сулил скорого избавления от постигших империю невзгод.
Среди летчиков было двое или трое американцев. Цюй Лин сказал об этом Стоукеру. Но их имена Цюй Лин не помнил. Как они выглядели — тоже. И все же Стоукер мог предполагать, что одним из них был его отец.
— Летать им было не на чем, — рассказывал Цюй Лин. — Кто-то предложил перейти в сухопутные войска и присоединиться к частям, обороняющим остров, но его предложение не поддержали. Авиация была элитным родом войск, и мысль о том, чтобы превратиться в пехотинцев, претила летчикам.
Все это продолжалось недолго, японцы взяли Сингапур, и вчерашние хозяева города превратились в рабов.
В самом центре города, на площади, носящей имя основателя Сингапура, в окружении караула под палящим солнцем без воды и пищи целый день стояли тысячи пленных. Японское командование еще не решило, что с ними делать. Наконец, нашли подходящее место для лагеря. Пленных погнали туда. Они шли по городу и не узнавали его: на улицах валялись трупы, причем не только солдат, но и мирных жителей. Расстреливать японцы не любили: топили в море, вешали на деревьях или отрубали голову.
В те дни Цюй Айн впервые увидел, как японские офицеры одним мастерским ударом меча обезглавливали человека. По традиции, восходящей еще к временам феодальных смут, офицер подходил к приговоренному к смерти сзади (тот стоял на коленях, руки связаны за спиной) — из страха, что душа жертвы, отделяясь от тела, может схватить его, — и наносил точный удар. Отходил в сторону, чтобы вместе со зрителями полюбоваться своим профессионализмом. За три с лишним года оккупации Цюй Линю еще не раз предстояло увидеть такую картину. Правда, в конце войны мечом орудовали только совсем молодые, только что попавшие на фронт офицеры, бывалые вояки предпочитали пистолетный выстрел в затылок. То ли научились у своих немецких союзников, то ли своим умом пришли к выводу о преимуществе огнестрельного оружия.
Пленных гнали через город, в котором все изменилось. Люди укрылись в домах, прячась от полиции. А на улицу вылезли те, кто обрадовался приходу новой власти, — обиженные британцами, недовольные свой жизнью, просто уголовные преступники. Таких было немало. Они приветствовали японцев. Кое-кого из них японцы отобрали для несения вспомогательной службы в лагере для военнопленных. Эти свирепствовали больше других.
В колонне военнопленных были раненые, они падали, и на них сразу же набрасывались охранники, добивали прикладом или штыком. Попытка на ходу зачерпнуть воды из грязной лужи считалась преступлением, которое каралось смертью.
Лагерь пленные строили сами: натягивали колючую проволоку, ставили бараки. Строительным материалом служили кокосовые пальмы. Так начался Чанги.
Очередной контейнер с шифровкой для Стоукера Деннисон заложил в тайник на Китченер-роуд ровно в половине шестого вечера. Через двадцать пять минут Стоукер забрал его. Эта операция прошла бы, как обычно, незамеченной, если бы не несчастливое для американцев стечение обстоятельств. В этот день за Деннисоном по всему городу следовал Иноки. Деннисон был в полученном из Токио списке предполагаемых сотрудников ЦРУ, следить за которыми поручили Тэрада и его группе.
Когда Деннисон вышел из неприметного дома на Китченер-роуд и поехал дальше, Иноки на минуту забежал в подъезд, чтобы посмотреть, к кому мог заходить американец. За это время ему прокололи оба передних баллона. Иноки злился и про себя проклинал уличных хулиганов. Откуда ему было знать, что эта история обернется для него большим выигрышем.
Из автомата он позвонил в посольство и попросил вызвать машину техпомощи. Набрал номер Тэрада и объяснил ситуацию. Потом решил съесть мороженое и увидел, как в подъезд, где только что побывал Деннисон, заходит американец, чье лицо Иноки было знакомо по фотографии, присланной из Токио.
В подъезд вошел Патрик Стоукер. Он был в списке тех, кого подозревали в принадлежности к ЦРУ.
Деннисон много лет не играл в гольф, и возобновление спортивных упражнений далось ему с величайшим трудом. На следующее утро после первой игры он с трудом поднялся, все мышцы болели. До вечера он сидел у себя в кабинете, размышляя о том, что второй игры он не переживет. Назад из клуба его отвез крайне любезный секретарь первого заместителя премьер-министра, постоянный партнер Деннисона по гольфу. Слабость соперника вызвала в нем сострадание и доброжелательность. Мужественно решив прийти на игру в третий раз, Деннисон окончательно расположил к себе партнера.
Секретарь будущего лидера страны оказался не только любезным, но и честолюбивым молодым человеком. Примериваясь к роли ближайшего помощника главы государства, он считал нужным установить деловые контакты с корреспондентом американского информационного агентства. Это был удобный канал не только для того, чтобы влиять на освещение американской прессой политики Сингапура, но и для укрепления собственных позиций в истеблишменте страны.
— Мне жаль, что вы слишком поздно приехали в наш город, — говорил он Деннисону, — и лишились возможности посмотреть одну из главных достопримечательностей — старый китайский квартал, заполненный уличными торговцами с их тележками и лавочками.
— Я видел несколько таких улочек, — возразил Деннисон.
— Это жалкие остатки былого великолепия. Китайский квартал быстро исчезает с карты острова, и торговцы переселились в многоэтажный торговый комплекс, который обошелся казне в девять миллионов американских долларов. Узенькие улочки, где они прежде торговали, были главным местом паломничества туристов.
— Ваши новостройки не отпугнут туристов?
— В Сингапуре осталось достаточно экзотики. Мне самому нравилось бродить по старому китайскому кварталу, но в современном городе нужно думать как минимум о санитарии. А там было полно мусора, грязи; ароматы китайской кухни перебивались вонью из засоренных сточных канав. Конечно, чувства и эмоции важны, но не в них благо города. В этих районах были плохие школы, и дети воспитывались неправильно. Именно о детях мы должны думать в. первую очередь, об их воспитании и образовании. Сингапур живет благодаря своему уму, говорит президент, и испытывает нужду в талантливых и хорошо образованных людях. Инвестиции направляются сейчас только в отрасли, где используется новейшая технология, — продолжал он. — Мы поставили перед собой жесткую цель — догнать Японию по распространению компьютеров на душу населения. По всему городу создаются компьютерные клубы для того, чтобы родители и дети могли посещать вечерние курсы по изучению персональных компьютеров. Но сейчас нам очень нужна помощь Японии. И я открою вам маленький секрет: в Токио готовы оказать нам необходимое содействие в скорейшем развитии производства компьютеров и средств программного обеспечения. Обещано и еще кое-что, но пока не хотелось бы об этом говорить.
— Разумеется, — заверил его Деннисон. — Этот разговор останется между нами. Ваше дружеское доверие я ценю больше, чем возможность передать в агентство еще одну информацию.
