Бармен сглотнул и задышал так, словно пробежал стометровку.
– Сто долларов? – переспросил он.
– Даже двести, – уныло произнес Нолин.
– А знаете, мой приятель, который шел по переулку за русским, мог напутать, – быстро заговорил бармен. – Он был навеселе, изрядно навеселе. И потом, было темно, как у кита в брюхе. Этот русский месье мог сделать несколько шагов в сторону пристани, а потом повернуть обратно.
– Правда?
– Конечно!
– Теперь это ничего не меняет, – огорошил бармена Нолин. – Если месье Витков и повернул обратно, то в конечном итоге очутился у моря. Ведь комиссар Абу Фейяд убежден, что он уплыл в неизвестном направлении. Полицейских не проведешь. У них повсюду осведомители.
– От этих шпиков проходу нет, – пожаловался бармен. Вид у него был удрученный, но для человека, упустившего щедрое вознаграждение, он держался молодцом.
Впору бы поощрительно потрепать его по плечу, но разве возместишь этим моральный ущерб? Ограничившись прощальным кивком, Нолин покинул заведение.
Появление спутника подействовало на Банщикова если не как пришествие Христа, то все равно очень благотворно. Оставшись в одиночестве, он весь извелся от тревоги и, возможно, даже попрощался с жизнью. Но ничего страшного не произошло. Нолин молча занял свое место и показал жестом: поехали отсюда.
– Куда? – деловито осведомился Банщиков, включая зажигание.
– Домой.
– В Москву, хе-хе?
– До Москвы далековато. Не факт, что доберемся.
Видя, что Нолин не расположен к беседе, Банщиков промолчал, но нервное перевозбуждение не позволило ему долго держать язык за зубами. Обратную дорогу в пансион он посвятил разглагольствованиям о своей нелегкой судьбе и опасениям оказаться на мели. Нолин его не утешал и не разубеждал. А когда начались расспросы о результатах похода в бар «Черный лев», произнес сакраментальное:
– Сколь веревочка ни вейся, все равно концы найдутся.
– Значит, вы напали на след Виткова? – заволновался Банщиков.
Чудак. Неужели он рассчитывает услышать правду?
Нолин потер переносицу и сказал:
– Ничто на земле не проходит бесследно, уважаемый Петр Семенович.
– Это значит…
– Ну-ну, продолжайте.
– Это значит, Витков жив?
– Как я уже говорил ранее, – ответил Нолин, – сие не столь важно.
Банщиков покосился на него, как петух на зерно.
– Стоит ли в таком случае мотаться из одного конца Дакара в другой? – поинтересовался он.
– Какая же война без отвлекающих маневров?
– Война, – повторил Банщиков, ежась. – Хоть и преувеличение, а все равно неприятно.
– Я реалист, – сказал ему Нолин. – Преуменьшать или преувеличивать не в моих правилах. Если вы хотя бы бегло просмотрите историю Второй мировой войны, то обнаружите массу совпадений с нынешней ситуацией. Дипломатические любезности, рассуждения о взаимовыгодном сотрудничестве, договоры о ненападении. А чем все закончилось?
– Самоубийством Гитлера, вот чем.
– И гибелью десятков миллионов человек, которые умирать не собирались. В конце тридцатых годов прошлого века они читали и слушали новости про далекие войны, не предполагая, что очень скоро беда постучится в их двери.
– И все-таки то были войны! – воскликнул Банщиков. – Настоящие войны с бомбардировками, наступлениями и окружениями. Испания, Польша, Чехословакия…
– А сейчас Ирак, – напомнил Нолин. – И Ливан. И Палестина. И Афганистан. Все, как прежде. Только география поменялась, и агрессор другой.
– Я бы не стал сравнивать Соединенные Штаты с Третьим рейхом.
Банщиков выпятил подбородок, давая понять, что подобные аналогии представляются ему абсурдными.
– Я бы тоже не стал сравнивать, – согласился Нолин. – У Гитлера не было атомного оружия, и он очень зависел от иностранного капитала. Америка находится в несравнимо более выгодном положении.
– Германия не скрывала стремления покорить весь мир!
– Разве у Америки другие цели?
Банщиков принялся поглаживать руль, как человек, совершающий какие-то простые, привычные движения, помогающие держать себя в руках.
– Предоставим спорить об этом политикам, – примирительно произнес он. – И будем надеяться, что не так страшен черт, как его малюют..
– В том-то и дело, Петр Семенович. Сатана всегда рядится в белые одежды и стремится предстать в выгодном свете, с пальмовой ветвью в руке. Он не пугает, он очаровывает. И щедро разбрасывает деньги. – Нолин сделал вид, что подавляет зевок. – Вот вы много получаете?
Джип мотнуло из стороны в сторону.
– Вы подозреваете меня в сотрудничестве с американцами? – возмутился Банщиков.
– С чего вы взяли?
– Ведь вы спросили, сколько они мне платят!
– Вы слишком мнительны, – улыбнулся Нолин. – Вопрос прозвучал иначе. Я просто поинтересовался, много ли вы получаете.
– А что? – подозрительно спросил Банщиков.
Он был полнейшим профаном в этой словесной эквилибристике, которую пускают в ход дипломаты и разведчики, желая прощупать почву. Аналогичную тактику применяют опытные следователи, хотя действуют они несколько грубее. Неожиданные провокации выбивают людей из колеи, заставляя их терять бдительность. Принцип прост. Усыпляешь бдительность и делаешь выпад, после чего течение беседы вновь переходит в обманчиво плавное русло.
– Обычное любопытство, – рассеянно произнес Нолин, глядя в окошко.
– Я получаю от двух тысяч до пяти тысяч долларов в месяц, – признался Банщиков. – Все зависит от масштаба сделки и ее успешности.
– Солидно. Но не так уж и много.
– Смотря с чем сравнивать, Юрий Викторович. Не думаю, что разведчики зарабатывают больше моего.
– Смотря с кем, а не с чем, – поправил Банщикова Нолин. – Но, по сути, вы совершенно правы, Петр Семенович. Смотря какие разведчики. – Он подчеркнул важность сказанного не только интонацией, но и щелчком пальцами. – В ЦРУ, например, ваши доходы представляются мизерными. Американцы могут легко купить вас, скажем… – Нолин изучающе посмотрел на спутника. – Скажем, тысяч за сто.
– Никогда! – отрезал Банщиков.
– Рад слышать. Вы меня, признаться, приятно удивили.
– У меня есть принципы.
– Которыми вы не поступитесь и за сто тысяч американских долларов, – понимающе произнес Нолин. – А за сто пятьдесят? За двести?
– Это становится невыносимым! – пожаловался Банщиков лобовому стеклу, куда был устремлен его взгляд. – Существует, в конце концов, презумпция невиновности.
– Зачем она вам?
– Как это – зачем?
– Вы ведь не подозреваемый, не подсудимый, – принялся успокаивать негодующего Банщикова Нолин. – Против вас не выдвигаются обвинения, вам не предъявляются улики. Абстрактный разговор на абстрактную тему. Способен ли гражданин России пойти на сотрудничество с иностранной разведкой? Прискорбно, но да. Хотя это не означает, что предали Родину лично вы. Я отношусь к вам с доверием и симпатией. – Нолин похлопал Банщикова по дернувшемуся колену. – И буду искренне огорчен, если вы меня разочаруете, Петр Семенович.
Не зная, как отреагировать на эти речи, Банщиков заиграл желваками и прибавил газу. Оставшийся отрезок пути они преодолели в полном молчании и за рекордно короткий срок.
Сотрудники «Щита и меча» еще не вернулись с работы. В пансионе было тихо и пусто. Вышедшая навстречу мужчинам Марго широко открыла глаза и сказала, что обеды у них готовить не принято. А у нас не принято обедать, успокоил ее Нолин. Банщиков улыбнулся, как человек, страдающий от зубной боли. Его общество становилось невыносимым. Позаимствовав у него ключи от автомобиля, Нолин отправился к себе и, осмотрев контрольные отметки из волосков и соринок, удостоверился, что кто-то аккуратно перебрал его вещи. Вот тебе и уютное гнездышко. Нолин недобро усмехнулся.
Он бы мог точно выяснить личность непрошеных гостей, но необходимая аппаратура была установлена в комнате Виткова. Выглянув в коридор, Нолин тихонько поднялся на третий этаж, открыл дверь тридцать второго номера и для начала поискал сигареты с зажигалкой, которые, как и следовало ожидать, испарились.
Отлично! Прихватив микроскопическую видеокамеру, прицепленную к раме картины, Нолин вернулся к себе, заперся и включил ноутбук, одно из гнезд которого было приспособлено для скачивания роликов. Собственно говоря, это был не фильм, а серия из последовательных стоп-кадров, сделанных видеокамерой, автоматически реагирующей на движение в помещении. Сначала Нолин полюбовался собственной удаляющейся спиной. Потом оценил старательность, с которой убирала номер Жасмина. Наконец он просмотрел снимки особы, забравшей и унесшей вещественные доказательства. За зажигалкой явилась хозяйка пансиона собственной персоной. Мадам Марго.
– Белой акации цветы эмиграции, – немузыкально пропел Нолин.
