— Номер один, слышите меня? — донеслось из динамика.
— Слушаю.
— Мы приближаемся к его дому. Ваша очередь.
— Мы в тридцати метрах от него; остановитесь поблизости, попробуем взять его тихо...
В то мгновение, когда Тимолеон заканчивал свою фразу, по Брод-стрит проехала машина. Она замедляла ход. «Бентли» без спешки поехал за ней. Обрадованный мулат сказал Коплану:
— Это машина убийц Сосюра... Темно-синий «рамблер» шестьдесят первого года. Я ее сразу узнал.
— Браво, — прошептал Франсис. — Остановитесь перед ней, как только она затормозит.
Он достал пистолет, сделал знак двум неграм приготовиться к рывку.
«Рамблер» свернул на гравиевую дорожку, которая, описывая небольшую дугу, вела к входу в дом.
Три его дверцы открылись, и пассажиры, совершенно расслабленные, вышли перед самой дверью.
Тимолеон остановился чуть дальше, на улице. Коплан и гвианцы выскочили из «бентли», размахивая пистолетами.
Пока они бежали к Трейси и его гостям, вспыхнула молния. Те подскочили, пораженные видом несущихся к ним фигур.
— Руки вверх! — громко приказал на бегу Коплан.
С внезапностью, выдающей хорошие рефлексы и долгие тренировки, окликнутые выхватили оружие. Благодаря вспышке молнии Коплан узнал Трейси и выстрелил в одного из его спутников.
Несколько выстрелов прозвучали почти одновременно. Тип, в которого целился Коплан, покачнулся, раненный в бедро. Прежде чем упасть, он успел нажать на спусковой крючок, однако пуля прошла в тридцати сантиметрах от Коплана.
Питер, раненный в живот, покатился по земле, выронив пистолет. Том выстрелил в того, кто ранил его друга, и на месте убил его, попав прямо в лоб.
Трейси с безумными глазами какую-то долю секунды выбирал мишень. Он прицелился в Коплана, когда тот был всего в метре от него, и получил удар рукояткой пистолета в лоб прежде, чем успел спустить курок. Его правая рука была перехвачена, сжата и вывернута. Он согнулся пополам, получил удар по затылку и повалился вперед. Коплан поднял его ударом колена в челюсть и ударил ребром ладони по шее. Англичанин рухнул ничком без чувств.
Тимолеон, прибежавший слишком поздно, чтобы присоединиться к стычке, проявил завидное хладнокровие. Он поднял Питера, держа под затылок и под колени, и уложил в «рамблер», дверцы которого оставались открытыми.
Коплан взвалил Трейси себе на спину и побежал с ним к «бентли», в то время как Том подобрал вторую жертву и засунул ее в машину к Питеру.
Тип, раненный Франсисом, не потерял сознания. Он корчился на гравиевой дорожке и стонал от боли. Тимолеон заткнул ему рот ударом ноги в лицо. Это положило конец его судорогам и позволило без труда погрузить его в машину Трейси.
— Езжайте на Маккензи! — крикнул Франсис мулату. — Я поеду за вами на этой! Том, следите за англичанином.
Тимолеон бросился к «бентли», кивнув на ходу в знак согласия. Было совершенно необходимо поскорее смотаться отсюда, хотя большинство людей спрятались по домам в ожидании грозы.
Обе машины пулей рванулись с места.
Они выехали на юг и помчались вдоль реки.
Тимолеон установил радиосвязь с другой группой, чтобы сообщить, что задание выполнено и можно сворачиваться. Эфир был так засорен посторонними шумами, что ответ был почти неразличим.
Жуткий удар грома сотряс воздух, и огромные капли дождя упали на лобовое стекло.
Тимолеон не понимал, почему Коплан приказал ему ехать в этот пустынный район, покрытый густой растительностью и ограниченный за аэропортом Эткинсона сплошными болотами.
Через несколько километров за взлетной площадкой Коплан обогнал «бентли» и подсек его.
Под проливным дождем он подбежал к машине и сел в нее.
— Очнулся? — спросил он Тома, указывая подбородком на пленника, скрючившегося между двумя сиденьями.
— Шевелится, — просто ответил негр.
— Ладно. Идите вместо меня в ту машину. Если раненый застонет, оглушите его.
— О'кей, начальник.
Состояние Питера тревожило его, и он был рад присоединиться к другу.
— Зачем мы сюда приехали? — спросил Тимолеон. — Вы могли бы допросить англичанина у Джонса...
— А дальше? Выдать его правосудию — речи быть не может. Держать взаперти до глубокой старости — тем более. И что?
Он перегнулся через спинку сиденья, поднял Трейси с пола и швырнул его на заднее сиденье. Пленный, завалившись на бок, пошевелился. Из его носа текла кровь.
Коплан взялся за него сурово:
— Скажите, вы, шестерка Дэвиса, вы никогда не слышали о Ларше?
Дождь, стучавший по крыше машины, напоминал непрерывную барабанную дробь. Тимолеон повернулся, чтобы посмотреть на англичанина.
Тот вытер рот платком и бросил враждебный взгляд на обоих противников.
— Есть масса способов подохнуть, когда отлично себя чувствуешь, — сообщил ему Франсис. — Будете молчать, я выберу для вас самую гадкую из возможных смертей. Где Ларше?
Трейси как будто оценивал его, прикидывая степень его проницательности, обдумывал, насколько можно верить в его угрозы. Видимо, выводы его были крайне пессимистичными.
— Я не участвовал в этом похищении, — пробормотал он. — Я не знаю, куда они запрятали его...
— Хорошо, вы на правильном пути, — поздравил его Коплан с грозным сарказмом. — Еще один ответ вроде этого, и беседа пойдет совсем по-другому. А теперь выкладывайте.
— Двое парней, что были сейчас со мной, осведомлены лучше. Я всего лишь пригнал машину Ларше в Фор-де-Франс.
Коплан почувствовал укол под ложечкой. Тимолеон опять повернулся, держа одну руку на руле.
— Где произошло похищение? — спросил Франсис.
— На перекрестке дороги из Трините в Фор-де-Франс, в двух километрах за Сен-Жозефом, и дороги, которая идет к кварталу Буа-дю-Парк.
— Куда потом поехали ваши сообщники с плантатором?
— Некоторое время они ехали за мной, потом свернули. Я потерял их из виду.
— А после вы оставили машину на площади Саван?
— Да.
Ничего удивительного, что никто не видел Ларше в столице... Его там и не было.
Коплан очень недоверчиво и насмешливо спросил:
— А остальное вам не известно? Позднее вы с ними об этом не разговаривали?
— Нет, — уверил его англичанин. — У нас работа строго разделена. Каждый занимается своим делом. Невозможно рассказать то, чего не знаешь. Это придумано специально.
— Неважно. Один из ваших друзей мертв, но второй может нам рассказать кое-что. Глава вторая: Постав Сосюр. Почему вы его убили?
Трейси, у которого сильно болела голова, массировал лоб, закрыв глаза.
— Он был слишком глуп, — презрительно ответил он. — Раскололся бы от первой же пощечины.
— Однако вы отпустили его на встречу!
— Чтобы прощупать вас. Мы хотели узнать ваши цели. Когда услышали, что речь идет о Ларше...
— В первую очередь, — отрезал Франсис. — Но есть кое-что еще — оружие. Кто его поставляет?
— Это не мое дело. Спросите у Дэвиса.
— Да... Потому что вы уверены, что он вне пределов досягаемости, не так ли?
Англичанин цинично парировал:
— А почему тогда меня не эвакуировали из Джорджтауна? Потому что при наихудшем развитии событий я не могу выдать ничего важного. В курсе были Сосюр и Дэвис.
— Для вас это плохо, потому что вы заплатите за всех. Естественно, вы не имеете ни малейшего представления о месте, куда направился Дэвис?
— Никакого.
— Прекрасно. Помните универмаг в Меце, где вы покупали садовую мебель?
Здесь хладнокровие изменило англичанину. Его насупленный вид был так же красноречив, как и его молчание. Коплан продолжал:
— Кто приказал устроить аварию с этой машиной на «Каблометалле» и убить ночного сторожа?
— Проклин...
На губах Коплана появилась и тут же исчезла насмешливая улыбка.
— Вы могли бы назвать первую попавшуюся фамилию из телефонной книги, это одно и то же, — сказал он. — Я хочу знать структуру вашей организации. Кто дергает за ниточки? Каковы ваши цели?
Раненый продолжал стискивать зубы, что наконец вывело из себя Тимолеона. Лицо мулата исказилось в жестокой гримасе.
— Позвольте мне его попытать, — пробурчал он, обращаясь к Коплану. — Этот подонок воображает, что он...
— Терпение. Молчанием он готовит себе мрачный праздник. — Затем он сказал Трейси: — То ваша банда причиняет ущерб Советскому Союзу, задерживая изготовление необходимого ему оборудования, то вы поддерживаете коммунистическое движение и приписываете СССР поставки ему оружия. И каждый раз расплачивается Франция. Скажите, кто дирижирует этими операциями: у вас нет другой возможности спасти свою шкуру.
Англичанин перестал прикладывать платок к ноздрям. В его холодном взгляде блеснул огонек фанатизма.
— Ни на шантаже, ни на сантиментах вы меня не возьмете, — с вызовом бросил он. — Моя судьба решена, я не строю никаких иллюзий.
Он здраво оценил ситуацию, и Коплан не стал его обманывать.
— Есть большая разница между пулей в голову и укусом птицееда[9], — небрежно бросил он. — Они в этих краях так и кишат.
