– Но я не желаю ему зла… И с ним не хочу… Он очень много для меня сделал, я ему очень благодарна, но хочу быть с тобой. И не хочу, чтобы ты его убивал… Давай уйдем отсюда, пока не поздно.
– Ты не понимаешь, пока он жив, мы не будем чувствовать себя в безопасности…
– Ерунда. Россия – большой стог сена, а мы с тобой ма-аленькие иголочки. Он в жизни нас никогда не найдет… Да и не будет у него большой жизни. Его застрелят свои же. Рано или поздно, но он повторит твою судьбу. Если выживет, сам будет бегать от своих же…
– Я все понимаю, – Егор виновато посмотрел на нее. – Но и ты меня пойми… Я должен его убить. Я должен! Иначе мне не будет покоя на этом свете.
– Думай о покое на том свете.
– Там будет покой. Если я избавлю этот мир от сатаны, на том свете мне зачтется…
– Ты сам в это не веришь…
– Не знаю, может, и не верю. Но я должен его убить! – одержимо, сквозь зубы процедил он.
– Ты сумасшедший…
– Да, я больной на голову. У меня пластина в голове… Скажи, кто в этом виноват?
– Ты сам. Ты позволил Артему втянуть себя в грязное дело. И я позволила. Но я его прощаю. И ты должен его простить. Тогда и тебя простят… Уедем в глубинку, построим дом, будем жить как люди. Я этого хочу, ты этого хочешь…
– Хочу. Очень хочу.
– Ну, так что, уходим?
– Да.
– Я знала, что ты согласишься! – обрадовалась Рита.
– Да, – повторил Егор. – Но сначала сделаем Артема…
– Ты – псих!
– Нет.
– А я говорю, да!.. Ты ничем не лучше Артема!
– Лучше!
– Я ухожу! А ты как знаешь!
Рита полна была решимости покинуть этот дом и убраться далеко-далеко от Москвы. У нее есть деньги, на первое время ей хватит. А потом, через пару-тройку лет, она вернется в Москву, и если здесь все будет спокойно, она предъявит права на свой дом, поселится в нем. В ее жизни не будет ни Артема, ни Егора, она найдет себе нормального парня без всяких отклонений, выйдет за него замуж, будет рожать детей. Со временем она забудет об этих ужасных годах своей жизни. И совсем будет здорово, если она сумеет отмолить свои грехи…
– Стой! – не зло, но жестко приказал Егор.
Она остановилась в дверях. Ощущение такое, будто аркан на шею набросили.
– Повернись ко мне!
Рита вдруг почувствовала себя зомби, вынужденным выполнять приказы своего поработителя. Она повернулась к Егору, но посмотрела на него с вызовом. Она еще не совсем покорилась его воле. Но, глядя в его сурово-сосредоточенные глаза, поняла, что это вполне может произойти.
– Я должен убить Артема. Я должен его убить. Должен…
Его слова звучали как мантры, те самые, которыми ее подчинял Артем. Рита завороженно смотрела на Егора.
– Ты меня понимаешь? – с ласковой улыбкой, но с ожесточением во взгляде спросил он.
– Понимаю.
– Ты должна мне помочь. Ты мне должна помочь. Ты должна помочь мне… Ты мне поможешь?
– Да.
– А потом мы уедем. Далеко-далеко.
– Да.
– Ты хочешь со мной уехать?
– Да.
– Мы будем жить вместе. Мы будем жить счастливо. Мы будем любить друг друга всю жизнь. Ты хочешь этого?
– Да.
– Ты поможешь мне!
– Помогу.
– Тогда завтра… Надо, чтобы бдительность у них ослабла. И лучше всего днем…
Рита плохо соображала. Днем напасть на Артема, ночью – как Егор сочтет нужным, так пусть и будет. Что скажет он, то она и сделает. Лишь бы поскорей покончить со всем этим…
* * *
– Стоять! Бояться!
Зина остановилась, медленно повернулась к нему лицом, уперев руки в бока.
– Ты что-то сказал? – звонко спросила она.
– Я сказал, бояться! – жестко и в упор смотрел на нее Костя.
И она не выдержала его взгляд, опустила глаза.
– Ты куда?
– На смену.
– Сегодня не твоя очередь.
– Вера заболела, придется мне за нее…
– Работаешь как проклятая… Но ничего, скоро у нас будет много денег. Ты больше не будешь работать.
– Мечтать не вредно.
– Вредно не мечтать… Как я сказал, так и будет…
– Ты устроился на работу? – усмехнулась она.
– Да.
– Это интересно…
Костя не работал с тех пор, как вернулся из армии. В сущности, он не работал и до службы. А после он и не обязан был этим заниматься, ведь он инвалид войны, у него пенсия – пусть и не большая, но стабильная. Контузия у него сильная была, в Чечне мина возле самой головы разорвалась, если бы не каска, хана… Да и родители ему неплохо помогают. Квартиру на их деньги он снимает, кое-что на жизнь дают, да и Зина зарабатывает – сутки через двое в больнице плюс за состоятельным старичком ухаживает. Настолько старым, что смешно их в чем-то подозревать. А вот больница Костю настораживала, особенно после того, как она в сердцах пожаловалась ему на пациента, предложившего ей работу на панели…
– Все будет хорошо, я тебе отвечаю… А пока вот это!
Костя бросил ей сверток в полиэтиленовом пакете.
– Что это? – поймав его, спросила Зина.
– Халат. Как раз твой размер…
Он купил его в магазине медицинской техники. Может, и не точно, но приблизительно по размеру – причем в большую сторону. Длинный халат, без всяких сексуальных вырезов, не как тот, в котором щеголяла на работе Зина.
– Зачем? – удивилась она.
– А чтобы тебя за проститутку не принимали. Ходишь, ля, сиськами светишь! – ожесточенно сказал он.
– Это кто ля?! – возмутилась она.
– Ты!
– Да как ты смеешь!
– Ладно, если б зарабатывала на этом. А то просто так даешь! – не на шутку разошелся он.
– Я?! Просто так?!.. Ну ты сволочь!
– Заткнись! – крикнул Костя.
И влепил ей пощечину.
– Ты сошел с ума! – прикрыв рукой пылающую щеку, озлобленно и с угрозой выкрикнула она.
Только сейчас до него дошло, что он совершил роковую ошибку. Но его еще не покинула надежда ее исправить, вернуть все на место.
– Прости!
Он упал перед Зиной на колени, крепко обхватил руками ее бедра. Но она никак не реагировала на это проявление чувств. Стояла молча и неподвижно, как истукан. А могла бы и простить, погладить по голове, утешить словом.
– Ну, прости, я умоляю! – рыдал он.
– Будь мужчиной, – сказала она.
– Я мужчина…
– Тогда отпусти. Мне надо идти.
– Но ты должна меня простить…
– Хорошо, я тебя прощаю…
Если она и простила его, то из одолжения, но никак не от души. И Костя это понял.
– Не так нужно… Чтобы с лаской и любовью…
– Мне уже некогда.
– Ничего, такси возьмешь…
Его руки уже хозяйничали под подолом ее платья.
– Мы быстро. Тебе будет хорошо…
Она позволила уложить себя на спину, но ни издала ни звука, когда он брал свое… Ничего, это от обиды, думал Костя. Сейчас она еще раз убедится в том, что нет мужчины лучше, чем он. А потом он и вовсе совершит геройский поступок – во имя любви. Он исполнит заказ на убийство, он заработает деньги. И тогда она проникнется к нему еще большим уважением…
* * *
Ерш испуганно смотрел на вошедшую в палату Зину. Она несла капельницу. Казалось бы, ничего такого, но ему стало страшно до холода в пятках.
– Не надо, – мотнул он головой.
– Почему? – удивилась она.
– Боюсь.
– Не бойтесь, я не собираюсь вас травить.
– Кто его знает…
– Да нет, я не обижаюсь за прошлый раз… Более того, я согласна…
– Что согласна?
– Ну, сто долларов час…
Она сказала это с таким видом, как будто ждала в ответ бурю восторга. Но Ерш не хотел иметь с ней никаких дел.
– Я плачу врачу, а не тебе. И всего двадцать пять долларов в сутки.
– Вы не поняли… – смущенно отвела она в сторону взгляд. – То есть поняли, но почему-то не хотите…
– Да, я не хочу, чтобы ко мне в палату ворвался твой дружок с пистолетом.
– Какой дружок? Костя?! – удивилась и в то же время обрадовалась Зина. И встревоженно добавила: – А почему с пистолетом?
– А тебе лучше знать… Он меня чуть не застрелил…
– Я и не знала…
– Оставь меня в покое. И скажи Пал Борисовичу, чтобы я тебя здесь больше не видел…
Не успела Зина уйти, как появился плотного телосложения мужчина лет сорока. Джинсовый костюм, кроссовки – словом, молодежно-спортивный стиль. Походка легкая, пружинистая, движения уверенные и непринужденные.
– Оперуполномоченный уголовного розыска Василев, – с колючей прохладцей в голосе представился он.
Ерш почувствовал, как от волнения заложило горло – как будто пятьсот эскимо зараз съел.
– А-а что такое? – через силу выдавил он.
Оперативник пристально смотрел на него.
– Сам знаешь, что!
– Я… Я никого не заказывал, он сам… Я только адрес сказал, но вовсе не для того…
– Кого не заказывал? Что за адрес? Отвечать! Живо!
Василев выглядел очень внушительно, но Ерш уже понял, что про Костю и заказ на Артема он ничего не знает. Зря только сболтнул, попавшись, что называется, на пушку.
– Да пиццу я заказал… На свой домашний адрес… Они приедут, а я здесь. Они же не знают, где я…
