицией, одно хорошо, что на этот раз у нас был свидетель и подозревать нас в этом убийстве вряд ли кому пришло в голову. Эмма была задушена за несколько минут до нашего приезда, скорее всего сразу по окончании разговора с нами, потому что в правой руке она держала телефонную трубку. Лишившись последнего подозреваемого, мы с Мишкой чувствовали себя совершенно потерянными: трупы прибывали, а до разгадки всего этого кошмара было слишком далеко.
Я категорически запретила Шальнову разговаривать со мной на эту тему, и ровно сутки он держался, то есть говорил о чем угодно, но только не о расследовании, которое мы так неосмотрительно затеяли. Я уверяла себя, что милиция в конце концов сможет во всем разобраться, а нам следует запастись терпением. Мишка со мной вроде бы согласился, по крайней мере, по окончании моей речи утвердительно кивнул.
На следующее утро, часов в десять, раздался телефонный звонок, и мои мечты развеялись как дым. Не ожидая от звонков ничего хорошего, я не стала подходить к телефону, и трубку снял Мишка. На всякий случай я прислушалась к разговору, но, кроме Мишкиных «да», «нет» и «хорошо», ничего полезного не почерпнула. Закончив разговор, Мишка спешно оделся и даже не допил кофе.
— Ты куда? — нахмурилась я.
— Звонил Валера. Помнишь, мы ездили к нему в охранную фирму? Он узнал, что Эмма убита, просил приехать.
— О господи, — простонала я. — Опять? Мы же договорились.
Мишка вздохнул, а я только рукой махнула, и через несколько минут мы уже были в многострадальной «девятке».
Валера ждал нас в холле. Он поздоровался и пригласил в свой кабинет. Мы устроились возле окна. Он позвонил кому-то по телефону и обратился к Шальнову:
— Сейчас придет Сережа, у него для тебя кое-что интересное.
— Что за Сережа? — нахмурился Мишка.
— Ты его должен помнить, он с нами на Енисей ездил.
— Жихарев?
— Точно. Я тебе рассказывал, что наша фирма занимается не только охраной. Отдел, которым руководит Жихарев, специализируется на расследовании… — В этот момент дверь открылась, и вошел молодой человек, несмотря на молодость, почти лысый, в очках с толстенными линзами, и весело нам улыбнулся. Хозяева переглянулись и посмотрели на меня, а Мишка, вспомнив, что с прошлого своего визита сюда я заметно изменилась, торопливо сказал:
— Мы друзья, и она в курсе всех проблем.
— Отлично, — сказал Сережа, устраиваясь на стуле. — Дело такое, Дружинина наша клиентка, теперь, когда она убита, мы обязаны передать всю имеющуюся у нас информацию милиции, но сначала из дружеских чувств поделимся ею с тобой.
— Давайте, — кивнул Мишка, как видно, не ожидая от этого ничего хорошего.
— Первый раз Дружинина обратилась к нам год назад. Дело касалось ее мужа. Она подозревала его в измене.
— И что, он ей изменял?
— Конечно. Стоило ей уехать по делам… Думаю, результатам расследования она ходу не дала, потому что Дружинины продолжили совместную жизнь. Через полгода Эмма вновь появилась у нас, теперь ее интересовала конкретная женщина: Фокина Алла Сергеевна, она работает в турбюро «Спутник». Из ее рассказа следовало, что муж намерен с ней развестись из-за этой женщины, а она желала знать, что за штучка разбила ее семейную жизнь. Она это узнала, но Дружинины не разошлись и на этот раз. На днях, уже после гибели мужа, Эмма опять появилась здесь. Ее интересовало, что Илья делал в четверг, пятнадцатого июля с трех часов ночи до полудня. Ей он говорил, что провел ночь на даче друга, но она в этом сомневалась.
— И что вы узнали?
— Несомненно одно: ни у какого друга он не был и ночью находился в городе, по крайней мере, одна из его знакомых утверждает, что, возвращаясь с вечеринки в шесть утра, видела его машину возле городского Дворца культуры.
— Это в трех кварталах от клуба «Лейла», — усмехнулся Мишка.
— Точно.
— Что еще?
— Эмма попросила возобновить наблюдение за Фокиной.
— И что?
— Ничего особенного, девчонка живет обычной жизнью, ходит на работу, встречается с друзьями, ездит отдохнуть на дачу, у нее дом в двадцати километрах от города.
— И это все? — помолчав немного, спросил Мишка.
— Все. Мы знаем, что труп Эммы нашел ты. К тому же ты интересовался Ильей, значит, как-то с этим делом связан. Теперь ты знаешь то, что знаем мы. В двенадцать у нас встреча с ментами.
— Спасибо, — вздохнул Мишка, поднимаясь. — От вас позвонить можно?
— Конечно.
Он стал звонить, а я продолжала бездумно сидеть, пока меня не окликнул Мишка.
— Кому ты звонил? — проявила я интерес уже на улице, понемногу приходя в себя.
— Знакомому, он в милиции работает.
— Пойдем с повинной? — то ли радуясь, то ли печалясь, спросила я.
— Тут очень занятная штука вырисовывается, — в очередной раз вздохнул Шальнов. — Илью застрелили. Две пули в грудь, а потом сожгли до головешки.
