– Ну… счастливо вам. – Сказала Кристина.
– И вам счастливо.
Кристина поднялась к лифту, зашла в кабину и нажала кнопку своего этажа. Струсила с волос снежинки, уже обернувшиеся капельками. Механизмы скрипнули и кабина, подрагивая, двинулась вверх.
Лучше бы она остановилась. Лучше бы Кристина застряла в лифте.
* * *
несколькими днями ранее
Пока Кристина находилась в больнице, Андрей зачастил к Атасову. Дома ему не сиделось, а выбор был не велик. Армеец забрался к черту на кулички, а Протасов в гости не звал. Валерий, вообще, в последнее время сделался невероятно скрытным. Он так и генерировал таинственность, и сколько бы Андрей ни вынюхивал, планы приятеля оставались тайной за семью печатями.
– Я же тебе говорил, Бандурий! У одной газовой баронессы с Вованом кантуемся. В пригороде.
Атасовская же просторная квартира в центре, да еще в пяти шагах от метро, была открыта приятелям чуть ли не круглые сутки. То Протасов с Вовчиком обрушивались, как снег на голову, то Армеец заглядывал на огонек. Андрей баловался с Гримо, которому шел девятый месяц, с пассивным неодобрением наблюдая, как Атасов ежевечерне залазит в бутылку. Сам Бандура, как правило, не пил, хоть Атасов и звал, за компанию.
– Давай, Бандура, садись.
– Не могу, Саня. Печень. Да и ты бы, заканчивал с этим делом. Ей-богу, цирроз печени заработаешь.
– Так, типа и будет, – меланхолично отвечал Атасов, наливая себе еще. По возвращении из Винницы он ходил чернее тучи. Его отец лежал в госпитале с неутешительным диагнозом – раком почек.
– На глазах гаснет, – сказал Атасов Андрею. – Я с врачами переговорил, по душам, типа. Ну, месяц у него. От силы…
– Он не знает? – спросил Андрей, ежась, как будто похолодало.
– А зачем ему говорить? Пускай доживет в неведении, типа.
В тот вечер Андрей не заставил себя уговаривать, случай обязывал, и они крепко выпили.
– И ничего нельзя сделать? – спросил Бандура, когда они прикончили первую бутылку.
– Место можно заказать, – без тени улыбки сказал Атасов, – на кладбище. Такая стадия – это билет в один конец. Вот он его и вытянул. Значит, типа, не повезло. Давай, Бандура, разливай, не томи душу.
Они опрокинули еще грамм по сто.
Был такой журнал, в советское время, «Знание – сила» назывался, – продолжал Атасов.[86] – Может, типа, и сейчас есть, только я давно не видел. – Он прервался, закурив сигарету.
– Это ты к чему клонишь?
– А к тому, типа, что в половине гребаных случаев, так оно, Бандура, и есть. Знание – сила. А в половине таким боком эта сраная жизнь оборачивается, что знание ни хрена не сила. Понимаешь?
– А кто же тогда сила? Незнание? Так что ли?
Атасов почесал затылок:
– Да нет, наверное…
– Незнание не сила? – предположил Андрей.
У тебя вышел слоган в духе Оруэлла.[87] – Задумчиво проговорил Атасов. – Незнание – не сила. Красиво, типа, звучит.
– В духе кого?
– По крайней мере, – вернулся на свою волну Атасов, – я точно знаю, что он скоро умрет. Я, типа, знаю, а он нет. Мое знание гложет меня, а его незнание – благо. Но, Бандура, в любом случае, это ровным счетом ничего не меняет. Понимаешь?
– Не особенно.
– Через месяц, Бандура, каштаны, типа, расцветут, вишни там, и одуванчики разные. Только ни черта он этого не увидит, потому что будет лежать в земле. И это, Бандура, так же точно, как то, что весну через сто двадцать дней сменит лето. Вот в чем ужас такого диагноза. В определенности, типа, в то время как жизнь, Бандура, одна большая случайность. Длинная цепочка из случайностей. Зато в смерти никаких случайностей нет. Смерть – константа, Бандура.
– Мы с ним никогда, типа, близки не были. Я тебе, кажется, рассказывал. Но, он мой отец. И, по-своему, между прочим, ничего худого мне не хотел. И вот, Бандура, я все равно взял и сбежал.
– Куда сбежал?
– Тут важно не куда, Бандура. Тут главное, откуда. И, самое главное, почему. Я Бандура, не захотел, чтоб он у меня на руках умирал. Поймал себя на мысли, что не хочу его конец ускорять… В уме… Он ведь обречен? Так? И больше мучается, чем живет? Верно я говорю?
– Я не знаю, – пролепетал Андрей.
– Значит, чем быстрее он отмучается, тем скорее закончится этот кошмар. Для него, меня, и матери тоже… Не знаю, долго ли я буду горевать, Бандура, но кошмар закончится, это точно. Я вернусь сюда, и жизнь покатит, типа, своим чередом. Так она обустроена, парень.
Бандура вытаращил глаза, собираясь возразить.
– Прекрати, типа, ладно? Незаменимых людей нет, так? Жизнь одного человека мало что значит в Большой Картине.
– А если каждый из нас и есть Большая Картина? – спросил Андрей.
– Тогда картин много, – сказал Атасов. – И навряд ли они Большие.
– Мы этого никогда не узнаем.
– Не узнаем, – согласился Атасов. – Потому я и сбежал. Попрощался с ним заживо и удрал, наплетя какую-то, типа, чепуху про неотложные дела. А теперь буду ждать телеграмму. Похоронку, типа.
* * *
2-е марта, среда
– Знаешь, Саня, – сказал Бандура Атасову как-то вечером, – если не ошибаюсь, я видел «газовую баронессу» Протасова.
– Иди ты? – прищурился Атасов.
– Ну, или барышню, которую он за баронессу выдает.
– И что, типа?
– Очень даже ничего киска. Платиновая блондинка. Симпатичная. И прикинута будь здоров.
– Вот, значит, как, – протянул Атасов безразлично.
– Ага. Выходим мы утром из кафе. Я, Валерка и Волына. Ну, пока, пока, пока. Разбежались, то бишь. Я в сторону «Украины» почесал, а они на Львовскую площадь.
Атасов вскинул бровь.
– И тут, – продолжал Бандура краснея, – я вспоминаю, что сигареты забыл. А ближайшие ларьки на площади! Давай за ними. Когда, гляжу, стоит Валерка рядышком с такой нехилой козой, ты бы видел, и распинается, а Вовчик в пяти метрах топчется. Как доберман на прогулке.
– Да ты, Бандура, готовый соглядатай, – с издевкой вставил Атасов, – прямо бери, типа, и вербуй в наружку.
Андрей немного смутился.
– Ты, конечно же, подошел и представился, – предположил Атасов.
– Подкалываешь, да, Саня?
– Боже, типа, сохрани.
– Знаешь, кого мне эта блондинка напомнила?
– ?
– А ту козу милицейскую, с которой полковник Украинский из Гробарей в Киев укатил.
– Это, типа, когда у тебя отцовскую машину забрали?
– Угу.
– Да ну, – Атасов изобразил сомнение. – Привиделось, типа. И потом, Бандура, у тебя что, фотографическая память? Год ведь прошел.
– Фотографическая или нет, а тачка та же, – с жаром возразил Бандура. – Красная «Мазда 323». Сели они с Протасовым, и укатили.
– А Вовчик?
– Вовчик на второй трамвай поплелся.
– Стало быть, Вовчика они с собою не взяли?
– Не взяли, Саня.
– Третий, типа, лишний?
– Точно.
– А где же тогда «Линкольн» Армейца?
– Я бы тоже хотел з-знать, где мой «Линкольн»? – сказал Армеец, появляясь на кухне. – Вы ч-чего двери не-не закрываете?
– Это не мы, это те два жлоба – Валерка с Вовчиком, – сказал Бандура, – это они за собой не захлопнули.
– Да-давно ушли?
– С полчаса, примерно.
– Вот че-черт, – Армеец хлопнул себя по бедру, – разминулись!
– Тебе они, типа, на кой?
– Ка-как это, на кой? Протасов у меня с-стрельнул «Линкольн». Сказал, на п-пару дней, а теперь не отдает.
– Успокойся, Эдик, – вмешался Бандура. – Ты же знаешь Валерку. Он, должно быть, уже позабыл, что тачка принадлежит тебе.
– Как это по-позабыл?! Ты машину когда в последний раз видел?
– Сегодня. За рулем, кстати, Волына сидел.
– Волына?! – Эдик схватился за сердце. – Где эти гады живут?!
– Ты не кипишуй, – в тон Андрею добавил Атасов. – На кой она, типа, тебе сдались? Машина эта. Она же топливо жрет, как танк. Сейчас развозки по всему городу ходят.
– Как это, на к-кой?!
– Да плюнь, – вторил Атасову Бандура. – Плюнь и разотри, старина. Я же сказал: видел я твой «Линкольн». Целым и невредимым. Ну там, без заднего бампера, правда. Протасов говорит, будто их «ЗИЛ» на перекрестке догнал. Тормоза, мол, отказали.
Армеец зашатался.
– Протасов, вроде как, сто гринов с водилы содрал. А Вовка отрихтовал. Он в колхозе трактора ремонтировал. Понятие имеется, о технике.
– Это, типа, вообще счастье, что они твой шарпак в озере не утопили, – продолжал Атасов. – Их же с Вовкой хлебом не корми, дай за зайцами по полям погоняться. Один рулит. А второй из двустволки… бах, типа… А ночью, между прочим, ни черта, типа, не видать. Где яма, где овраг?
– Кроме ш-шуток, ребята?!
– Какие уж тут, типа, шутки, Эдик?
Армеец без сил опустился на табуретку.
– Покатаются и отдадут, – заверил Бандура.
– Я их у-у-убью!
– Правильно, типа, – согласился Атасов и добавил, меняя тему. – Так и что там дальше было? С блондинкой твоей?
– Дальше они укатили. – Приуныл Андрей. – Я хотел пешком за ними угнаться, но у «Мазды» сто коней под капотом… Слышишь, Саня. Если бы ты номера через ГАИ пробил…
