После того как все, что было у нее в желудке, вылилось наружу, обдавая вонью ее ноздри и рот, она почувствовала облегчение. Вытерла рот платком, вернулась к лежащему на спине Чике.
Она смотрела на его лицо, на полуоткрытый рот, на закатившиеся под лоб глаза и вдруг поняла: ей сейчас хочется бежать, бежать куда угодно, бежать на край света, бежать изо всех сил, только бы не видеть это безжизненное лицо.
Усилием воли заставила себя сесть на корточки и отогнуть полу кожаной куртки. Она помнила, куда он положил чек, вот в этот карман. Сунув руку в карман, взяла чек, переложила его в карман своей куртки. В другом кармане лежал сверток с «ПСМ» и глушителем, она взяла этот сверток. Оглядевшись, увидела валяющийся на земле «байярд». Подняла его, сунула в карман.
Встала, прошла сквозь кусты — и села в «Тойоту».
Она точно знала, что сейчас ни в коем случае не должна разворачиваться назад и выезжать на дорогу, ведущую от Архангельского к Волоколамскому шоссе. Суббота, разгар дня, рядом ресторан, в котором всегда сидит множество людей, знающих Чику. Его наверняка рано или поздно найдут, и, если хоть кто-то из его знакомых поймет, что Чику убила она, — ей конец.
Посидев, решила: она поедет не в Москву, а от Москвы. Сначала просто поедет прямо, по этой узкой дороге, ведущей неизвестно куда.
Потянулась, чтобы надежней закрыть дверь, и вдруг ощутила боль в нескольких местах. Болели грудь, ребра, живот, болели все места, куда ее бил Чика. Покосилась в зеркало — на ее лице красовались два огромных синяка. Приблизившись к зеркалу вплотную, в ужасе вгляделась. Один синяк чернел под глазом, другой на скуле, от синяков во все стороны тянулись желтые оплывы.
Нет, с такими синяками показаться где-то, да и просто выйти из машины, она не сможет.
Сжала зубы: сейчас она не должна думать об этом. Она должна думать о том, чтобы как можно скорей отсюда выбраться.
Подав машину чуть назад, обогнула «Файрберд» — и на малой скорости двинулась вперед.
Асфальтовая дорога, а точнее, просто положенный кое-как на землю асфальт, по которому она вела «Тойоту», вскоре вывел ее на развилку.
Притормозив, осмотрелась. Далеко справа виднелась металлическая ограда, за которой стояло трехэтажное кирпичное здание. Нет, туда она не поедет, там могут быть люди. Она поедет по дороге, ведущей влево, сразу же теряющейся среди редких деревьев.
Она так и сделала и через несколько минут с ужасом поняла: она выехала к ресторану «Архангельское». Сейчас она находилась точно у задней стены ресторана.
Несколько секунд вглядывалась, пытаясь понять, есть ли там кто-то. С облегчением вздохнула: кажется, людей там не было.
Развернувшись, поехала в обратную сторону. У развилки ей ничего не оставалось, как направить машину к трехэтажному зданию.
Здание оказалось школой, сейчас, в субботу, в ней не было ни души. Объехав школу, она оказалась на пустыре. Вдали за пустырем тянулся забор, из-за которого торчали вверх детали автокранов и экскаваторов. За забором слышался шум ехавших в обе стороны машин.
Направила «Тойоту» туда на самой малой скорости, пересекла пустырь. Обогнула забор и увидела: перед ней в обе стороны тянется двухрядное шоссе.
Выехав на шоссе, по которому в основном шли грузовики, двинулась наугад, не представляя, в какую сторону едет.
В конце концов двухрядное шоссе влилось в четырехрядное. Вскоре ей повезло, на одном из указателей, мелькнувших мимо, она прочла, что шоссе ведет в сторону Истры.
Доехав до Истры, свернула к водохранилищу. Дорога шла вдоль берега, мимо проносились пустые пляжи, лодочные станции, на которых не было видно ни одного человека, спортивные площадки, покрытые палой листвой и снежными заплатами.
Свернув к одному из пансионатов, увидела у самой воды одноэтажное здание с надписью «Кафе „Причал“» и затормозила.
Она знала это кафе. Судя по нескольким машинам, стоящим рядом, сейчас там были люди.
Ее вдруг охватило отчаяние. Она чувствовала себя беспомощной, бессильной, никому не нужной. Она сидела, молча слизывая слезы и боясь посмотреть в зеркало. Впрочем, она и так отлично представляла себе свое лицо, покрытое страшными черно-желтыми синяками.
Заходить в это кафе она, конечно, не собиралась. Просто она убеждала себя, что ей нужно сейчас посидеть где-то, все равно где, и подумать, что делать дальше.
Если бы рядом был человек, который помог бы ей, человек, которому она могла бы довериться, все рассказать, попросить совета, не боясь, что он ее предаст. Если бы только у нее был такой человек…
Но ведь такой человек у нее есть. Просто она боится позвонить ему.
Но чего и кого она может бояться сейчас — после случившегося? Хуже того, что только что произошло, уже не будет.
Решено. Она сейчас позвонит ему и все расскажет. Все до конца.
Достав сотовый телефон, набрала домашний номер Алексея. Он ответил почти сразу:
— Алло?
Ей вдруг опять стало страшно. Подумала: нет, она ничего не сможет ему рассказать.
— Кто это? — повторил Алексей.
— Леша… Это я… Полина…
— Привет… — Помолчал. — Что у тебя с голосом?
— Н-ничего…
— Но я же слышу…
Вдруг, не выдержав, она разрыдалась. Она не слышала, что он говорит ей, она просто рыдала, выла в голос, всхлипывая, икая, глотая слезы. Наконец, кое-как справившись с рыданиями, выдавила:
— Леша… Извини…
— Ничего… — Помолчал. — Ты где сейчас?
— У Истринского водохранилища…
— Где там?
— У кафе «Причал», на стоянке.
— На машине?
— Да… Сижу в «Тойоте»… И не могу выйти…
— Почему?
Она слышала, как у берега шуршат камыши, а около уха шуршит трубка. И молчала.
— Поля? В чем дело?
— Леша… Ты можешь сейчас подъехать?
— Конечно. Сиди и жди меня. Я буду примерно через час.
Он приехал раньше чем через час. Поставив «Москвич» рядом с «Тойотой», пересел в ее машину. Посмотрел на нее, покачал головой:
— В самом деле, выйти из машины в таком виде нельзя.
Всхлипнув, ничего не ответила.
— Кто это тебя?
Не дождавшись ответа, обнял ее. Она прижалась к его груди — разрыдалась снова.
Она чувствовала, что он терпеливо ждет, пока она перестанет плакать. От этого ей становилось легче.
Придя в себя, попыталась вытереть лицо давно уже мокрым платком.
Он достал свой платок. Протянул ей:
— На.
Кое-как вытерев лицо и высморкавшись, откинулась на сиденье. Выдавила:
— Прости.
— Ладно. Расскажи, кто это тебя.
— Чика.
— Чика… — Помолчал. — Подожди. По-моему, Чика — это пахан долгопрудненцев?
— Да, это он.
— Какое он к тебе имеет отношение?
— Он… — Всхлипнула. — Помнишь, я тебе говорила, что, как только я приехала в Москву, тут же попала в рабство?
— Помню.
— Так вот, я попала в рабство к нему. К Чике. Потом я откупилась. Точнее, меня выкупил… один человек. За пятьдесят тысяч баксов. Знаешь, как это бывает?
— Знаю.
— Но Чика, сволочь такая… Шакал… Недавно выследил меня и говорит: плати новый выкуп. Еще пятьдесят тысяч баксов. Иначе мои ребята обольют тебя соляной кислотой… Ну и… Можешь думать обо мне, что угодно, но я решила его убить.
— Значит, ты поэтому попросила научить тебя стрелять?
— Поэтому… Я и второго твоего совета, как пронести незаметно пистолет в квартиру, спрашивала тоже поэтому… Я попросила одного знакомого мальчика, чтобы он пронес в квартиру Чики пистолет с глушителем… И он пронес… «ПСМ»… С глушителем… Пролез сверху, с крыши, и пронес… Спрятал в ванной… Сегодня утром я должна была прийти к Чике и будто бы дать ему чек на пятьдесят штук… Но когда я к нему подъехала, он меня уже ждал внизу… Говорит, поехали в Архангельское… Там у нас тусовка… Я поехала за его машиной… Ну и, конечно, подумала, что здесь что-то не то… У меня в бардачке лежал «байярд», я на всякий случай сунула его в трусики, под джинсы… Чтобы Чика случайно не увидел и не понял… В Архангельском он завез меня в какое-то глухое место, вытащил из машины и показывает «ПСМ» с глушителем… Он его нашел там, где он был спрятан, в ванной у себя в квартире… Говорит, ты хотела меня убить… И начал избивать ногами… Я незаметно вытащила «байярд», ну и… Выпустила в него всю обойму…
— То есть ты его убила?
— Да. Он там и остался лежать.
— Где «там»?
— На этой полянке.
— На какой полянке?
— Ну, там… Недалеко от ресторана «Архангельское»… Рядом со своей машиной. А я уехала.
Алексей надолго замолчал. Наконец сказал:
— Тебя и твою машину кто-нибудь видел? Там, возле Архангельского?
— По-моему, никто.
— Уверена?
— Я уезжала оттуда какими-то задворками. И все время смотрела, нет ли где-нибудь людей. Там, в Архангельском, могли быть Чикины знакомые, я боялась, они увидят меня и все поймут. Проехала какую-то школу, потом пустырь, потом выехала на какую-то дорогу. Увидела указатель на Истру. Я и не знала, что еду к Истре. Ну и вот — приехала сюда.
