– Драгоценностей мы не нашли, – хмуро сказал Чайка. – А вот бусы из бисера были разбросаны в вашей спальне. Где хранились драгоценности?
– В старинном секретере в спальне Агаты, – ответила я. – там есть потайной ящик. Его очень трудно открыть, там сложный механизм.
– Да? – удивился Чайка. – В протоколе… да… точно, в протоколе ничего об этом не сказано. Может быть, убийца не нашел ваших драгоценностей. А деньги вы тоже хранили там?
– Нет, – помотала я головой. – Это не очень удобно. Я же сказала – там сложный механизм. Деньгами мы все-таки пользовались чаще и хранили их по простецки, в шкафу под бельем. Там, знаете ли, были не те суммы, чтобы их надо было прятать. В основном все средства у меня были на кредитке, из фонда Агате тоже все переводили на карточку.
– Мы поедем в ваш дом и вы покажете, где хранили драгоценности. Заодно проверим, не пропало ли что из дома, – пообещал Чайка. – Алиса, где вы были между восемью и одиннадцатью вечера?
– В восемь еще в театре, – не задумываясь, ответила я. – У нас была тяжелая репетиция. Уехала я около девяти и сразу же позвонила Жене…
Комок подкатил к горлу. Я проглотила его и продолжила.
– …Но она мне не ответила. Я увидела, что она звонила мне несколько раз, но у меня был выключен звонок, я не сразу это заметила. В девять я поехала к моему другу, но дома его не застала, подождала его около дома, а потом поехала домой. Встретила соседку… ну и…
Чайка пододвинула мне стакан с водой. Я жадно выпила воду и кивнула. Руки тряслись, я как на грех снова увидела свои окровавленные рукава. Миронов, сидевший за моей спиной, подошел ближе, и что-то шепнул Чайке. Тот кивнул и полез в стол, вынув еще одну папку.
– Да, соседка нам рассказала, что вы подъехали к дому, поговорили с ней, а потом ринулись туда со всех ног. Она очень удивилась. А вы, похоже, нет. Вы подозревали, что с вашими близкими что-то случилось?
– А что в этом странного? – разозлилась я. – Вы же знаете. Что на меня напали в собственной квартире, требовали деньги. Мне звонили несколько раз и тоже требовали деньги…
Я вовремя остановилась, решив, что упоминать о недавнем инциденте с Гловой пока рано. Махнув рукой, я попросила еще воды. Похоже, что о моем похищении ни в милиции, ни в прокуратуре еще не знали. Я же решила пока не открывать всех карт. Да и что бы они сделали Глове? Смешно…Чайка открыл папку и вынул из нее пачку фотографий и пододвинул их мне. Я с интересом уставилась на них, а потом зажала рот рукой. На них, в довольно скверном состоянии был труп Эль-Нинье.
– Вы узнаете этого человека? – спросил Чайка. Ломаться было бессмысленно. На одном из снимков была отчетливо видна отвратительная родинка, покусанная рыбами.
– Это тот человек, который на меня напал, – невнятно ответила я, не вынимая кулака изо рта. – То есть, мне кажется, что это он. Очень похож, но тут понять сложно…
– А так? – спросил Чайка и подсунул мне еще одну фотографию. На ней был Эль-Нинье еще в живом состоянии. Фотография явно была сделана в местах не столь отдаленных. На Эль-Нинье была тюремная роба, волосы были острижены под ноль, а под фото восьмизначный номер.
– Да, это он, – кивнула я. – Выходит, что вы все время знали, кто он?
– Его звали Андрей Майоров. Дважды судим, оба раза за грабеж с нанесением тяжких телесных. Освободился зимой этого года, нигде не работал, на что жил – неизвестно. В поле действия милиции не попадал.
– Я же дала вам его описание, – гневно выпалила я. – Я могла опознать его еще раньше! Почему вы не показали мне это фото?
– Алиса Геннадьевна, – вкрадчиво произнес Чайка, – поймите, контингент преступников большой. Мы извиняемся за эту оплошность. Но приметы, которые вы дали милиции, были слишком смазанными…
– Черта с два, – взорвалась я. – Я же сказала – родинка у него! Большая и мерзкая! На шее! Много у вас «контингента» с родинками на шее?
– Алиса Геннадьевна, успокойтесь, пожалуйста. Может вам еще воды?
– Да пошли вы с вашей водой, – рявкнула я. – Я пару месяцев боялась спать по ночам…
Я махнула рукой, выдыхаясь. Неизвестно еще, что было бы, если бы они нашли его раньше.
– Что с ним случилось то? – угрюмо спросила я. – Выглядит, как будто его кислотой облили.
– Нет, ему свернули шею и бросили в реку уже мертвым, – любезно удовлетворил мое любопытство Чайка. – Не повезло, бедняге.
– Вы от меня сочувствия ждете? – ядовито поинтересовалась я. – Так не дождетесь, туда ему и дорога.
Чайка вздохнул и выложил на стол еще несколько снимков. Я уставилась на них и подскочила на месте. Вот уж чего не ожидала увидеть…
– Его вы знаете?
– Знаю, – холодея, ответила я. – Это Нафаня… тьфу, То есть Игорь. Фамилию не знаю. Он часто бывал на моих спектаклях, так и познакомились.
– Вы были дружны? – спросил Чайка. Я не ответила, заворожено глядя на фото. Бедный Нафаня лежал в какой-то полузасыпанной яме с дыркой во лбу. Глаза смотрели в разные стороны, рот был полуоткрыт, отчего лицо покойника имело какой-то странный и комичный эффект.
– Не то, чтобы дружны, – медленно ответила я. В конце концов, скрыть это вряд ли удастся, а вызывать подозрения не в моих интересах. – Иногда виделись. Пару раз вместе обедали. Раза два я к нему заезжала.
– Что же вас могло связывать? – осведомился Чайка. Я пожала плечами, уже зная, о чем он спросит потом.
– Мне было его жаль. Он был беспомощен и нелеп. Кажется, влюблен в меня, но очень старался этого не показывать. Он даже был поводом для шуток у нас с мужем.
Чайка покопался в фотографиях и показал мне одну, где Нафаня лежал на спине, с задранной вверх рубашкой, а рядом положил фотографию крупного плана. Я молчала.
– Видимо, он так вас любил, что вырезал на себе ваше имя, – ехидно сказал Чайка. – Когда мы это увидели, то сразу поняли, где надо искать предмет его обожания. В его квартире было полно ваших фотографий.
– Я должна на это что-то ответить? – саркастически усмехнулась я. – Тогда отвечу. Я не отвечаю за сдвиги всех психов в этом городе. Лично я никаких имен на его теле не видела.
– А где вы были в момент его смерти? – быстро спросил Чайка. Как же, держи карман шире…
– А когда его убили?
– В прошлый вторник.
– Дома была. Потом вместе с другом провела время. Ходила в ресторан, можете там поинтересоваться.
– А потом?
– Спать легла.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Я разозлилась.
– Знаете ли, меня не предупредили, что Нафаню будут убивать, поэтому я не позаботилась об алиби.
– Почему вы называете потерпевшего Нафаней? – удивился Чайка.
– Мы его так прозвали с подругой. Потому что он весь несуразный, бесцветный и нелепый, – неохотно пояснила я.
– Ваш нелепый и бесцветный Нафаня, между прочим, состоял на учете в психдиспансере, – равнодушно сообщил мне Чайка. – Пару лет назад он преследовал одну молодую девушку, попытался ее изнасиловать. Ежегодно весной и осенью в моменты обострения его клали в клинику. Вы об этом знали?
– Я у него справки не спрашивала, – резко ответила я. – Какое ко мне это вообще имеет отношение?
– Алиса, вокруг вас умирают люди, – тяжело вздохнув, сказал Чайка. – От вас явно чего-то требуют, но никак не могут добиться. В ходе допроса в прошлый раз вы показали, что от вас хотят неких денег, которые остался должен ваш покойный муж. Я так понял, вы об этом не имеет ни малейшего представления. Если учесть творящиеся вокруг вас вещи, смею предположить, что эта сумма огромна. На сей раз убийца приходил за вами, но вас, к счастью, не оказалось дома. Зато оказались ваша подруга и Агата Берг. Их хладнокровно убили, а потом начали обыскивать дом. Вашу подругу убили в двадцать один сорок, если верить часам на ее руке. Они разбились в момент падения и остановились. В двадцать два ноль три вы позвонили ей на мобильный. Звонили вы три раза. Думаю, этот звонок спугнул убийцу. Соседка показала, что от вашего дома кто-то отъезжал на черном джипе. У кого из ваших знакомых есть такие машины?
– Да у половины, – медленно сказала я, холодея от страшной догадки. Сергея не было дома в этот момент… Он не ответил на звонок, да и вообще все это время не старался меня найти, хотя я восстановила свою сим-карту с прежним номером. И если я права, то…
Скрывать от Чайки знакомых, гоняющих на черных джипах, я не стала и назвала всех, включая Сергея и даже Арсена. Отсутствие в такой момент Сергея показалось мне подозрительным и, хотя мне очень не хотелось, но загнать мысль о его возможной причастности к смерти Женьки и Агаты вглубь, я не могла. Чайка еще недолго помучил меня вопросами, а потом вместе со мной поехал в дом Агаты.
У дверей я помялась. Дом был мертвым и тихим. Казалось, что вокруг все замерло в непривычной, вязкой как кисель, тишине. Не лаяла истеричная соседская болонка, не стрекотали кузнечики, не пели птицы. Чайка сорвал печати с дверей и открыл передо мной двери. Я вошла внутрь.
