— Нет, – схватил я стул и швырнул в окно. – Это конец, – другой стул опустил на голову ухмыляющегося шефа.
Откуда только силы взялись… Кинулся на второго гостя и схватил его за руку – вдруг пистолет есть. В дом уже ворвались Пашка и один из десантников. Пашка кинулся помогать мне, а десантник мигом разобрался с тем, что оставался на кухне. Через минуту другой мой боец с улицы притащил и четвёртого рэкетира.
— Ну, ребята, вовремя вы притопали, спасибо! – пока вязали непрошеных гостей, поблагодарил своих.
Пистолет оказался только у главного, у остальных – ножи. Через пять минут вся бригада со связанными руками лежала на полу.
Хоть и говорят, что лежачих не бьют, но я с неописуемым наслаждением два раза врезал дубинкой главному и с удовольствием пнул по рёбрам второго обидчика.
— Ну что, уголёчки, – после полученного удовольствия ласково начал я, помахивая дубинкой, – будем говорить, кто вас послал?
Все четверо гордо смотрели в растресканный потолок.
— Будете! – утвердительно произнёс я и кивнул десантникам.
— Не убейте смотрите! – предупредил своих.
Заговорили как миленькие… Куда гордость делась, когда я достал топор и пообещал подстрогать главного. Своего босса они не знали, но сообщили, что две группы по десять–двенадцать человек собираются по утрам в подвалах двух рынков.
Собственно, я об этом догадывался и раньше, но теперь конкретно узнал место сбора и где ставят машины.
«Акция!.. В ближайшие дни», – решил я.
Гордые кавказские люди, получив довесок, всё повторили перед магнитофоном.
— Болтать вам выгоды нет, – отпустил рэкетиров, покрутив перед ними кассетой с записью.
У меня откристаллизовалась гангстерская мысль не просто бить, а, как говорили в заводские времена, – бить рублём. Сходу догадался, что авто нашим противникам пригодятся не скоро. Поэтому отправил Заева с конфиденциальным заданием в мастерскую по ремонту автомашин. Знал одну такую на окраине города. Нам надо было перекрасить тачки и перебить номера. Количество транспорта пока не знал, но чем больше, тем лучше.
«Как же, уступлю я в своем родном городе…» – поздно вечером собрал в офисе десантников и на молодёжно–блатном жаргоне стал объяснять ситуацию:
— Короче так, братаны. Хотят нас оставить не при делах – контору спалить. Тихо! Тихо! – поднял руку. – Лаврушники наезжают…
Десант чёрных не любил:
— Пусть комаров пинают!.. – орали они. – Ва–а-ще–е оборзел Кавказ. Думают, что тыквы у них бронированные… Деловые, блин, в натуре…
Пашка в сторонке записывал выражения. Со своим заданием он уже справился.
— Короче, пацаны, послезавтра, по утряне – акция.
— Крутые, блин! Аж башню сносит!.. – расходилась братва.
— У меня всё в ажуре, – доложил Заев.
— А мне ещё в мусорник надо, мента продинамить, тьфу, блин, – увидел восторженные Пашкины глаза. – В милицию к подполковнику завтра съезжу… Чё за книга у тебя?
— Да сыну купил… «Бешеная собака и семеро лохов» называется.
— Чего? – уставился на него.
— Ну–у, «Волк и семеро козлят», – заржал Пашка. – Хотел «Отмороженную девку» купить, да перед носом распродали… Осталось только «Фуфло луковое» и «Семеро лохов», их и взял.
— По–русски можешь сказать? – развеселился я.
— Хотел «Снегурочку» купить, но остался только «Чипполино» и «Семеро козлят», – хохотал Пашка.
— Да заместо «Снегурочки» лучше «Пацанку с фигу» купи,
«Дюймовочку», значится, а вместо «Чипполино» – «Гамбургер в бегах» и «Ишак–крутой», заодно и сам почитаешь…
— Ух, ты… Что за книги?
— «Колобок» и «Конёк–горбунок», – расшифровал названия.
Надо же расслабиться после трудового дня.
Утром, прихватив кассету с записью и набравшись наглости, поехал к подполковнику. По дороге разрабатывал линию поведения.
«Заинтересовать морально и материально, ну и немного поборзеть… закона, мол, хочу, а там пусть думает, ментяра».
На моё счастье, в кабинете он оказался один.
— Магнитофон есть? – поздоровался с ним и достал кассету.
Подполковник тяжёло вздохнул:
— Господи! Как тебя убить‑то хочется…
— Чуть позже, а сейчас послушайте плёнку с реально набитой картиной, извините, – заметил небольшой интерес в задумчивых ментовских глазах.
— Ну и что тебе от меня надо?..
«… чмо», – продолжил его мысль, а вслух сказал: – Чтобы вы получили ещё одну звездочку, – подпустил в голос немного подхалимажа и сел на место допрашиваемого.
Пока он слушал кассету, включил настольную лампу, направив свет себе в лицо:
— Отвечу на любые вопросы…
— Ну и откуда тут звёздочка вырисовывается?.. – разочарованно отключил магнитофон.
— Добудем, – поощрительно улыбнулся ему. – Завтра утром, в девять ноль–ноль, вам следует прислать наряды на Сенной и в Крытый, чтоб забрать рэкетиров, терроризирующих честный контингент торгующих, – облегчённо вздохнув, выключил лампу.
— Каких рэкетиров? – не понял он. – Разве их так просто возьмёшь?..
— Элементарно, – хотел добавить, – Ватсон, – но сдержался. – И свидетели будут, которые вначале дадут им отпор, а затем показания…
Мент всерьёз заинтересовался.
— И много рэкетиров?
— По десятку в каждом рынке, а может, и больше.
Он взволнованно встал и заходил по кабинету.
— На рынок наехать надо, – рассуждал полуполкан, – и не столько из‑за рэкетиров, сколько из‑за своих собратьев… Вот уж кто оборзел, так оборзел… – распалял в себе какую‑то давнюю обиду, – всего‑то попросил на халяву пять кило мяса, а он меня кинул, – замолчал, вспомнив, что рядом посторонние уши. – Во сколько, говоришь, подъехать?..
— К девяти утра.
— Так, так, а лапшу на уши не вешаешь? – закрались в его душу подозрения.
— Как можно?! – возмущённо развёл руками.
— Ну, смо–о-о–три… – то ли поощрительно, то ли с угрозой произнёс он.
— А это ребятам на премии от кооператива «32», – положил перед ним пачку долларов.
«Возьмёт или нет?» – сделав безразличный вид, стал разглядывать плакат на стене.
Баксы молниеносно исчезли в ящике стола.
«Ого! Ловчей, чем столовские работники», – удивился я.
Договор состоялся.
— Лишь бы утечки информации не произошло, – стал переживать подполковник.
— Глухо как в могиле! – заверил его. – Ну, до встречи, – протянул руку.
«Пожмёт или нет?»
Он, не мешкая и даже с чувством, потискал ладонь.
«Этот будет мой!» – покидая ментовку, логично рассудил я.
Вечером ещё раз собрал десантников.
— Подумали? Насильно никого не заставляю! Всё как в армии… Добровольцы есть?..
Отказалось всего несколько человек, и то, потому что не хотели связываться с милицией.
— Вот если бы только бить! – рассуждали они.
Людей и без того хватало. Отобрав по пятнадцать человек на каждый рынок и по пять человек – отогнать машины в ремонтную мастерскую, перебирал в памяти сказанное.
«Так… ничего не забыл?.. Да–а! Надо старших назначить… Если на машины народу не хватит, то после акции освободятся», – размышлял я и на всякий случай решил задействовать двойняшек с их грузовиками.
«Чебышева на операцию не возьму, старый», – решил для себя.
— Грабь награбленное! – вспомнил Пашка революционный лозунг, сбив меня с мыслей.
Посмеявшись, все разошлись готовиться.
Этот вечер посвятил семье, а то Татьяна обижалась, что совсем дома не бываю. Уговорил её бросить работу и заниматься сыном. Жена в новой квартире больше всего любила готовить на газплите.
— Сколько времени в овраге тратила, ужас.
Денис обожал мыться в ванной, готов был купаться в день по два раза. Вволю наплававшись, он читал мне отрывки из «Гулливера в стране лилипутов».
««Качок в гостях у мелких», – перевёл название на современный язык. – Какие прекрасные времена, – дремал я под убаюкивающий голос сына, – наконец‑то мне рассказывают сказки, а не я».
Ночью практически не спал. Колотила нервная дрожь.
«Господи, как здорово работалось слесарем… Ну на черта сдалась эта новая экономическая политика?..
Правильно умные люди не советуют гнаться за автобусом, женщиной и нэпом, потому как после них всегда появляются следующие…»
Утром встал растерянный и хмурый.
— Чего‑то ты даже с градусником не поцеловался, – подметила жена, – уж про себя не говорю…
Я устало отмахнулся.
«Надо успокоиться», – ехал на своей «лайбе» к рынку.
На другом рынке акцией руководил Заев.
«Чего это со мной?.. Руки дрожат, будто кур воровал всю ночь. Пацаны увидят, засмеют… Да ещё башка, как нарочно, разболелась, – невнимательно крутил «баранку» и чуть не въехал в иномарку. – Разъездились тут, козлы крутые, – обругал водителя и вытер потный лоб, – чуть не расшибся через него…»
Новый стресс выбил старый. Страх прошёл, и перед рынком я лихо затормозил, едва не влетев в стену.
